Роль музеев в информационном обеспечении исторической науки

Каулен М. Е. Роль музея в сохранении актуализации нематериальных форм наследия // Культура памяти: сборник науч. статей / МК РФ, РИК; Ред. Э. А. Шулепова. М.: Древлехранилище, 2003. С. 123–128.

Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования / АН СССР. Отд. истории. М.: Наука, 1987. 439 с.

Ковальченко И. Д. Теоретико-методологические проблемы исторических исследований: заметки и размышления о новых подходах // Новая и новейшая история. 1995. № 1. С. 3–33.

Ковальченко И. Д. Историческое познание: индивидуальное, социальное и общечеловеческое // Свободная мысль. 1995. № 2. С. 111–123.

Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография / Р. Дж. Коллингвуд; пер. и комм. Ю. А. Асеева, статья М. А. Кисселя. М.: Наука, 1980. 485 c.

Копосов Н. Е. Как думают историки. Научное приложение. Вып. XXXI. М.: Новое литературное обозрение, 2001. 236 c.

Кудрявцев В. Н. Об особенностях методологии социальных и гуманитарных наук // Проблемы исторического познания: материалы межд. конференции 19–21 мая 1996 г. М.: Наука, 1999. С. 6–11.

Межуев В. М. Философия истории и историческая наука // Вопросы философии. 1994. № 4. С. 74–86.

Ориентиры культурной политики: инф. выпуск № 9. М.: Главный информ. – вычислит. центр МК РФ, 2003. 90 с.

Пищулин Ю. П., Соустин А. С. Экспозиция как важнейшее направление работы музея // Музейное дело в СССР. Важнейшие направления совершенствования работы советских музеев в свете решений XXVII съезда КПСС / Центр. музей революции. М., 1987. С. 107–139.

Репина Л. П. Социальная история и историческая антропология: новейшие тенденции в британской и американской медиевистике // Одиссей. Человек в истории. 1990. М.: Наука, 1990. С. 167–181.

Румянцева М. Ф. Теория истории: учеб. пособие. М.: Аспект Пресс, 2002. 319 с.

Савельева И. М., Полетаев А. В. История и время: в поисках утраченного. М.: Языки русской культуры, 1997. 796 с.

Селунская Н. Б. К проблеме объяснения в истории // Проблемы источниковедения и историографии: материалы науч. чтений памяти акад. И. Д. Ковальченко. М.: РОССПЭН, 2000. C. 44–62.

Следзевский И. В. Эвристические возможности и пределы цивилизационного подхода // Цивилизации. Вып. 4. М.: МАЛП, 1997. 200 с.

Смоленский Н. И. Теория и методология истории: учеб. пособие для студ. ВУЗов. М.: Изд. центр «Академия», 2007. 272 с.

Современная историография и проблемы содержания исторических экспозиций музеев. По материалам «круглого стола», состоявшегося 18 мая 2001 г. в Орле / [сост.е. А. Воронцова, Л. И. Скрипкина]. М.: ГИМ, 2002. 295 с.

Соколов А. К. Социальная история: проблемы методологии и источниковедения // Проблемы источниковедения и историографии: материалы II науч. чтений памяти акад. И. Д. Ковальченко. М.: РОССПЭН, 2000. С. 75–89.

Сундиева А. А. Исторические музеи в современной России // Ориентиры культурной политики: информ. вып. № 8. М.: Главный информ. – вычислит. центр МК РФ, 2003. С. 55–62.

Теоретическая культурология. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга; РИК, 2005. 624 c.

Хаттон П. История как искусство памяти / Пер. с англ. В. Ю. Быстрова, ст. И. М. Савельевой. СПб.: Владимир Даль, 2003. 423 c.

Хвостова К. В. К вопросу об историческом познании // Новая и новейшая история. 1993. № 3. C. 20–28.

Хвостова К. В. Современная эпистемологическая парадигма в исторической науке (Роль многозначной логики) // Одиссей. Человек в истории. 2000. М.: Наука, 2000. С. 10–13.

Хвостова К. В., Финн В. К. Проблемы исторического познания в свете современных междисциплинарных исследований. М.: РГГУ, 1997. 256 c.

Шилков Ю. М. Психология культуры и историческое познание // В перспективе культурологии: повседневность, язык, общество. М.: Академический Проект; РИК, 2005. С. 62–83.

Шкуратов В. А. Историческая психология на перекрестках человекознания // Одиссей. Человек в истории. 1991. М.: Наука, 1991. С. 103–114.

А. С. Минаков

Информационные и организационные ресурсы краеведческого музея как фактор развития исторической науки

A. S. Minakov

Informational and Organizational Resources of the Local Museum as a Factor of Development of Historical Science

Ключевые слова: историческая наука, археология, краеведение, музееведение, краеведческий музей, историзм, информационный ресурс, коммуникация, фонды музея, экспозиция.

Keywords: historical science, archaeology, local history, museum study, local museum, historicism, information resource, communication, museum fund, exposition.

Известно, что краеведческие музеи являются самым массовым сегментом российского музейного сообщества. В той или иной форме они действуют во всех региональных центрах, а также во многих населенных пунктах районного и даже поселкового уровня. Такая территориальная распространенность и фондовая всеохватность делают краеведческие музеи уникальным явлением российской культуры, которое практически не имеет аналогов за рубежом.

Будучи универсальными, краеведческие музеи уже со времени своего возникновения в XIX в. стали значительными центрами собирания, хранения и экспонирования материалов практически по всем отраслям наук [Моисеев, 1967. С. 188]. Традиционно фонды краеведческих музеев исключительно важны для исследователей гуманитарной сферы и, особенно, для представителей исторической науки.

Специалисты, обращавшиеся когда-либо к документальным и предметным собраниям музеев, хорошо знают, что работа с подобными коллекциями имеет свою специфику. Она связана с вопросами открытости материалов, заботой музейщиков об их сохранности, а также своеобразием научно-справочного аппарата, с общей организацией работы музея как учреждения, выполняющего в числе прочего и научно-просветительские функции.

Практика деятельности не только крупных столичных исторических, но и региональных краеведческих музеев показывает, что перспективы их взаимодействия с исследовательской аудиторией лежат именно в плоскости формирования наиболее оптимальной модели коммуникации музея как «поставщика» информации с историком – ее «потребителем». В этой связи потенциал краеведческих музеев в полной мере далеко еще не раскрыт. Поэтому стоит обратить внимание на то, какие же направления исследований видятся нам перспективными в контексте использования музейных материалов и каким вырисовывается будущее взаимодействия историков с краеведческими музеями.

Фонды этих музеев являются благодатной почвой для изучения, в первую очередь, локально ограниченных сюжетов. С одной стороны – это историческая проблематика конкретного региона, его административного центра, а также районных населенных пунктов. С другой стороны – это история отдельных структур регионального уровня (учреждений, организаций, предприятий, учебных заведений и т. п.), а также широкий пласт генеалогических вопросов, включающий как историю отдельных семей, родов, так и биографии конкретных персоналий. По всем этим направлениям возможна как разработка новых тем, так и уточнение и дополнение уже исследованных ранее событий и фактов.

Благодаря краеведческим музеям в советское время на местах были сохранены уникальные материалы о тех страницах истории нашей страны, которые по идеологическим соображениям не изучались открыто или вовсе не были объектом исследовательского внимания. Назовем лишь некоторые из них – это отдельные аспекты Великой Отечественной войны (особенно начального периода и оккупационный режим в целом), политические репрессии ХХ в., провинциальные страницы истории династии Романовых, «Белое дело», жизнь и деятельность отдельных персоналий и многое другое. В годы всплеска антирелигиозной политики в ХХ в., когда закрывались храмы и монастыри, именно в краеведческих музеях нашли спасение многие уникальные предметы по истории Русской православной церкви: иконы, церковная утварь, богослужебные книги, консисторские документы и др.

На протяжении ХХ в. краеведческие музеи были практически единственными учреждениями в регионах, которые документировали жизнь своего края во всех ее проявлениях [Сундиева, 2000. С. 187]. Поэтому сегодня они являются главными хранителями редких материалов по отдельным пластам отечественной культуры в провинции. Извлекая информацию из музейных предметов, хранящихся в этих музеях и для историков являющихся историческими источниками, исследователи могут реконструировать уникальные картины прошлого, что зачастую невозможно только на основе материалов архивохранилищ и библиотечных собраний.

Для историков музеи важны как постоянно пополняемые источниковые комплексы. В качестве подтверждения тому можно привести пример из практики Орловского краеведческого музея. Известно, что Орловская область (а ранее губерния) была и по большей части пока еще остается одним из наиболее моноэтничных регионов европейской части России. Очень долго орловская деревня служила образцом сохранения многовекового, передававшегося из поколения в поколение, традиционного уклада жизни русских крестьян. Это находило выражение в разных формах – костюме, интерьере жилища, фольклоре, промысловых занятиях и т. д. Сегодня орловская деревня, к сожалению, постепенно утрачивает прежний облик. Этот процесс, обусловленный объективными и субъективными обстоятельствами, заметен и идет по нарастающей. В этой связи Орловский краеведческий музей еще в советское время стал собирать материалы по истории крестьянской повседневности. Десятилетия активной собирательской работы воплотились в стационарную экспозицию, воссоздающую практически все аспекты жизни русского крестьянина в разные времена года. Теперь посетители, в том числе исследователи, могут познакомиться как с еще существующими, так и многими утраченными элементами традиционной русской культуры. Кроме того, в фондах хранится много образцов орудий труда, костюма, изделий кустарного производства и т. п.

Часто музейщики, обращаясь к музейным предметам, оперируют ими как вещественными и письменными историческими источниками (т. е. так же, как и историки). Соприкасаясь и взаимодействуя с музейной средой, исследователи-историки должны обязательно учитывать специфику археологического и источниковедческого аспектов музейной работы.

Археологический раздел является сегодня неотъемлемой составляющей классической исторической экспозиции. Он традиционно опирается на достижения специалистов-археологов, ведущих работу на территории региона. Такая практика, сложившаяся еще в досоветское время, позволяет отслеживать новейшие результаты последних работ археологов, что особенно значимо для территорий интенсивных полевых исследований. Вместе с тем при поступлении в краеведческие музеи находок, обнаруженных в результате деятельности археологических экспедиций в соответствующем регионе, и при их включении в экспозиции музейные сотрудники должны учитывать результаты их предварительного анализа археологами. Сохранение и развитие такого подхода является залогом высокой научной культуры экспозиций.

Источниковедческое изучение музейного собрания, также имеющее свою специфику, позволяет атрибутировать, классифицировать, систематизировать и интерпретировать музейный предмет. Применение методов, разработанных музейным источниковедением, позволяет выявить содержащуюся в предмете семантическую (смысловую) информацию, его способность вызывать эмоции, привлекать внимание, определить репрезентативные свойства предметов, а также подчеркнуть музейную ценность источников и установить взаимосвязи между ними. Наряду с этим в фондах музеев хранится немало письменных исторических источников, еще не введенных в научный оборот. В их числе в первую очередь необходимо указать значительный пласт делопроизводственной документации, источников личного происхождения и периодическую печать. Отдельного внимания заслуживают музейные коллекции изобразительных материалов (особенно фотографий), многие из которых носят уникальный характер.

Значительный интерес для историков представляют не только фондовые коллекции, но, как уже отмечалось, музейные экспозиции, которые являются основной формой репрезентации исторического знания в музее [Воронцова, 2014. С. 174]. Находясь в фарватере позитивной социокультурной динамики, стационарные экспозиции и временные выставки во многом являются реальным воплощением историзма как формы восприятия прошлого, транслируя историческую действительность как изменяющуюся и развивающуюся во времени величину. При этом исторический образ в музее «одновременно и целостен и фрагментарен. Он складывается из совокупности персонифицированных судеб, ряда обособленных и замкнутых в себе явлений и событий. Лишенный возможности напрямую воспроизводить сложные научные понятия, музей обращается к их образным аналогам. Экспозиционный образ того или иного явления отличается от существующих понятийных представлений по своей структуре и наполнению, однако он более гибок, устойчив и долговечен, чем само понятие. В силу этого различные сочетания образного и понятийного начал создают неповторимый облик экспозиций, основанных на единых научных представлениях» [Нагорский, 2004. С. 71–72].

В современных условиях научное проектирование экспозиций невозможно без освоения историографического опыта. Результаты работы историков нужны для теоретического обоснования экспозиций, в котором раскрывается тематико-экспозиционный замысел, определяются задачи, структура и стержневые проблемы экспозиции, методы подачи материала и его характеристика, а также место создаваемых экспозиций среди и в контексте уже существующих.

Одна из первоочередных задач, по-прежнему стоящих перед экспозиционерами, – «научиться представлять историческую реальность, воплощенную в музейных источниках, в научно реконструированное знание о ней и через интерпретацию способствовать восстановлению связей между историко-культурным наследием и его контекстом» [Скрипкина, 2009. С. 155]. Современный технологический инструментарий оформления экспозиций позволяет усилить визуальное восприятие предметов. Так, содержательное наполнение экспозиции крайне нуждается в усилении эмоциональной насыщенностью. Тем самым краеведческие экспозиции выполняют значительные идеологические и воспитательные функции, которые дают акцентированную оценку значимости региональных комплексов прошлого в общегосударственном контексте [Лихачев, 2015. С. 58].

Однако в отличие от историков авторы музейных экспозиций менее защищены от критики. Музейный показ априорно рассчитан на самую широкую потребительскую аудиторию, независимо от сложности экспозиции, потому что, в отличие от научной и учебной литературы, может «непосредственно воздействовать на сознание человека своими памятниками с помощью визуальных образов» [Ольшевская, 2001. С. 37]. Впрочем, последнее обстоятельство повышает как социальную, так и научную ответственность музея.

Тем не менее за последние десятилетия краеведческие музеи постепенно превратились в подлинные центры исторической науки в провинции. Материалы их фондов и экспозиций используются не только для академических исследований, но и для подготовки учебно-методических пособий. На базе краеведческих музеев отдельных регионов проводятся историко-краеведческие конференции не только регионального, но также всероссийского и даже международного уровня. Здесь организовываются презентации книг по истории, мероприятия, посвященные памятным датам, и т. п. В целом краеведческие музеи в полной мере соответствуют особому типу научно-просветительских учреждений, которые «отражают естественную потребность людей отбирать, атрибутировать, сохранять и доносить до будущих поколений наиболее типичные образцы своего прошлого и настоящего» [Нагорский, 2004. С. 77].

Таким образом, краеведческая музейная среда и историческая наука обречены на тесное взаимодействие. С одной стороны, историки, с их профессиональным методологическим арсеналом, помогают раскрыть источниковый потенциал музейных коллекций. С другой стороны, трудно представить работу исторических музеев без учета историографического опыта: он необходим как для создания новых экспозиций, их теоретического осмысления, так и для фондовой работы. Микроисторические исследования, изучение повседневности чрезвычайно важны для сопоставления с наработками в масштабах всей страны и уточнения наших представлений об истории Отечества, в том числе средствами, доступными только музейным экспозициям.

Совместная работа, координация действий, сотрудничество академического и музейного сообществ, объединенных долгом памяти перед нашим прошлым и нашей богатейшей историей, открывают новые перспективы. Задача исторической науки – помочь музеям раскрыть познавательный потенциал своих сокровищ, сделать их живой ретроспективой, доступной каждому. Потребность именно в таком сотрудничестве особенно ощущается на местах, где краеведческие музеи в масштабах своего региона решают значимые для всего общества научные и просветительские задачи.