Три цветка и две ели. Первый том

– У меня больше?е нету сына и жены, – ответил Нинно. – Я от их отрекся. Я не поеду отсюдова.

– Если я так хочу, то уберешься с моих глаз, хоть в Ад! – разозлился Рагнер. – На этих землях я господин, и если…

– Возлюбленный мой, – положила Маргарита на его плечо руку, причиняя и словом, и нежным жестом боль кузнецу. – Я теперь тебя умоляю: остановись. Мы же договорились, что Нинно… господин Граддак может погостить у нас немного. Здесь будет проживать, на пятом этаже… – успокаивая, погладила она плечо Рагнера. – Господин Граддак не желает досаждать мне, а значит, и тебе тоже, – значит: нам… Ты его лучше узнаешь, а он тебя… Когда господин Граддак убедится, что и ты меня любишь, и я без тебя жить не смогу, то покинет Ларгос и Лодэнию – я в этом уверена.

– А я нет… – начал Рагнер, но она его перебила:

– Мне больно это слушать, – заговорила она на меридианском. – Ты заставил меня жить с Соолмой, не забыл? А до этого – со своей супругой в одном доме. Неужели я многого прошу? Ему нужно время, чтобы смириться. Я не знаю, что он напридумывал себе за полгода. И не забывай, что ты для него – Лодэтский Дьявол, и он, как и мои кровные братья, хотел бы спасти меня от тебя. Разве не помнишь, как ты едва не подрался с Синоли по дороге в имение?

– Ладно… – ответил на том же языке Рагнер. – Извини, – поцеловал он ее руку. – Дама Маргарита, – обратился он на орензском языке к Нинно, – напомнила мне о гостеприимстве. Я готов предложить вам, господин Граддак, лучшую комнату в замке – опочивальню графа. Предлагаю позабыть ради баронессы Нолаонт наши разногласия и постараться потерпеть друг друга. Позднее еще вернемся к разговору о том, хотите ли вы задержаться в Ларгосе.

– Я лучше?е тута буду, а не в графьёвых покояв. И нахлебником быться не желаю. У меня покрали все деньги, но я упло?чу работою. Я добрый кузнец.

– Здесь же есть заброшенная кузня! – обрадовалась Маргарита. – Рагнер, ну пусть он хоть гвоздей тебе наделает, прошу… Еще господин Граддак доспехи чинить может, и мечи тоже мастерит…

– Ладно, – неожиданно легко согласился Рагнер. – Да и в кузне ему будет тепло. Что скажете, господин Граддак?

– Готовый хоть щас…

– Тогда вас проводят в кузню – прямо сейчас. Разберете пока там всё… С вами будут мои люди – они вам помогут.

– С ружиями? – усмехнулся Нинно.

– С ружьями. Такие у меня правила для того, кто на меня пытался напасть. Более не тщись. И с дамой Маргаритой не стремись общаться без меня – это плохо кончится. Я скажу смотрителю замка усадить вас за обедом, господин Граддак, с ней рядом как брата, – тогда и побеседуете. Сегодня будет так, а потом, если я стану вам доверять, то… Словом, посмотрим…

– До обеду мне нельзя побыться с сестрою?

– Нет.

Рагнер поднялся на ноги и подал Маргарите руку.

– Увидимся за обедом, Нинно, – вставая со стула, улыбнулась она. – Я так рада, что ты жив…

– И я радый, что ты счастливая, – ответил Нинно, не двигаясь и не меняя положения тела. Весь разговор он просидел, сцепив пальцы «в замок», держа локти на коленях и опустив голову. – Но не гадал даже, что тебе, принцесса, для счастия надобна неволя, в башне да с драконом пострашнее.

– Нинно! – топнула ногой Маргарита, опережая ответ Рагнера. – Никто меня здесь насильно не держит! А из-за твоих слов и поступков мне дурно по-настоящему! Зачем ты даешь повод для грязной молвы? Ларгос – это маленький город, и здесь всё заметно. Любые невинные мелочи могут истолковать превратно… Относись с уважением к герцогу Раннору, если ценишь меня. Ты нас обоих обижаешь, как же ты не поймешь? Рагнер старается, а вот ты – вовсе нет. Если ты здесь, чтобы причинять мне боль или дать людям повод марать мое имя, то я сама желаю, чтобы ты уехал, и как можно быстрее.

– Прости меня, – встал Нинно с кровати и, прощаясь, почтительно поклонился. – До обеду, баронесса Нолаонт и герцог Раннор.

– До вечера, – кивнул ему Рагнер.

– Ух, вот теперь я и правда счастлива, – радостно выдохнула Маргарита. – До вечера, Нинно.

– Я хочу убрать себя в порядку, – сказал кузнец. – Помыться хотя бы до обеду.

По непонятной причине Рагнер сперва задумался, но потом ответил, что его гость получит всё необходимое.

________________

В опочивальне герцогини Маргарита спросила Рагнера:

– Ты сейчас снова куда-то уедешь?

– Да, принцесса, твой дракон должен постращать Ларгос, но я недолго.

– Ты мой дракон? – улыбнулась она и нежно погладила рукой его щеку.

– Какой-то добрейший я дракон, – ответил Рагнер, обнимая ее и целуя. – Просто жалость, что не могу сжигать дыханием. Ладно, мне пора, – чмокнул он девушку в губы. – Иначе еще немного и я останусь: изомну тебе платье и растреплю волосы.

– Я бы не стала возражать, – прошептала она, убирая руки с его плеч.

Оглядываясь на нее и улыбаясь, Рагнер вышел. Маргарита же, спустя минут девять, прошла в опочивальню дочерей, где стала ждать у окна его отъезда из замка. Только отряд Рагнера скрылся в проезде надвратной башни, она нарушила свое обещание «не бывать в его отсутствие в покоях герцога» и прошла через потайную дверцу в кабинет, где забралась на письменный стол и села на него, спустив ноги на ступени оконной ниши. Из этого окна хорошо просматривась площадка перед кузней. Нинно уже там возился, то появляясь на воздухе, вынося что-то и вытряхивая, то снова пропадая в кузне. По два охранителя с ружьями расположились на низкой смотровой площадке и возле выезда из тамбура.

В саду все деревья уже оголились, а в парке весело зеленели ели и краснели клены. Ночью случились первые заморозки. Из двенадцати роз, что Маргарита привезла из Брослоса, живым остался единственный кустик, но он тоже погибал. Правда, еще в светлице зимовали пять черенков, сросшихся с корнем шиповника.

В спальных покоях герцога было крайне зябко. Маргарита заранее накинула на толстое платье шерстяной платок, но у нее стали мерзнуть ноги и руки. Камин же разжигать она не решилась из-за боязни быть обнаруженной.

На счастье замерзавшей девушки, Нинно вскоре зашел в тамбур, а Маргарита, догадавшись, что его позвали в баню, вернулась к себе – и не ошиблась, увидав кузнеца во внутреннем дворике у Ягодного дома. Пока Нинно мылся, Маргарита решила перекусить. Миллё пять раз в день до обеда приносила еду для баронессы, и если ей не открывали двери в опочивальню герцогини, то девочка оставляла поднос на столике в светлице. На этот раз угощением стала сладкая овсяная каша, какую Маргарита с удовольствием кушала. Глядя на тарелку, баронесса Нолаонт едва не разревелась от умиления и радости – улыбкой на каше желтел полукруг масла.

«Я более не чужая для этих людей, – хлопая глазами и прогоняя слезы, думала она, забирая поднос. – Они хотят мне нравиться, как и я им. Мы семья… Может, и Соолма меня полюбит, – мечтала Маргарита, сидя на ступенях в оконной нише и уминая кашу. – Лет где-то через сто… нет, пожалуй, тысячу».

Нинно вышел из бани побритым, свежим и помолодевшим. Ему дали новую одежду, несильно отличавшуюся от прежней – такой же коричневый кафтан с большим капюшоном, только оттенка посветлее, и синеватые штаны.

Возвращаться в холодные покои герцога, Маргарита не очень желала, но занять себя ничем другим не смогла – и, надев на ноги домашние сапожки на меху да накинув на плечи соболью пелерину, опять туда пошла, опять взгромоздилась при помощи стула на стол в кабинете. Так, на столе, она просидела не менее двух часов и, казалось, могла бы бесконечно наблюдать за скучными действиями, происходившими внизу: ожидать появления Нинно у кузни и рассматривать его.

«Хорошо бы он остался, – подумала она, – работал бы в Ларгосе или даже в замке кузнецом… Завел бы новую семью…»

Последняя мысль уже не очень ей понравилась: видеть Нинно с другой женщиной Маргарите не хотелось, и она не понимала, почему так, но понимала, что преданность Нинно – то, что он пришел в такую даль ради нее, чтобы защитить, сильно ее тронула и если не разожгла в сердце огонек, то точно обдала его искрами. Однако задуматься как следует над своим чувствами к кузнецу Маргарита не успела – она услышала голоса Огю Шотно и каких-то женщин, доносившиеся из передней – комнатки между винтовой лестницей и опочивальней герцога. Понимая, что пришли горничные, Маргарита поспешила скрыться и едва успела это сделать. Да вовремя: в ее собственную опочивальню стучались – Миллё принесла кусок мясного пирога и кувшинчик молока.

– Каша – есть красиво, – улыбаясь, сказала Маргарита – Миллё ей широко улыбнулась в ответ, чем ярко раскрасила переменчивое настроение беременной девушки.

Больше в покои герцога Маргарита прокрадываться не стала. Она пыталась вязать, вышивать, читать, примеряла наряды в новой гардеробной, затем захотела прогуляться и спустилась вниз, обнаружив в обеденной целых шесть охранителей. Удивленная, она сказала Раолю, что идет в парк. С ней кроме «усатого» отправились еще двое мужчин.

– Ваша Милость, это ведь брат вашей подруги Беати? – спросил Раоль, спускаясь впереди нее по винтовой лестнице. – Он был на успокоении Иама.

– Да, это мой брат по жене брата.

– А что он здесь делает? – потирал черные усы Раоль, сходя с лестницы в караульную, на темный этаж с толстыми колоннами.

– Я точно не знаю, – скупо отвечала Маргарита. – Мы недолго общались.

– Как не знаете? А еще он соврал, что не кузнец… Ну, еще в Элладанне…

– Раоль Роннак! – строго прервала его Маргарита. – Научитесь впредь довольствоваться тем ответом, что вы получили. Проще говоря – не ваше дело!

– Прошу меня извинить, Ваша Милость, – обиделся Раоль.

Один охранитель быстро пошел вперед. Выходя из тамбура, Маргарита догадалась о причине такой поспешности – Нинно попросили удалиться в кузню, чтобы он не встретился с баронессой Нолаонт.