Игры виновных: сезон первый

– Сын, сына! Мальчик мой! Очнись! – кричал отец.

Рядом с ним стояла мама, одной рукой прикрыв рот, а другой держала стакан с водой.

Увидев, что парень открыл глаза, отец прислонился губами к его лбу.

– Слава богу, – шептал он. – Слава богу.

– Все хорошо, семья, – отдышавшись, ответил он. – Просто плохой сон приснился. Кошмар, как наяву. Извините меня. Извините.

Отец облегченно выдохнул, а мама, дождавшись, пока сын выпьет всю воду, взяла стакан и, чмокнув Сашу в щёку, ушла к себе в спальню.

Холодный пот не оставлял его в покое, капли медленно скатывались на глаза, на нос, но он и не стремился их вытирать.

Руки тряслись так, словно он алкоголик с большим стажем и сегодня как раз-таки то утро, когда ему очень плохо. Нервно посмеявшись, он обратил внимание, что свет в родительской комнате не собирается выключаться.

Их можно понять. Их нужно понять.

Встав с кровати и подойдя к шкафу, Саша достал чистое полотенце и стёр с себя эту водяную маску из холодного пота. Затем сходил на кухню и выпил ещё один стакан прохладной воды. Вода его успокаивала.

Саша чувствовал, что оставшийся страх мешает ему снова уснуть. Он не хочет возвращаться в сон. Ему страшно возвращаться в то место, ему страшно слышать этот грёбаный ненормальный смех.

Каждый раз, пробуя закрыть глаза, он видит всех этих девушек. Он мёртвые, лежат в разных позах, но в одной лужице. В одном ручейке, как кучка тушек после удачной охоты.

Пытаясь отвлечься, он принялся думать о хорошем, о смешном, о красивом. О красивом… Перед глазами появилась Румина. Её взгляд, её улыбка, её губы, к которым ему так и хочется прикоснуться.

Но мысли о ней работали в обратную сторону, то есть он начал чувствовать прилив сил, эмоций, но никак не сонливость.

В итоге он решил применить детский способ укладывания самого себя спать – он начал считать барашков. И, досчитав до двух сотен, почувствовал, что организм начал давать слабину, погружаясь в сон.

4

Погода на следующее утро выдалась довольно пасмурной. Голубое небо уступило серым тонам и тучам, решившим, что сегодня их очередь смотреть сверху на людей. Где-то неподалёку раздавались раскаты грома, солнце оставалось тусклым жёлтым пятном, на которое можно было смотреть без солнцезащитных очков. Воздух был наполнен свежестью, свойственной преддождевому периоду, а пыль была прибита к земле влагой.

Поэтому Саша решил окончательно проснуться ближе к полудню. И, открыв глаза, не без удивления обнаружил, что его голова раскалывается, как камень. Снова. Первым делом он заглянул в аптечку, чтобы взять для себя пару таблеток анальгина. Боль прошла спустя минут пятнадцать после того, как он их принял.

Дома никого не было, и его это обрадовало. Не хотелось смотреть на взволнованные лица родителей и тем более отвечать на вопросы о том, что ему снилось. Не сегодня.

Саша разогрел себе на завтрак картошку с куриными котлетами, нарезал простой салат из помидоров и огурцов, налил чаю, добавив парочку ломтиков лимона, и молча уселся есть. Он старался ни о чем не думать, не включал музыку и вообще не создавал никаких шумов. Сегодняшний завтрак он решил провести в полной тишине.

Саша взглянул в окно, увидел такое же, как с утра, когда он вставал в уборную, затянутое тучами серое небо, и обрывки сна, как пули, стали врезаться в его мысли. Он отвёл взгляд от окна, покидал в раковину всю посуду и не спеша вышел на крыльцо дома.

Саша опустил себя в кресло, стоящее под навесом, разблокировал телефон и включил одну из любимых его песен – The Art of Letting Go группы под названием Stone Temple Pilots. Под эту расслабляющую мелодию он позволил двум мыслям пробраться в голову.

Первая была о том, что значит весь этот кошмар, происходивший с ним ночью. Но эти мимолетные мысли испарились, уступив место другим. Более приятным, более расслабляющим и успокаивающим.

Он спросил себя: «Интересно, а что снится ей? Где она гуляет в своих снах? Что она видит?» Улыбка сама по себе скользнула по губам.

– Чтобы это узнать, трусливая ты задница, нужно всего лишь пригласить её на свидание, – обратился он к пустоте. И, удивляясь самому себе, безо всяких промедлений набрал её номер.

Когда прозвучал седьмой гудок (он не нарочно, без определённой цели начал их считать), Саша хотел положить трубку, и в этот момент (прямо как в кино) он услышал заветное «алло».

– Привет, Румина.

– Привет, Саша.

– Тебе удобно говорить? Я не отвлекаю?

– Удобно. Нет, не отвлекаешь. Мы как раз с Веснушкой развлекаемся. Это моя кошка, – смеясь, сказала Румина.

«Я знаю», – подумал Саша, но произносить вслух не стал.

– Ты выспался, дружок? – спросила она. – Голос у тебя слишком подавленный или уставший.

«Дружок – это она так меня записала в друзья или это уменьшительно-ласкательное обращение? – он глубоко вздохнул. – Господи, Саша, какая тебе, к чёрту, разница?»

– И да и нет. Не хочу об этом говорить сейчас, – ответил он. – Слушай, Румин, чем ты занята сегодня вечером?

– Воу, воу, к чему ты клонишь, стеснительный друг Паши? – подстегнула она. – Неужели пытаешься позвать на свидание, а?

– Что-то вроде того, – Саша замешкался. – Так что, ты свободна вечером?

– А это твоя идея или Паша надоумил?

– Моя, – твёрдо ответил Саша.

– Раз твоя, значит, я свободна, – хихикнув, ответила Румина. – А куда пойдём?

– Я пока ещё не решил. Но я заеду за тобой в семь вечера, – протараторил Саша.

– Хорошо, жду тебя, стесняшка, – на этом она закончила разговор.

Саша тяжело и вместе с тем облегчённо выдохнул.

Глава 6

1

Люди, шедшие по своим делам, невольно оборачивались, смотря на этих двух. Мужчины, женщины, дети – в особенности девочки – улыбались, смотря им вслед. Показывали пальцем в их сторону и о чем-то потом оживленно шептались. И это неудивительно, учитывая, как красиво выделялось на фоне толпы платье Румины: ослепительно-жёлтый цвет естественным образом бросался в глаза, длиной чуть выше колена, оно было однотонным, а талию обнимал чёрный пояс, завязанный в бантик, расположившийся сбоку.

На лице Румины практически не было макияжа. Стрелки на глазах, аккуратно выведенные лайнером, подчеркивали красоту её карих глаз. А невероятно притягательная улыбка и вовсе заставляла рассыпаться на мелкие, наполненные влюблённостью кусочки. Румина несла небольшой букет роз, и все прохожие (судя по их заинтересованным взглядам), наверное, считали, что он расцвел в её руках.

«В этих глазах сегодня можно прочитать доброту и спокойствие», – это первое, о чём подумал Саша при встрече. На нём была белая футболка с вырезом в виде треугольника вместо обычного сплошного воротника. Ноги прикрывали джоггеры болотного цвета, ну а землю топтали белые кроссовки, на каждом из которых присутствовало по три зелёных полоски.

Пусть солнце сегодня прикрыто тучами и не может светить в полную силу, он всё равно нацепил солнцезащитные очки в виде капель. Не потому, что солнце всё же казалось ему ярким, а потому, что не хотел, чтобы Румина видела его бегающие и не знающие, куда бы скрыться, глаза.

Со стороны они выглядели идеальной парой: Саша что-то рассказывал, оживлённо жестикулируя, а Румина смеялась. Неудивительно, что прохожие с восторгом реагировали на них. Яркие. Красивые. Счастливые люди.

Саша не заметил, как их прогулка перенеслась в его старой район, где прошло его детство. Сначала он не придал этому никакого значения. Но потом Румина спросила его: