Сказаниада

Отец подал знак, Елену взяли под руки два стража – отныне она не человек, а средство платежа. Девушка ценою в государство. У Бориса отличный вкус.

Он прорвался ней и обнял. Она ответила. Ответила! Пусть приникшее в прощальном объятии тело не пылало страстью, но подарило множество незаметных посторонним обещаний, изысканных и непредставимых. Оно будто молило: спаси, и радостям, которые ты обретешь, позавидуют боги.

Спайку тел разорвали, отец указал Борису в одну сторону, стражам в другую.

Это объятие – только начало. Первый шаг длинного пути, полного счастья и блаженства. Ни произнеся ни слова, Елена взглядом и телом показала, что Борис ей небезразличен. Она надеется на него и будет ждать.

Когда он уходил, сестренка Кася прошептала:

– Мне пришло знание, что за морем Георгий, он же Егорий Храбрый, победит дракона.

– Не я, а некий Егорий-Георгий? И что мне делать с твоим предсказанием? Как понимаю, ты советуешь найти и использовать этого победителя драконов?

– Не знаю. Мне больше ничего не было явлено.

Когда городские ворота треснули, Борис уже выходил в море на маленькой лодке. Где знают двое – знает и свинья, поэтому провожатых у Бориса не было. Никому не известно, куда он отправился, значит никто и не выдаст. Пока будут искать, пройдет время, гнев уляжется, и о Борисе временно забудут. Дальше настанет черед денег и слов.

Так думает отец. Пусть думает.

У Бориса был другой план.

Путь занял несколько часов – чуть больше обычного из-за бокового ветра, отчего пришлось много лавировать. Остров богов пустовал. Борис на то и рассчитывал: все либо отправились на бушевавшую вдали войну, либо спрятались от нее. Столпотворение начнется позже, когда сюда с благодарностями ринутся выжившие.

Служители приняли весомый дар, и Борис попросил у богов самого простого – на время оставить его в покое. То есть, ничего не делать, когда он отправится к соседям отстаивать честь поруганного государства и выполнять слово, которое дал любимой женщине. Если богов по какой-то причине не устроит бездействие, вместо невмешательства в людские дела Борис готов молиться за бескровную победу – на их выбор.

– Ты приведешь на наши земли чужаков, – раздался в голове голос богов.

– Я просто найму себе солдат. Себе! Их нельзя расценивать как завоевателей, они помогут мне сдержать слово и уйдут. А я останусь и отблагодарю.

Боги промолчали. А что им сказать? Заключенный пару поколений назад мирный договор запрещал помогать войскам какого-либо государства, а о частных наемниках там нет ни слова.

Олинпикским богам Борис оставил очень большую сумму, и все же пожертвована была лишь треть увезенного из Двои золота. С остальным он поплыл через большое море.

Ветер способствовал. Боги все же благоволили. Еще бы, разве рачительный хозяин режет корову, чье молоко его кормит? Только в крайнем случае. У богов тоже бывало, что плевать им и на корову, и на все стадо, когда, как говорится, не до жиру, быть бы живу. Или, что тоже случалось, своими странными деяниями боги чему-то учили неразумного просителя. В древности один тщеславный дракон уведомил их, что хочет разрушить великое государство. Боги приняли дары и согласились. Враги победили, великое государство было разрушено.

Потому Борис просил богов не вмешиваться.

В голове сидели и не давали покоя странные фантазии Каси. Однажды она сказала ему: «Ты предашь двух правителей и приведешь врага в соседнее государство». Ради любви Борис предал отца, отправившего за море, и Кощея, которому служил. Как ни грустно, но Кася права. Осталось выполнить третью часть пророчества.

Путь занял трое суток. Несколько раз погода портилась, лодку кидало по волнам, как щепку. В чьих водах это происходило, понять было невозможно. Любопытно: это передумали на Олином пике, или ополчились на чужака с вала Галы? Стихия разбушевалась серьезно. Однажды показалось, что лодку точно раскрошит в щепы или накроет очередной волной. Борис попрощался с жизнью.

Рано. Вопреки всему лодка выдержала, а когда ее вновь подкинуло, справа также взлетел над водой квадратный парус с изображением ворона. Вскоре показался весь шедший наперерез длинный драккар. С увешанного деревянными щитами борта на Бориса глядели бородатые лица и натянутые луки. Тип корабля, круглые раскрашенные щиты по бокам, нарисованный ворон – все говорило, что цель достигнута. Это варяги.

– Мне нужно к конунгу! – проорал Борис.

На корабле посовещались, стрелы отправились обратно в колчаны, Борису кинули веревку.

Следовать на поводу или приблизиться при таком волнении невозможно, и, чтобы не разбить борта, лодку пришлось бросить. Обвязавшегося Бориса едва не утопили, он основательно шмякнулся животом о склизкие доски, после чего его благополучно выволокли на палубу.

– Я сын дракона павшей Двои. – Борис поднялся на ноги. С него текло. Его шатало. Это не важно. Даже мокрый сын дракона – все равно сын дракона. – У меня дело к конунгу.

Двое варягов понимали язык. Один оказался предводителем и только слушал, второй тихо переводил для остальных.

Борис достал оставшееся после посещения острова богов золото и разделил на две части.

– Это вам, – он подвинул половину предводителю, – вторая половина – дар вашим богам. Отвезите меня к ним.

– Наши боги не разговаривают с чужестранцами.

– Боги разговаривают со всеми, кто платит, нужно лишь подобрать правильные слова.

Варяги называли себя викингами. Они посмеялись, но против богов не пошли и отвезли странного просителя на вал Галы.

Несколько часов Борис поднимался на пологую вершину. Разница с Олиным пиком одновременно разительна и невелика. Вместо каменного пика – насыпной курган, на берегу вместо избушек с крышами из соломы – крытые дерном дома из валунов и бревен, а вокруг такая же красная черта и такие же служители. Только одеты чуть иначе: в кожаных рубахах, крепких портках и сапогах. Сказывалось, что здесь прохладнее.

Служители приняли подношение и провели к святому месту. Тоже облако. Дымка без какого-либо запаха. Голос в голове:

– Почему ты не обратился к своим богам, чужестранец?

– Я собираюсь сдержать клятву, а это может поссорить богов. Олинпикские боги уже получили подношение, они не вмешаются, если буква и смысл мирного договора не будут нарушены. Теперь мне нужно быть уверенным, что вы тоже умеете мыслить здраво и видеть свою выгоду.

Боги слышат тех, кто кричит от праведной ярости, а не от страха. Они услышали.

– Твое желание понятно. Где нашу власть не перебьет более сильная, мы обещаем, что будем с тобой.

– Олинпикские боги сильнее?!

– Наши силы равны.

– Тогда кто же сильнее всемогущих богов?

– Никто.

– Не понимаю.

– И не нужно.

Из обители богов варяги доставили Бориса в свою столицу. Стены варяжского города были ниже двойских, но шире и крепче, в центре на холме возвышался замок правителя, которого здесь называли не дракон, а конунг. Замок располагался в удобном для обороны месте, на возвышенности, с трех сторон его окружали обрывистые склоны, пологим был только один, по нему к откидному мосту и воротам вела мощеная дорога. Размерами замок был сопоставим с дворцом в Двое, но имел вид более массивный, во времена его строительства упор делался не на красоту и величие, а на мощь.

Разговор с конунгом состоялся в огромном зале с множеством знамен и развешанного по стенам оружия. Особенно много было щитов, на большинстве из них виднелись следы жестоких боев, некоторые вообще были расколоты: то ли взяты в боях от знатных врагов, то ли достались как память о предках. Знамена, оружие и щиты выглядели яркими пятнами на сером фоне, стены и сводчатые потолки состояли из грубо сложенного камня, обветшавшего, местами потрескавшегося от времени и мрачным видом настраивавшего на грустный лад, и только полы задорно блестели, отшлифованные ногами многих поколений.

Конунг, низенький старикан с высохшим пергаментным лицом, седыми волосами, падавшими за плечи жидкими прядями, носом крючком и запавшими щеками, с непокрытой головой, в пластинчатом доспехе и меховой мантии, сидел на резном деревянном троне с ножками, изображавшими лапы дракона. На Бориса он глядел острым взглядом, в котором не было ни капли свойственной его возрасту старческой немощи, а на просьбу сразу ответил отказом:

– У нас мир с соседями.

– Я предлагаю не войну. – Борис был тверд, как окружающий камень, и готов был биться об него головой бесконечно, пока не проломит. – Я предлагаю добычу.

– К сожалению, мне, как хранителю государства, высшими силами запрещено воевать с соседями, а без войны добычу не получить.