Жозефина. Политико-фантастическая повесть

– Я уже здесь, перестаньте трезвонить, – ворчливо отозвался из дверей профессор, входя в палату в сопровождении дежурного врача.

– Словом так, – повернулся он к журналисту, оглядев приборы на столике, – я вас отпускаю, хоть и считаю, что ещё слишком рано. С другой стороны, – вдруг устало добавил он, – возможно завтра, нам всем уже будет слишком поздно, что-либо делать.

– Да, можете вы мне объяснить, что случилось?! – закричал Фертран, хватая за руку Элен, которая бросилась помогать дежурному врачу отцеплять датчики с головы журналиста.

– Ядерная война! Вот что!

– Как?!

– Вы зря так паникуете, мадмуазель, – дежурный врач укоризненно взглянул на девушку. – Не будет никакой ядерной войны. Президент Соединённых Штатов лично заявил, что не допустит этого. Самое большое, что может быть – это несколько ядерных взрывов.

– Над нашей головой хватит и одного, – вздохнул профессор, складывая руки на животе.

Журналист уже набрал полные легкие воздуха, желая разразиться ругательствами и требованиями объяснений, но, тут Элен, вдруг успокоившись, остановила его жестом руки.

– Твой Скарелли вчера заговорил.

– Ну и что?

– Помнишь, ты мне говорил, что дело Бенджамина, это просто смена власти?

– Конечно помню. Я и сейчас в этом уверен.

– Ты просто ясновидец, Леже. Сейчас я тебе расскажу, как всё было.

– Одну минуту, – прервал её профессор Лайом. – Я с вами прощаюсь. Если вдруг почувствуете себя плохо, заходите, – повернулся он к Фертрану. – Если, конечно, мы не встретимся ещё раньше на том свете.

Журналист вдруг увидел, что Пьер Лайом боится. Вначале, ему стало неловко и даже стыдно за малодушие профессора, но, тут же появилась мысль: «А, собственно, почему? Почему человек не должен бояться за свою жизнь? И почему его жизни должен кто-то угрожать?»

– Спасибо за всё, профессор, – подбадривающе улыбнулся он, – На том свете мы скорее всего не встретимся. Я вряд ли попаду туда, – журналист кивком головы, указал на небо.

– Я тоже, – покачал головой Лайом, вслед за дежурным врачом, выходя из палаты.

– А одежда? – крикнул Фертран, вспоминая, что всё ещё одет в больничный халат.

– Сейчас принесут, – отозвался профессор уже из коридора.

– Представляешь, какая тактичность, – повернулся журналист к девушке, – и не слова о плате за лечение.

– А что он должен был говорить, если я за тебя уже заплатила?

– О! Ты меня выкупила?! Поверь я…

– Нет, милый, – прервала его Элен. – Я тебя купила. Теперь ты мой раб!

– Я, конечно, польщён, – насмешливо изысканным тоном, начал журналист, – но стоило ли из-за меня входить в такие расходы. Или может вы полагаете, мадмуазель, что роль Альфонса мне больше к лицу? Не мешало бы спросить и моё мнение на этот счёт.

– Твоё мнение спрашивать бесполезно, – безапелляционно заявила девушка. – И так ясно, что ты не платежеспособен.

– Что?! Разве мой банк обанкротился?

– О, я не знаю таких частностей! Мне известно только, что все банки в панике и биржи закрыты.

– Это ещё почему?

– Посуди сам, нет такого банка, который не имел бы дала с ВТК. А после того, что произошло, акции начали такой галоп!

– Ну, а что же произошло? Кто с кем воюет? Я так ничего и не понял.

– Пока ещё не воюют, но могут начать в любую минуту, – Элен, словно очнувшись, нервно подошла к столику и, в который раз, с ожесточением нажала на кнопку звонка. – Когда же, наконец, принесут твою одежду?!

– Может ты хотя бы сообщишь, куда мы так спешим? – Фертран поймал девушку за руку и привлёк к себе.

– Подальше отсюда, – вырываясь, ответила та, – Т-с-с! Ну, наконец-то! – подхватывая у кого-то в дверях костюм Фертрана, воскликнула Элен. – Одевайся!

– Не буду! – делая вид, что пытается опять лечь в кровать, сердито ответил журналист. – Пока ты мне всё не объяснишь, я никуда отсюда не уйду. Мне здесь нравится! На случай войны здесь и крематорий рядом.

– Но, я тебя прошу, Леже, одевайся скорее! – чуть не плача воскликнула девушка. – В машине я приготовила для тебя стереодиск. Там все последние новости.

– Это другое дело, – натягивая брюки, смягчился Фертран. – Осталось только узнать, куда мы направляемся сейчас.

– К моим родителям. В департаменте Мен-и-Лаура у нас родовое гнездо.

– О! И тебе не стыдно будет появиться там в обществе плебея?

– Ах, Леже, перестань болтать глупости.

– Ничего себе, глупости! Ты же сама мне всё время твердила, что твои родители ни с кем ниже пэров Франции дружбу не водят.

– Ты сам в этом виноват.

– Я!?

– Конечно! Если бы ты не был таким заносчивым, мне не пришлось бы нести всю эту ерунду…

– Так то, что родители хотят тебя выдать замуж за какой-то атавизм феодальной системы Франции, было шуткой?

– Это было моим оружием против твоей невнимательности, – мягко возразила девушка, поправляя ворот рубашки, выбившийся у Фертрана из-под ворота пиджака.

– Ах, я и-д-и-о-т, – протянул журналист.

– Да, Леже, – немного смущённая своим признанием, подтвердила Элен.

– Тогда к чёрту «родовое гнездо»! Немедленно в мэрию! – вскричал Фертарн, увлекая девушку к лифту. – Я хочу, чтобы в пекле ядерной войны, мы сгорели как муж и жена!

– Что ты?! – испуганно округлила глаза Элен. – Вначале, я должна познакомить тебя с моей мамой.

– Зачем?