Сказаниада

К ним обратились служители:

– Сейчас принесем носилки. Первую помощь окажем на месте, пища и вода на острове бесплатны, но не забывайте о сроках, если вдруг задержитесь. У вас есть, где остановиться?

– Лодка в другой стороне от пристани.

– Отнесем туда.

Никто не спрашивал, что произошло и кто виноват, до чужих проблем служителям не было никакого дела. И правильно. Боги все знают, им известен виновный, и если это Георгий, с него спросится.

Первая помощь заключалась в смазывании ран и ушибов неким лечебным составом, очень вонючим и, видимо, дезинфицирующим, как на памяти Георгия всегда бывало с большинством других вонючих смесей. У медицинских препаратов плохой запах и полезность постоянно сочетались. Наверное, чтобы ими дети не злоупотребляли, если дорвутся до взрослых «игрушек». Или еще почему-то. Интересно представить другое объяснение. Фантазии Георгия хватило только на детей.

Перевязка не потребовалась. Георгию прописали покой и доставили в родную лодку. Несли той же дорогой, по камням и частично по мелководью. В пути четверо служителей были молчаливы и полностью равнодушны к тем, кому помогали. Они прошли через сбивавший с ног прибой, аккуратно переложили Георгия в лодку и, кратко поклонившись на прощание, исчезли.

На этот раз просушенное покрывало стало матрасом, а парус – одеялом. Ночь прошла в муках. Лада тоже не спала, каждую минуту спрашивала, чем помочь, иногда ласково поглаживала, стараясь заглушить страдания. И боль действительно отступала.

Утром в сопровождении Антошки и служанки к лодке пришла Чейна Чусовна. Как найти Георгия ей подсказали спасенные невольники, просившие на пристани милостыню. Слуги Чейны остались ждать позади, а она, стыдясь мокрого почти до пояса платья, подошла вплотную к борту:

– Здравствуй, Егорий.

Лада тактично отошла подальше и присела на камни, глядя в море.

– Здравствуй, Чейна. – Укрытый парусом Георгий повернул к ней голову. – Как здоровье мамы?

– Лучше, чем хотелось бы. – Лицо девушки недовольно сморщилось, губы на миг поджались: разговор шел не о том, зачем она пришла. Чейна решительно перешла к делу: – Скажу честно: я хотела замуж именно за тебя и шла к богам, чтобы узнать, кто из двух витязей более достоин получить меня в жены, Егорий или Котеня. Ответ поразил, и теперь я не знаю, что делать. Боги сказали выбросить из головы все глупости и слушать маменьку – она плохого не посоветует и сосватает самого лучшего. Она что же, их подкупила? Разве богов можно подкупить?

– Подкупить можно любого, у кого ценности находятся снаружи. – Подумав, после небольшой паузы Георгий добавил: – И боги сказали правду: когда не знаешь что делать, слушай маму. Да и всегда слушай, даже когда знаешь что делать. Что бы ты ни совершила, через много лет согласишься, что права была именно она.

– Но маменька неправа очень часто! Она вообще ничего не понимает в жизни!

– Вот об этом я и говорю.

Чейна нервно поднялась. На дощатую палубу лодки упал небольшой кошель:

– Это на снадобья, если понадобятся для лечения. Мне сказали, что ты отдал за чужих тебе людей все, что было, а теперь тебе самому не с чем обратиться к богам. Я хотела принести еще, но у меня больше нет. Пришлось бы просить у маменьки. А она и сюда идти запретила бы. А ты говоришь, что она права.

– Она права. По-своему.

– А по-твоему?

– Мое мнение не важно. Если у людей ценности снаружи, их не убедить, что существует другая точка зрения.

– Это ты сейчас обозвал меня глупой? Ты, конечно, стар, но все мои ровесницы уже замужем, и я достаточно взрослая, чтобы понять все!

– Тогда пойми же, наконец, что мама всегда права. Она все знает лучше, просто не обо всем с тобой говорит. Потому что тогда ты посмотришь на нее другими глазами, а она этого боится.

– Маменька ничего и никого не боится!

– Отлично. Это первый шаг веры в нее.

Чейна фыркнула и удалилась, приподнимая мокрый подол сложенными в щепотки пальцами.

Потянулись дни восстановления.

Лада ухаживала за Георгием как за ребенком. Ходила за водой и едой. Стирала. Помогала выбираться из лодки и оберегала ночной покой. Заживлению способствовали мясо, овощи и ягоды, которые Лада приносила с пристани – деньги Чейны пошли на нужное дело. Еще были куплены целебные травы, Лада сделала из них мазь и три раза в сутки втирала Георгию в больные места. Он же считал, что лучшие лекарства – морская вода и физические упражнения. Лада, глядя в сторону, помогала ему раздеться, подводила к воде и отворачивалась, пока он, превозмогая боль, пробирался через прибой на глубину. Когда волны подхватывали, становилось легко и хорошо – Георгий плавал между прибрежных рифов и составлял карту фарватера, чтобы трагедия второй лодки не повторилась при отплытии. А мышцы хорошо восстанавливались «аквааэробикой» – занятиями в воде рукопашным и мечевым боем. При тренировке «с мечом» воображаемыми были и противник, и оружие, зато эффект получался предельно реальный.

– Ты всегда был таким непреклонным?

Вопросы Лады часто касались характера: как Георгий сумел стать таким, каким стал. Точнее, таким, каким она и другие его видели.

– Ты знаешь ответ, – улыбнулся он.

Его улыбка уже не вызывала у Лады страха, фиолетовые отеки сошли на нет, и только щетина портила общую картину – брить ножом поврежденную кожу пока было опасно.

– Ты таким стал. Но как?

– Дело мужчины – всегда поступать так, чтобы ближние с ним не выживали, а именно жили. Чего-то достичь в жизни можно единственным способом: ломать себя и обстоятельства. Если постоянно ломать себя, однажды в человеке проявится то, что со стороны выглядит несгибаемостью.

– И вовсе не со стороны. Ты ежедневно доказываешь, что невозможное возможно.

– Я же мужчина.

Лада подняла на него удивленный взор:

– Мужчин много, но остальные мужчины на тебя не похожи, они другие.

– Они такие же, но забыли простое правило: для настоящего мужчины невозможного не существует. Каждый из нас храбрее чем верит в это, сильнее чем кажется, и умнее чем сам об этом думает. Нужно только заставить себя быть таким, каким хочется, дальше все случится само.

– На словах все просто. И все равно: если бы невозможного не существовало, то и слова такого не было бы.

– Слабые духом заменяют им одно из трех других: «трудно», «долго» или «неохота».

Этой темы Лада касалась часто, словно у нее был сын, которого она хотела воспитать таким же. И, кстати, не всегда соглашалась со сказанным.

– Делай, что должен, и будь что будет, – в другой раз подкрепил Георгий свою позицию известным девизом. – Поступать иначе мужчина не может.

В ответ раздался вздох, и тихо донеслось:

– Какой же ты наивный.

Разговаривали они часто и подолгу. Лада рассказывала в основном про дочку или про детство, только это вызывало у нее свет в глазах и приятные воспоминания. Георгий после долгих сомнений поведал правду о себе. Жизнь двадцать первого века спутнице показалась сказкой, она улыбалась и говорила, что верит. Она действительно верила, но, наверное, думала, что многое приукрашено. Разубеждать не было смысла. Теперь и самому Георгию прошлое казалось вымыслом.

Когда лежали, укрытые парусом, и глядели в бездонную черноту ночи, от случайных прикосновений пробивал сладкий разряд. Настоящая жизнь была именно здесь. Совершенно не хотелось в большой мир, где много людей, и всем от тебя что-нибудь нужно.

Не хотелось, но надо. План действий созрел из разговора:

– Я слышал, что оставшихся без гроша паломников отвозят домой бесплатно.

– Да, плату берут только за доставку сюда.