Мужское счастье

Иван и Маша встретились с Коляусом у входа в отделение реанимации. Двери распахнулись, на лицах сотрудников расцвели улыбки.

– Я к маме, они со мной. – Маша кивнула на Ивана и Коляуса.

Машу здесь знали хорошо, интереса к ней и ее спутникам не проявилось. Казалось, присутствие Маши делало тех, кто находился с ней рядом, невидимыми.

Сначала действительно зашли к маме. Анастасия Афанасьевна лежала на той же кушетке, в том же положении, с теми же подключенными проводами и шлангами.

– Что говорят врачи? – участливо поинтересовался Коляус.

– Ничего хорошего.

В коридоре Маша оглянулась по сторонам и открыла Ивану с Коляусом одну из дверей. Служебное помещение временно использовалось как склад нового, еще не установленного оборудования. Окно плотно закрывали горизонтальные жалюзи, света сквозь щели едва хватало, чтобы разглядеть огромные ящики, запакованные в полиэтилен и по углам обитые досками. Здесь, в пыли и сгущавшейся темноте, Иван с Коляусом просидели много часов. Шаги снаружи раздавались все реже и, наконец, исчезли вовсе.

Маша пришла в два часа ночи.

– Тихо, – сказала она, заглянув в дверь. – Идите за мной. Дежурный спит у себя за столом.

Вслед за Машей Иван и Коляус прошли по коридору до палаты номер двадцать. За дверью на такой же передвижной кушетке, как у Анастасии Афанасьевны, лежал Натан Щербелис. Его ноги и перевязанные на запястьях руки удерживались специальными повязками. Натан не спал. Он повернул голову к вошедшим.

– Здравствуйте, – сказала Маша. – К вам посетители.

Она тихо вышла за дверь.

– Кто вы? – спросил Натан.

Коляус указал глазами на Ивана:

– От нашей структуры он должен был встретиться с тобой в колонии. У нас все готово. Наш договор в силе?

– Теперь я псих. – Натан горько усмехнулся и пошевелил связанными руками и ногами.

– Это решаемо, – сказал Коляус. – Как только ты выполнишь свою часть договора, мы переведем тебя в нашу ведомственную больницу в областном центре, там тебя осмотрят независимые специалисты. Все будет хорошо.

– Вы так уже говорили, и вот я здесь. Сегодня, возможно, последний день моей жизни. Знать вас больше не хочу.

– Мы вытащим тебя отсюда.

– Так же, как из колонии? Ваша помощь слишком дорога, а мне жить хочется. Не приходите больше. Считайте, что у нас нет и не было никакого договора. Я ничего не знаю. Скажите всем, что я ничего не знаю.

– А надпись на животе? – вставил Иван.

– Надпись нанес сам, пьяный был. Идите к черту. И скажите всем, что я ничего не сказал, потому что ничего не знаю.

Натан отвернул голову.

Иван и Коляус вышли. Маша вывела их к лифту, где нажала кнопку минус первого этажа.

Подземный этаж больничного корпуса представлял из себя коридор с дверями. Маша провела через одну из дверей, за ней вдаль уходил еще один коридор, невероятно длинный, с автоматически включавшимся освещением.

– В соседнее здание? – понял Коляус. – У меня отец в конце восьмидесятых операцию на глаза делал – в столице, в клинике Святослава Федорова. В те времена такая клиника была одна на весь Союз. Она состояла из двух корпусов, старое здание находилось на одной стороне широкого проспекта, новое – на противоположном. Корпуса между собой соединял туннель под проспектом, посетители клиники спокойно ходили по кабинетам, не выходя на улицу.

– У нас так же, – сказала Маша. – Для удобства посетителей и персонала переходами соединены все здания на территории Центра.

Подземный коридор периодически разветвлялся, Маша уверенно выбирала нужное направление, даже если на нем не было указателя. Такой переход без указателя привел к очередной двери, ее запирал кодовый замок. Маша набрала код. За дверью оказался еще один коридор с кабинетами, где-то впереди звучала музыка, пахло благовониями. Пол покрывал мягкий ковер. Иван с Коляусом переглянулись: Маша привела их в минус первый этаж «Лианы», куда через секретный ход Иван попадал из кабинета Лены. Сейчас перед глазами была парадная часть.

Маша направилась к лифту, и вскоре раздвинувшиеся створки показали знакомый Ивану вестибюль. Салон, судя по всему, работал круглосуточно. За стойкой администратора дремала сотрудница, она не среагировала на открытие лифта, зато с дивана за аквариумом вскочил охранник в форме агентства «Леопард».

– Все нормально, – Маша успокаивающе махнула ему рукой, – просто сократили путь к машине.

На улице Иван и Коляус, наконец, вздохнули свободно. Машина ждала рядом. Выключенные светофоры мигали желтым цветом, путь к дому по ночному городу занял всего пять минут.

Неудача с Щербелисом не омрачила встречи Ивана и Маши. Ночь прошла волшебно.

Глава 18.

Истина где-то рядом

Следующим вечером Коляус и Маргарита уехали.

– Расследование завершено, – сообщая об этом, Коляус глядел в пол. – Утром приезжал мой начальник, он встретился со всеми проверяющими, посмотрел отчеты, выслушал доклады, съездил к кому-то из местных. Вердикт: дело закрывается за отсутствием состава преступления. Вредоносных излучений не выявлено, опасные слухи не подтвердились, массовая немотивированная агрессия оказалась вполне мотивированной – она не имеет под собой основы, которая угрожала бы госбезопасности, зарегистрированные случаи не связаны между собой и вызваны разными причинами, от избиения должников до борьбы за трезвость. Местным органам правопорядка указали на недопустимость неприема заявлений от жертв избиений ради сохранения имиджа города в плане раскрываемости преступлений и растущей трезвости. Дело сдается в архив.

Коляус и Маргарита уехали.

Иван вышел на работу. Мысли об избиениях с выкриком «Лиапата», о надписи «Пол» и о связанных с ними тайнах вытеснило тихое ежедневное счастье. Работа оказалась именно такой, как о ней рассказывал Грантик Петросович: возить делегации и сотрудников, встречать отечественных и зарубежных гостей в аэропортах и на вокзалах, со сложенными задними сиденьями доставлять новое оборудование или старое возвращать на заводы-изготовители для ремонта. В родном Безводном уровень установленной Ивану зарплаты афишировать не стоило, чтобы не прослыть олигархом. Поездки на новеньком микроавтобусе частенько занимали по нескольку дней, Маша радостно встречала Ивана дома, а если он приезжал раньше ее вечернего возвращения, то ожидал на стоянке у Центра.

Дабрый стал приходить в гости, дружеские отношения восстановились. В один из приездов Ивана, до того, как Маша вернулась с работы, позвонил Коляус.

– Ночью будешь дома?

– Да.

– Можно остановиться у тебя на несколько дней?

– Само собой. У меня как раз перерыв в разъездах.

– Кроме Маши никому обо мне не говори. Особенно Даброму.

Коляус приехал под утро, когда соседи видели десятые сны, а у подъезда не было всевидящих бабулек. Иван с Машей разместили гостя в гостиной. Маша ушла спать, Иван прошел с Коляусом на кухню.

– Я взял отпуск за свой счет, – рассказал Коляус. – Делом о Лиапате мы с тобой занимались вместе, и ты знаешь, сколько осталось невыясненного. С решением руководства я не согласен. Заниматься расследованием официально я не имею права, а не разобраться до конца не позволяет совесть. Поэтому я вернулся. Ты мне поможешь?

– Само собой.

– Как говорилось в одном фильме, «истина где-то рядом», нам не дали сделать последний шаг. У меня есть подозрения, что кто-то надавил на мое руководство. Представляешь уровень, с которого это возможно сделать? И я выяснил еще кое-что: оказалось, что в свое время Стольский вышел на Елену Пономаренко, она была у него главной подозреваемой. Стольский вскрыл структуру функционирования фонда «Тихомир»: благотворители приезжают ради некой Лиапаты, особо важных персон размещают в гостинице «Лиана», где работницы салона круглосуточно скрашивают их ожидание «главного блюда». Так сказал позже отказавшийся от своих слов высокопоставленный свидетель. И еще факт в ту же копилку. Ты знаешь про семь одновременных проверок, деятельность которых я негласно координировал. В каждой из них, едва появлялись некие подвижки в расследовании, мужчины-проверяющие по одному выходили из состава комиссий. Кто-то уезжал по семейным обстоятельствам, а большинство – по состоянию здоровья. Среди мужчин в комиссиях начался повальный мор. Оставшиеся женщины пытались работать, а мужчины по-быстрому уходили «на больничный». Напомню, что справки о состоянии здоровья они получали в местном Центре. Вспомни, чем тебе угрожала Лена при встрече. «Мы с Ниной выступим жертвами насилия, результаты медосвидетельствования со следами побоев у нас или наличие спиртного в твоей крови обеспечат знакомые». С такими знакомыми можно выписать любую справку.

– Или назвать человека умалишенным и перевезти из колонии в психбольницу.

Днем домой неожиданно вернулась Маша.