Адгезийская комедия

? Нет-нет. Просто знаете – машут, приветствуют, заигрывают…

? Да не обращайте внимания. Давайте завернём в полиэтилен мебель.

Роман принялся с видом довольного руководителя и начальника ходить по квартире, всё закрывать. Потом мы стали наматывать диван, шкаф и полки на кухне в полиэтилен – чтобы пыль не попала.

? Теперь столик и шкафчики давайте.

? Жильцы сказали, им не надо. Я объявление дам, чтобы забрали, ? сказала я.

? Тем более надо замотать. – Не надо пачкать, чтобы люди не испачкались пылью.

Мы истратили три кольца скотча. Потратили на эти полиэтиленовые обёртывания битый час, да и рулон полиэтилена стоил недёшево. Зачем обёртывания этой непонятно откуда притащенной жильцами мебели?

? Ну вот теперь едем, ? командовал Роман.

? Да-да. Сейчас пол протру.

Я взяла губку и поплелась в коридор, потёрла след от сапога в надежде стереть все сомнения, видения и тревоги ожидания, нервности, неровности, искажения действительности. Иногда хорошо бывает стереть память…

Глава пятая. В Москву!

Ненавижу магазины, рынки и вообще торговлю. Как бы я не недолюбливала строителей, торговлю не уважаю ещё больше. Это же просто посредники, перекупщики. Продавцы всегда врут. Сколько некачественной ткани, а особенно клеевой, мы с мамой купили, сколько машинок мама отдала в утиль знакомым механикам, пока нашла хорошее оборудование. Да что там – даже ножницы целая проблема купить годные. А уж поточить ? легче купить новые. Поэтому мама научилась точить ножницы сама…

У нас в общежитии живёт Роза. Это грузная женщина лет семидесяти. Когда-то она была комендантом и техником, а теперь просто живёт и постоянно жалуется на самочувствие. Мама вспоминает, что Роза ездила раньше в Турцию за золотом, да она и сама об этом рассказывает и всегда приговаривает: деньги ? ерунда, главное ? здоровье. Вот она – прирождённый продавец. У неё бизнес в крови. Она у нас в доме – посредник между фермерами и покупателями. Я уже говорила, что многие привозят продукты из деревень, но ходить по квартирам и предлагать – не айс для многих. Все предпочитают Розу. Ну и мы покупаем у неё, я об этом писала. И даже если кроме нас нет покупателей вообще, Роза обязательно скажет, что она для нас придержала, а могла бы… И мы делаем вид, что верим в этот торгашеский бред и благодарим. Набивать себе цену – самое гнилое дело. Где-то это прокатывает, но не в плавании точно. Я заметила, чем мельче человек, чем он меньше из себя представляет, тем больше он хвалится, пиарится и расхваливает себя ? павлинит. Все эти рекламщики надоели.

Мы с Романом летели на его крузаке. Строительный рынок Веретенца лениво разлёгся под мостом как всем известный великан из всем известной книги – между старым и новым городом. Я успела в эти дни сходить на рынок. С продавцом красок я подружилась. Такая милая женщина, выслушала меня, про мои мучения с окнами, посоветовала хорошую краску, предупредила, что надо грунтовать толсто и шпаклевать, иначе может потрескаться даже самая лучшая краска.

? Дерево очень капризное, ? улыбалась продавец. Она посоветовала ещё разные штучки, но это неинтересно, вся эта стройка не очень интересное дело, очень нудное и долгое, особенно все эти ожидания до полного высыхания стен, ожидание всего.

Я размышляла как-то невпопад, размыто, распылённо – что вижу, о том и думаю. Я была в заторможенном состоянии. Как хорошо, думала я, что уезжаю на три дня. Неужели за три дня Роман всё успеет? И почему я ничего почти не успела за неделю? Надо обдумать, надо отдохнуть, надо сварить себе, в конце концов, нормкашу. Получилось что от перегрузок (да, да! тут были перегрузки по всем фронтам) я стала мало спать. Надо передохнуть, и пусть тут Роман посверлит, пошумит, я уже позвонила Алексею Алексеевичу и предупредила, что будет шумно. Но старший по дому сказал, что все шумят, в разрешённые часы можно. Как хорошо, что есть разрешённые часы. Как это здорово, верно.

В машине я немного отдохнула и хорошо выспалась. Радовалась, когда въезжали в Москву. И ? вот уж не думала ? обрадовалась родному двору и родному дому – я готова была расцеловать нелюбимое пристанище работяг-халтурщиков-строителей. Веретенец – целый мир, враждебный мне мир, где меня стало глючить… А здесь хорошо и привычно.

Мама промычала что-то из моей комнаты. Я тихо вошла. Прокралась в свою комнату – мама сидела в кресле, смотрела фильм по ноуту, но кажется была полностью погружена в свои мысли, а не в перипетии фильма.

? Мальва! У нас новости! – объявила мама, когда я её окликнула.

? Мама, пожалуйста, не пугай. – Я разлюбила новости в этом году, я их стала бояться.

? Папа звонил.

Я села напротив мамы. Что-то подобное я и ожидала.

? Позавчера раздался звонок. На городской. Точнее, всю ту неделю телефон звонил, но в трубке – молчание, такое бывает, когда из-за границы. Он по какому-то копеечному тарифу набирал.

? А скайп там у него отменили?

? Не знаю. В итоге вчера уже позвонил с нормального телефона по нормальному тарифу.

? И?

? Ну что «и»-то, что «и»? Не подгоняй!

? Я не подгоняю, не бесись. Ты ему рассказала о бабушке?

? Он недавно от кого-то сам узнал.

? Обалдеть. Шесть лет, как его мама умерла, а он недавно узнал. Заботливый сын. И?

? Не надо, Мальва. Он спросил о тебе: где ты, как ты.

? А о тебе?

? Обо мне-то что спрашивать? Я старая жирная корова, я ему не интересна и тогда была.

? Ну мам.

? Я на самом деле обрадовалась, что он спросил о тебе. Я ему всё подробно рассказала, пересказала всю нашу жизнь. Он внимательно слушал, уточнял, спрашивал.

? Спасибо, мама, ? я чуть не ревела.

? Подожди. Не нервничай. Успокойся. Когда он узнал, что ты одна в Веретенце, он стал нервничать. Он запретил тебе там жить одной.

? Ну вот ещё. Почему?

? Он не говорит, почему, но просил тебе передать, что в доме нечисто. Говорит, он никогда там один не оставался.

? Но бабушка прекрасно жила… И я с ней. Подъезд вполне чистый. В подвале травят тараканов и крыс, ? включила я идиотку.

? Ты не поверишь: он снова твердил, что бабушка продала душу дьяволу. Он вообще не удивился её ранней смерти.

? Мама!

? Я тебе передаю, просто передаю. Папа приказал закрыть плотно окна, поговорить со старшим по дому, и уехать.

? Жалко, ? сказала я. – Я столько всего продумала за неделю, даже схему плитки нарисовала. Всё рассчитала. И перед будущими жильцами неудобно. Они надеются, обои собрались покупать.

? Но папа против!

? Мама! Папа был против с нами жить! Это нормально?

? Но он там провёл детство. Он знает…

? Мама! Ты веришь, что бабушка продала душу хоть кому-то?

? Нет, что ты. Я вообще в эту чушь не верю. Какая вообще душа? Бабушка была хорошим человеком, пусть и не без странностей насчёт происхождения. Она работала, консультировала, занималась и секретными работами.

? Но ты могла бы спросить, мама, почему он говорит тебе это спустя годы и на расстоянии.