Сказаниада

Георгий тоже взял Ладу за руку. Она не отдернула, наоборот, холодные пальцы сжали его кисть, и в этом пожатии сошлись благодарность, надежда на помощь, ответное обещание пойти, если понадобится, на все, включая смерть, и уверенность, что теперь все будет хорошо.

Уверенность Лады передалась и Георгию. Все будет хорошо. Ладонь в его руке не врала, просто не умела.

Никто не спросил, кем Георгию приходится спутница. Наверное, думают, что супруга. Пусть. Так даже лучше, меньше вопросов. Правда, вопросы появятся, когда кто-нибудь узнает, что Егорий Храбрый ищет суженую. Тогда можно и объяснить. Что будет дальше, зависит от того, кто опасную для Георгия тему поднимет и как разовьет. Возможно, на этом и кончится слава почти святого витязя, на которого едва ли не молятся. Человек, отправившийся в путь с чужой женой, заслуживает только презрения. В лучшем случае, забвения. В худшем, казни.

На пристани все бросились к котлам.

– Пойдем, – Георгий потянул Ладу дальше в толпу, в сторону от спасенных невольников, – не люблю, когда кто-то чувствует себя мне обязанным.

Запах моря смешивался со сладковатым амбре варева, оказавшегося обычной манной кашей, и вонью гниющих отходов. Сутолока вернувшихся из боя ратников и их лошадей распространялась на все пространство от кораблей до красной черты, толчея продолжалась и дальше, в сторону, где приглашающе дымили харчевни и гостиницы. Из отрывков разговоров стало понятно главное, а подробности Георгий узнал у проходивших солдат. Война выиграна. Двоя пала, Елену Прекрасную вернули Кощею, войска возвращаются домой.

Искать Елену не нужно, она в столице. Можно возвращаться.

Нет. Лада не нашла дочку. Надо раздобыть денег, чтобы боги сказали, жива ли она, и если да, то куда за ней ехать.

«Раздобыть денег» – как? Георгий тяжело опустился на землю, как делало большинство – все вокруг сидели или лежали на каждом подходящем пятачке, свободной оставалась только дорога к лестнице. Служитель надрывался, извещая о правилах. Хорошие правила. Достаточно услышать один раз, чтобы понять систему и не бояться что-то нарушить.

Чтобы чем-то занять руки, Георгий начал править бруском и без того острое лезвие меча. Может, кому меч заточить? Что он может еще? Ничего. Кроме как железякой махать и умные мысли толкать, жизнь ничему не научила. Наняться к кому-нибудь в охрану? Не те место и время. Сюда не за работниками едут. И сколько времени уйдет, пока наберется нужная сумма? А Ладу на кого оставить? Итого: плана нет, идей нет, в голове штиль. Приехали.

Присевшая рядом Лада тихо заговорила:

– Из-за меня ты лишился надежды. Если бы не я со своей бедой, ты спокойно доехал бы до столицы. То, что я сейчас предложу, обдумано, поэтому не отвергай. Это единственный выход. – Лада кивнула назад, на солдат и постоялые дворы: – Продай меня. Вырученного хватит, чтобы боги помогли хоть немножко.

– А Ульку ты продала бы?

Лада нахмурилась:

– Она мне дочь. А я тебе никто.

– А я тебе?

В ответ – тишина. Упорхнувший в себя взгляд.

– Забудем. – Георгий не стал давить. – Мы оба друг другу никто – были, пока не встретились. Теперь твои беды стали моими, а мои, судя по твоему предложению, твоими. Значит, будем решать проблемы вместе, а не один за счет другого.

Лада отвернулась.

Ну что он опять сказал не так? Плечи спутницы вдруг дернулись, донесся всхлип. Ясно. Когда женщина не знает, что делать, она плачет. Ну, или с горя. Или от радости. Или когда знает, что делать, и именно поэтому. Короче, в тех же случаях, когда мужчина напивается.

Пришлось обнять и прижать к себе, успокаивать по-другому Георгий не умел. Сказать что-то ободряющее? Он циник по жизни, всегда глядит в корень и если скажет, то завернет правду-матку так, что мало не покажется. Лучше лишний раз не напрягать.

– Почему ты такой хороший? – прорвалось дрожащим голосом.

– Я плохой. Знай ты меня раньше, отказалась бы сидеть рядом.

Лада не поверила, только сильнее прижалась.

До них никому не было дела. Смеркалось, часть солдат отправилась к постоялым дворам, часть – к лестнице в небеса. Георгий тоже ни на кого не глядел. Как ни удивительно, ему было хорошо. Без денег, в слезах, сидя на сырой земле… И что? У обоих горе, оба в полном ауте… а на душе светло. Бывает же.

– Егорий Храбрый! – разнесся над головами радостный вскрик, звонкий и громкий.

Старый знакомый. Мальчишка, вынутый из петли, когда разбойники отняли чужие деньги.

Антошке сделали не менее громкое и очень грубое замечание, мимо Георгия с Ладой от лестницы в район постоялых дворов прошествовало семейство Чейны Чусовны – славолюбивой невесты Котени. Расфуфыренная мамаша глядела строго перед собой, девушка иногда косилась по сторонам, лица скуксились, будто обеих держали на лимонной диете. Похоже, ответ богов не понравился. Сзади за ними последовала дожидавшаяся у красной черты свита из нескольких охранников и служанок. Георгий подмигнул Антошке, тот улыбнулся до ушей и дальше шел чуть ли не вприпрыжку.

– Видишь, как тебя люди любят? – донеслось сквозь утихшие всхлипы.

– Не меня, а образ, который для них создали.

Это просто убивало Георгия. Как же легко обмануть людей. Они сами обманываться рады, и два-три похожих на правду слуха без проблем превращают ангела в беса. Или наоборот. В зависимости от требований заказчика акции.

Лада покачала головой:

– Так бывает у других, а твой образ и ты – одно и то же. Я знаю.

На языке вертелся уже опробованный отсыл к плохому знанию объекта, о котором она судит… но Георгий сдержался. Зачем спорить? Переубеждают только дела, а пока Лада видела от него лишь хорошее. Вот пожила бы с ним дольше…

– Боги сказали правду, вон он!

Крик донесся с последних ступеней лестницы.

Глава 7. Данила и боги

– Впере-е-ед! – неслось над головами. С лязгом и грохотом в разбитые ворота устремилась конница, за ней поднялась пехота.

Данила не пошел второй раз, он и без того надышался дымом. Снаружи серая пелена почти рассеялась, а в городе свирепствовал всепожирающий огонь. Здоровье дороже.

Атака оказалась короче любой, какую Данила мог представить. Почти сразу трубный звук множества рогов возвестил окончание штурма. Как только ворота пали, конец Двои стал неизбежен, и во дворце вывесили белое знамя.

Хорошо, что Данила не пошел в атаку. Пограбить не дали, солдат вернули из города, а во дворец обсуждать условия сдачи отправились гридневый голова и воевода.

Вскоре объявили о полной и безоговорочной победе: противник признал поражение и пошел на выполнение всех требований ради спасения города и его жителей. По итогам войны Куприян обязался выплатить сумасшедшее возмещение. Увы, возмещение полагалось государству, а не солдатам, они в этой войне остались без добычи. Вместо законного грабежа – посадка на корабли и отправка восвояси. Понятно, в каком настроении поднимались на борт. На этот раз конницу отправили первой, пехота грузилась следующей.

На корабле Данила услышал про подоплеку столь быстрого успеха, о ней рассказал Чурила – услышал во время битвы от упавшего с коня всадника, который убил Виктора. Тот жалел, что упустил шанс присутствовать во время пленении чужого дракона, а в том, что Двоя будет завоевана, не сомневался с самого начала. Все оказалось так, как Данила предполагал изначально. У богов не просили победы, о войне вообще не проронили ни слова. Еще до того, как войска были собраны, Кощей отправился на Олин пик и сделал подношение, какого еще не знала история. Столь щедрый дар Кощей принес всего лишь за восточный ветер – несильный и постоянный. О кровавых играх людей боги не догадывались или сделали вид, что не догадываются, и ветер обеспечили. Сначала это помогло кораблям, затем было использовано для взятия города.

Вот и ответ умникам по поводу богов, которые, дескать, не вмешиваются, когда люди воюют. Вмешиваются. Главное – это прикрыть истинные мотивы правильными словами. Никакое всемогущее существо не устоит, если сделать вид, что высшие силы остались ни при чем, и сопроводить молитвы достаточным количеством золота.

Перед Данилой серьезно встал вопрос о будущем. Война окончена, лучших и наиболее преданных солдат определят в гридни, остальных отправят по домам. Но у многих домов попросту нет. Чтобы не плодить разбойничьи шайки, вернувшихся солдат проверят на благонадежность, то есть с небольшим запозданием сделают то, что категорически запрещено при наборе войска. И каменоломни получат множество работников.

Сверху громко оповестили:

– Сегодня вернуться в Гевал не успеваем, сделаем остановку. Слева по борту – Олин пик. Пристаем на всю ночь, каждый может поблагодарить богов за содействие. Отплытие утром, кто не придет – ждать не будем.

Вскоре на корабль перекинули шатавшийся деревянный настил, солдаты тонкой струйкой вылились на пристань. Они с удовольствием вдыхали свежий воздух, с блаженством потягивались после часов скученного пребывания, стоял хруст расправляемых суставов и благоговейная брань на величественную обитель богов.

У причалов из котла раздавали бесплатную кашу. Никто из солдат не проходил дальше, пока не набивал желудок под самое горло. Когда и кто еще предложит что-то бесплатно? Дают – бери, бьют – беги, главный закон выживания.

– …Правило четвертое: просьбы обдумывать заранее и соизмерять с подношением, – вещал служитель. – При нечеткой или противоречивой просьбе боги могут задать уточняющий вопрос, но могут отказать вовсе…