Под обломками

Вздохнув, Тарин вошла в общежитие.

– Здравствуй, милая моя, – громко приветствовала ее Марта. – Я что хотела спросить-то: я когда кофту тебе дала, ты там ключа моего не находила в кармане? Желтенький такой, пузатый, от черного входа. А то я на ночь главные двери капитально запираю, чтобы никто не шастал, а через заднюю дверь хожу иногда воздухом подышать. Не видела такого?

– Нет, не видела, – задумалась девушка. – Но я посмотрю на всякий случай.

– Глянь, будь добра, – засуетилась старушка. – Вечно у меня с этими ключами проблема: то в кофте оставлю, то в сумке. Недавно вовсе в корзине с вязанием нашла, а как туда положила, не помню, хоть убей. Надо попить для памяти травки какой что-ли…

Поднявшись к себе, Тарин внимательно осмотрелась. Все было в порядке. Она подошла к окну и уткнулась лбом в холодное стекло, как когда-то учила ее бабушка для снятия головной боли. За окном фонари щедро дарили свет пустующим скамейкам, качаясь на ветру. Спешащие в общежитие студенты поднимали капюшоны курток и застегивали пальто на верхние пуговицы. Тарин посмотрела на главное здание. Большие французские окна в пол были все еще освещены, впрочем, как и каждый вечер. Ректор всегда работал допоздна. Девушка достала из шкафа свой чемодан, открыла его и засунула руку в потайное отделение. Перед ней оказались несколько обгорелых тетрадей, исписанных формулами и таблицами с цифрами. Она нежно погладила корешки и медленно раскрыла одну из них. «Будущие нобелевские лауреаты: Вагнер, Римус, Тарин и Стелла», – гласила надпись на первом листе. Чуть ниже другими чернилами кто-то добавил: «и Ян».

V

.

После прошедшего ночью дождя на улице стало промозгло и сыро. Казалось, осень забирается озябшим котенком прямо под одежду, поближе к телу. Тарин постаралась преодолеть расстояние до столовой как можно быстрее.

– А, Тарин, присоединяйтесь! – Регина помахала ей рукой. – Сегодня кофе с карамельным сиропом, очень кстати. Я уже выложила свою ежедневную дань на стол, – она кивнула на стопку монет. – Элла, правда, все пропустила: наш химик позавтракал очень быстро и уже ушел, но мы же за честный эксперимент.

– Доброе утро, – девушка поставила поднос на стол. – Если говорить об одежде, то лучше обратить внимание на твою, – посмотрела она на Регину. – Чудесно выглядишь.

– Думаешь? – преподавательница, прищурив глаза, оглядела свою изумрудного цвета блузку.

– Конечно. Потрясающе подходит к твоим волосам.

– Если честно, – она понизила голос и придвинулась поближе, – это не мой настоящий цвет. Когда я осталась одна с тремя детьми на руках, то решила что-то поменять в жизни. Пошла в магазин и выбрала самую яркую краску для волос, которую там нашла. Одежду стала подбирать уже потом, когда появились на нее деньги.

– Я никому не скажу, – подмигнула, улыбнувшись, Тарин. – Что у нас нового?

– Все очень неплохо, – бодро ответила Регина. – Мой старший с горем пополам написал контрольную по математике. Теперь у мечты о зимних каникулах появился шанс стать явью. А студентке из моей группы дали отсрочку для написания реферата. Очень способная девочка, она без троек может учиться, если постарается. Так что, наконец, на следующем педсовете меня не станут отчитывать за успеваемость.

– Я рада за тебя.

– Да. Слушай, если до вечера нам с тобой никто не испортит настроение, давай заглянем к Марте? Она собиралась делать глинтвейн, приглашала меня с утра.

– Согласна, – кивнула Тарин.

– Вот и договорились. Ладно, я побежала, мне еще надо с Эллой встретиться, отдать выигрыш.

Регина выпорхнула из-за стола и торопливо нырнула в толпу студентов. Мимо с подносом прошел ректор со своим заместителем. Тарин вежливо поприветствовала их и постаралась побыстрее закончить завтрак.

Однако посидеть вечером за стаканом глинтвейна не удалось: Регина довольно туманно объяснила, что у нее возникло непредвиденное дело. Всю следующую неделю девушки почти не общались. Регина при встрече натянуто улыбалась и была немногословна. Тарин, к сожалению, некогда было разгадывать эту загадку: с утра до вечера ее ждали студенты. Остаток дня она проводила в библиотеке, проверяя работы, или составляя конспекты лекций. Совсем скоро ее ждало еще одно открытое занятие, на котором должно было собраться куда больше преподавателей. Несколько раз девушка сталкивалась с Ником, который норовил подсесть к ней в столовой и не прекращал призывать коллегу к посещению его занятий. С ним было легко и непринужденно общаться, но Тарин делала вид, что не понимает его намеков.

С каждым днем капли дождя на последних рубиновых листьях китайских кленов становились все крупнее и многочисленнее. Из окна библиотеки были видны их поредевшие печальные ветви.

– Я тоже не люблю работать в преподавательской, – как-то раздался за ее спиной грубый прокуренный голос. – Слишком часто отвлекают, трещат не по делу. Здесь намного тише. Можно? – не дожидаясь ответа, Кира опустилась на соседнее кресло.

– Конечно.

Тарин смутилась, не зная, что еще ответить. Кира ей очень нравилась, вот только зная ее прямолинейность, она боялась сказать что-то невпопад.

– Как дела? Еще не готова все послать?

– Уже на грани, – потирая красные глаза, отозвалась девушка.

– Смотри и учись, – Кира повернула бумаги к себе лицом. – Быстрее всего будет, если ты возьмешь цели вот отсюда, из шапки, и дословно вставишь их в методические указания. Только обрати внимание, чтобы все это билось с КТП. Вот здесь, – она провела ногтем черту, – лучше вписать итоги из учебника, но только тоже сверяйся с датами. И запятые все проверь, наш методист к ним придирается хуже, чем пенсионерка к новым морщинам на лице, – усмехнулась она. – Что касается самостоятельных, – она метнула цепкий взгляд на стопку тетрадей. – Выбери лучшего студента в группе, его работу проверь сама. Если там отлично, отдай ему все остальные на проверку. Время сэкономишь неплохо. Только часто так не делай: это почему-то считается непедагогичным, – усмехнулась Кира.

– Спасибо вам, – улыбнулась Тарин.

– Было б за что. Ты вот что: давай прекращай здесь ночевать. Работа, конечно, отвлекает от горя, но жизнь при этом продолжается. Я тоже теряла в жизни близких, я-то свой диагноз у тебя на лице давно прочитала, – ответила она на безмолвный вопрос девушки. – Думаешь, если будешь работать до умопомрачения, мысли перестанут жужжать у тебя в голове? Доползти до кровати, свалиться и уснуть – хороший рецепт, но долго ты так не протянешь. Тебе остается это только с этим жить. Поэтому пошли к чертям все эти бумажки, никуда они не денутся. Возьми выходной, выспись хорошенько и погуляй по городу. Все, хватит тут сидеть, пыль собирать, Герман и без тебя с этим отлично справляется. Брысь отсюда!

Под бдительным взглядом Киры Тарин пришлось сложить все документы в сумку и отправится в общежитие. Не послушаться ее было невозможно.

Через пару дней девушка все-таки решилась. Просить у диспетчера, который обязательно все доложит Алисе о корректировке расписания, Тарин не хотела. Выручила Лидия, которая без проблем согласилась поменяться парами, освободив таким образом для Тарин большую часть дня.

Городок, на окраине которого так удачно расположился колледж, был совсем маленьким; тут не было зданий высотой более пяти этажей. На перекрестках широких улиц, летом, вероятно, укутанных в зелень деревьев, были организованы площадки с лавочками. Рядом располагались то фонтанчики, то качели, то небольшие скульптурные группы.

Возможно, если бы Тарин выбрала другое время года, ей захотелось бы погулять здесь подольше. Но небо, с утра лишь обиженно пасмурное, к середине дня все-таки расплакалось. Пришлось навещать один магазинчик за другим, чтобы не ожидать автобуса на мокрой остановке. Тарин вышла от букиниста, и пыталась раскрыть свой зонт свободной от покупок рукой, когда обратила внимание на другую сторону улицы: у аптеки, показалась фигура мужчины. Капли дождя стекали по черному плащу и волосам. Даже сквозь завесу дождя Тарин заметила, что он подволакивал ногу. Пока она рассматривала прохожего, рядом с девушкой вдруг притормозил проезжающий мимо грузовичок. Из окна показалось круглое лицо Артура, «мишки Гамми», как она для себя окрестила заместителя ректора по хозчасти.

– А я думаю, кто это тут в такую погоду разгуливает. Подвезти?

– Здравствуйте. Не откажусь, – отозвалась девушка, открывая дверцу машины. – Только вот…

– Что такое?

– Нет, ничего, – она пододвинула потрепанный том детективных рассказов, лежащий на сиденье, чтобы разместиться поудобнее. – Показалось, наверное.

Артур объяснил, что был в городе с раннего утра: закупал мячи для спортивного зала, реактивы для лаборатории и инвентарь для садовника. Теперь же, с чувством выполненного долга, он возвращался в колледж. Этот забавный старичок на одном дыхании развлекал ее разными историями из будней охранников и медика, жаловался на необходимость ремонта в котельной, а также хвалил столовую, где всем заправляла его жена. Во время вынужденных остановок на светофорах он, продолжая разговаривать, делал какие-то заметки в своем пухлом ежедневнике. Тарин даже не пришлось ему ничего отвечать, она лишь поддакивала в нужных моментах. Более говорливого и деятельного собеседника она еще не встречала. Доехали они быстро.

Вернувшись из города, Тарин преподнесла Герману подарок, и теперь получила высочайшее разрешение пользоваться ключами от библиотеки. Девушка узнала от Марты, что Герман собирает модели кораблей, и решила наладить общение с недружелюбным коллегой. Коробка с очередным парусником внутри повергла библиотекаря в священный трепет, и он с нетерпением покинул свой пост, правда, предварительно раз двадцать проинструктировав девушку, как нужно закрыть помещение.

Тарин, наконец, встала из-за стола. На часы она не взглянула, но по ощущениям было уже близко к полуночи.

– Надо тебе ложиться спать, иначе завтра никакой кофе не поможет, – сказала она самой себе, глядя в зеркало в холле.

Луна напоминала начищенную до блеска монетку. Справа, в паре домиков для профессорского состава, горел свет. Самый дальний, конечно, дом отца. А вот ближние окошки, скорее всего, светятся в доме Артура, он показал ей его, когда приглашал девушку зайти к ним с женой на ужин. Тарин обещала подумать: она не могла себе представить, как выдержать в таком ритме целый вечер. Его жена сейчас, наверное, вяжет или обдумывает новое меню, а сам он читает очередной детектив. Или они просто сидят и беседуют за чашкой чая…

В детстве Тарин любила проходить вечером мимо таких вот светящихся окон, стараясь хоть краем глаза увидеть мимолетную сцену внутри. Ей тогда казалось, что вот он идеал: вся семья вечером собирается на кухне за ужином и обсуждает события длинного дня. Свет приглушен абажуром, на столе вкусная еда, и в комнате шумно, суетливо, но очень уютно. «У меня обязательно тоже так будет», – думала Тарин в такие минуты.

Как получается, что ты вдруг обнаруживаешь себя не там, куда шел? Стремишься оказаться с ТОЙ стороны этих окон, и вдруг понимаешь, что ты все еще находишься с ЭТОЙ, заглядывая внутрь чужой жизни.

Она вздохнула. Оказывается, все твои воздушные замки могут стать пеплом именно тогда, когда ты меньше всего этого ждешь.

В здании мужского общежития тоже не спали. На этаже преподавателей ее привлекло внимание одно слабоосвещенное окно. Даже издалека было видно беспокойное движение тени человека, не находящего себе места. Интуиция редко обманывала девушку в таких случаях. Раздумывала она недолго: поднялась к себе, схватила чемоданчик, стоявший на столе, серый кардиган и вышла в коридор.

–Кто там?

Стук был настолько тихим, что Виктор вполне мог просто ослышаться.

– Откройте, пожалуйста, – приглушенно отозвалась Тарин. – Нужно поговорить.