Некромант

– Марк, – поднимаясь на ноги, с ужасом прошептала Дениз и позвала уже громче: – Марк! Я… я не тебе это сказала!

– А кому? – он развел руками и покрутил головой по сторонам в поисках кого-нибудь еще. – Пусто! Только мы втроем здесь. Или… или ты видишь призраков, Дениз? – на последних словах он вновь улыбнулся так, как улыбался Ричи на фотографии в “Дейли Ньюс”.

И до Дениз наконец-то дошло произошедшее. Перед ней стоял не ее любимый, а Ричард «Ричи» Голд, почивший почти месяц назад. Благодаря глупой попытке закрыться от призрака, она сама втолкала его в тело Марка и не знала, как вытащить обратно. Зато Ричи хорошо знал, чего он хочет. Вернее, кого он хочет, и уже стоял рядом с Элиссон и протягивал к ней руку.

– Идем отсюда, Элиссон, – снова позвал Ричи голосом Марка, и подруга прильнула к нему всем телом, будто всю жизнь ждала этого момента.

– Марк, – бессильно опускаясь на пол, прорыдала Дениз, ни на что хорошее уже не надеясь.

Ничего хорошего и не произошло. Конечно, на следующий день Марк приходил и пытался оправдаться: мол, совершенно не понимает, что на него нашло, что это было всего лишь раз и больше никогда не повторится. Но Дениз не стала с ним разговаривать. Не из-за ревности к Элиссон – она просто боялась посмотреть Марку в глаза, потому что как раз знала, что произошло, кто в этом виноват и каких последствий ждать дальше.

Последствия проявили себя через полтора месяца. Все это время Марк использовал любую возможность, чтобы помириться с Дениз. Все это время Элиссон пыталась привлечь внимание Марка, чтобы доказать себе, что тот секс был не случайной прихотью судьбы. Дениз же сначала ждала возвращения Ричи, а когда призрак не вернулся, принялась мысленно готовиться к свадьбе Марка и Элиссон, которой не миновать после того, как Элиссон обнаружит, что беременна.

Дениз ошиблась. Нет, Элиссон и впрямь забеременела, но вот Марк совершенно не горел желанием связывать с ней свою жизнь, а потому предложил оплатить аборт. И взбешенная Элиссон обвинила его в изнасиловании. Колледж наводнили полицейские, и в сравнении с ними призрак Ричи Голда казался образцом невмешательства в чужую личную жизнь. Полицейские перетрясли все и всех, подняв канувшие в лету похождения Марка по девушкам, а уже они по доброте душевной рассказали, какой Марк гад, не считающий женщин за людей, и далее по списку. Элиссон травила байку про то, что доверяла ему как брату и никогда бы не подумала, что он на такое способен! Но больше всех досталось Дениз, вставшей на сторону бывшего бойфренда.

Дело было больше громким, чем запутанным, и пока кумушки в кулуарах перетирали подробности допросов, дед Марка нанял хорошего адвоката. И парня не только выпустили под залог, но и потом его адвокат простыми вопросами довел Элиссон до истерики, и та рассказала правду. Марка признали невиновным, выйдя из здания суда, в колледж он не вернулся – сначала уехал к родителям, потом и вовсе во Францию. С Дениз они так и не поговорили, хотя она была готова открыть ему тайну произошедшего.

После суда опозоренная Элиссон пыталась покончить жизнь самоубийством, но ее спасли. На беременности попытка никоим образом не сказалась, и в срок у нее родился мальчик. Юная мамаша, все время до этого поглаживающая живот со словами «Папа увидит тебя и все поймет», принялась кричать, что это не ее ребенок, что его подменили. И вроде бы ее успокоили, и младенца она приняла, но еще через пару дней заколола мальчика ножницами. На допросе Элиссон отвечала всегда одно и тоже:

– Это не мой ребенок – мой был бы похожим на Марка.

Элиссон Харт признали невменяемой и отправили в государственную психиатрическую клинику. А в колледже ходили слухи, что родители от нее отказались.

Дениз с большим опозданием добралась до психотерапевта, но так и не решилась рассказать ему всю правду. Потому тот пришел к выводу, что в детстве Дениз пережила некое потрясение, из-за которого так реагирует на смерть. Это, конечно, легко вылечить за определенную сумму, но мистеру Александроффу не стоило давать ей столь странное задание. На излечение собственной психики Дениз было плевать, но зарождающейся внутри нее тьме хотелось отмщения. И раз виновный в случившемся найден, то самое время мстить.

В лучших традициях книжек по мотивации она сделала свою слабость своим оружием, и в местной библиотеке привыкли к странной бледной девушке с синяками под глазами, читающей криминальные хроники и желтую прессу. Благодаря блокноту для скетчей, библиотекари думали, что Дениз готовится к очередному уроку. Но она готовила месть, кипящую бессильной злобой и ненавистью.

Второй призрак явился быстрее Ричарда «Ричи» Голда. Им оказался актер, покончивший жизнь самоубийством – наглотался таблеток. Тоже блондин, тоже симпатичный, тоже строил из себя центр вселенной. Но теперь Дениз знала, что делать, а потому призрак довольно быстро нашел себе «репродуктора» – им, конечно же, стал мистер Александрофф. Третьим мертвяком еще один музыкант – эти вообще любили умирать молодыми и красивыми, словно торопились оправдать пословицу «Live fast, die young» пока мамка не наругала. Четвертым и пятым снова стали музыканты. Шестым Дениз для разнообразия выбрала спортсмена, погибшего в автокатастрофе.

Она все ждала, что беременные студентки устроят скандал вредному преподавателю, но в колледже царило необычайное спокойствие. Призванные призраки обратно не возвращались, значит, их цель по перерождению была достигнута. Или Дениз все-таки сошла с ума, а призраков никогда не существовало. И она уже собиралась остановиться, признаться в своих галлюцинациях психотерапевту и пройти-таки лечение, когда пришла новость, что мистер Александрофф умер от сердечного приступа. Грузный преподаватель и так жаловался на проблемы с ним, потому инфаркт ни для кого не стал сюрпризом. Но скандал все-таки случился – смерти мистера Александроффа позавидовали бы многие мужчины, потому как умер он во время секса. Правда, секса с жрицей любви, но это уже мелочи, пусть и ставшие причиной скандала.

Нравственный облик мертвого преподавателя обсуждали еще долго, рассказывая, что тот приличную часть зарплаты сливал на проституток и дешевле было бы жениться. Случились ли от его похождений дети, Дениз так и не узнала. Через несколько месяцев после смерти преподавателя она сдала выпускные экзамены и вернулась домой, мечтая забыть произошедшее как дурной сон.

Мечта, конечно же, оказалась несбыточной.

Настоящее. Правила и исключения из них

Разбудил бьющий в лицо солнечный свет. Вчера Дениз, расстроенная появлением призрака, не задернула шторы, за что и расплачивалась. В голове шумело из-за выпитого накануне, намекая, что в ее возрасте закуской лучше не пренебрегать. Вот вам и здоровый образ жизни. Она попыталась спрятаться под одеяло, но вспомнила про мальчишку и нехотя открыла глаза.

Мальчик и не думал исчезать. Забрался в кресло с ногами, сложил руки на стол и, упершись в них подбородком, смотрел в монитор. Волосы теперь закрывали лицо почти полностью, отчего невозможно было понять: нравится ему увиденное или нет. А кружащаяся в воздухе над ним пыль светилась, как два крыла…

«Ангел, как же», – вздохнула Дениз и села на кровати чуть резче, чем стоило.

В висках и уголках глаз у переносицы тут же запульсировала ноющая боль, как при похмелье. Они спирт, что ли, в этот эль добавляют? Или она сама только с виду крепкая, а внутри давно сгнила и пора на свалку? Если хорошенько подумать, чего в самом деле держаться за жизнь? Ничего хорошего с ней точно не произойдет. Ничего хорошего никогда и не происходило, а если что-то таковым и казалось – вело к еще большим несчастьям и бедам. Несчастья… вот уж где на протяжении стольких лет сохранялась стабильность.

– Вы в порядке? – мальчишка стоял рядом с занесенной рукой, словно хотел дотронуться до ее лба, но не решался. – Может, врача вызвать?

– Уж не ты ли его вызовешь? – отстранившись, спросила Дениз.

Он смутился и, убрав руку, сжал ее в кулак.

– Я… ну… я же вижу, что вам больно…

– Да что ты знаешь о боли?! – заорала она и тут же пожалела – не только из-за усилившейся собственной, но и промелькнувшей на лице призрака обиде.

Привычка додумывать тут же дорисовала, что еще живого мальчика на полном ходу сбивает автомобиль. Тело отлетает к фонарному столбу, ударяется и падает на землю…

– Я запястье пару раз ломал. Однажды во время трюка чуть глаз не выбил. Головой сильно прикладывался о бордюр. В общем, синяки, ссадины и шишки – мои лучшие друзья, – призрак неуверенно улыбнулся и развел руками. – Я на скейтборде катался, так что о боли кое-что знаю. В том числе о головной. И раз уж вы уверены, что врач вам не нужен, то хотя бы выпейте аспирин и позавтракайте.

Наверное, выглядела она совсем плохо, раз даже мертвецу захотелось о ней позаботиться. Пришлось буркнуть, что выпьет и позавтракает, и махнуть в сторону компьютерного стола, мол, иди дальше занимайся тем, чем занимался. Потому что видеть картину его гибели целиком не хотелось до дрожи в коленях. А ведь Дениз не просто знала о смерти все, но и успела поработать медсестрой в хосписе!

«Совсем старая стала…»

Она, обрадовавшись, что вчера не разделась и легла так, сунула ноги в домашние тапки и пошла к лестнице. Ванна удачно располагалась внизу, значит, можно спокойно привести себя в порядок, закинуться аспирином, а потом решить, как избавляться от незваного гостя. Сделать срочный заказ с доставкой, что ли?

В памяти всплыло утреннее видение крыльев за спиной мальчишки… Он и впрямь мальчик? Или это Дениз призвала его таким из небытия? Призраки любили представать молодыми – никто не хочет ощущать себя стариком, особенно когда возможно обратное. К примеру, бывшему хозяину дома было за шестьдесят, когда он повесился: седой, плешивый, с пивным животиком. Его призрак при этом едва приближался к тридцати, владел роскошной шевелюрой и крепким телосложением, прям мечта, а не мужчина. Предельно мертвая мечта.

Вода в титане оказалась ледяной, потому что заранее никто ее не согрел. И сама Дениз почти минуту тупила, стоя под ледяными струями, и только потом потянулась к крану. Продрогнув и стуча зубами, она вошла на кухню, подхватила плед со стула и прошла к холодильнику за молоком, чтобы сварить себе кофе – черный запретил пить гастроэнтеролог. Но стоило открыть дверцу, взгляд уперся в нижнюю полку, где плотными рядами стояли бутылки с запотевшими этикетками. Сначала рука схватила ближайшую из них, а потом Дениз решила: «Почему нет?» Свинтила крышку и сделала пару глотков. Горло обожгло холодом, зубы заломило, зато в голове прояснилось.

Итак, имеется нестандартный призрак, но это совсем не повод паниковать и трястись, как человек, страдающий арахнофобией, обнаруживший у себя на руке паука. Да, призраки голодные до эмоций, внимания и других проявлений жизни, и голод этот заставляет их творить гадости. Голод зависит от того, насколько сильно они сожалели о своей смерти, сколько незавершенных дел оставили, сколько людей, к которым хотелось вернуться. Ричи, например, поначалу просто переживал из-за недописанной песни, а потом заразился страхом и тревогой Дениз и принялся чудить. Чем больше он чудил, тем сильнее боялась Дениз, подпитывая его и замыкая порочный круг. Если бы она послушала, на что жаловался мертвый музыкант, смогла бы понять, а значит, лучше контролировать его. Тогда бы Марку не пришлось пройти через тот позор, его жизнь не сломалась бы, он мог бы стать счастлив. И не только он – много бы чего еще не случилось.

Большинство призраков были такими же, как Ричи. Дениз звала их «нормальными». Но встречались и совсем ужасные варианты – банши или полтергейсты, ставшие в своей ярости почти бесконтрольными. С банши Дениз столкнулась по глупости, пожалев не того человека, а вот полтергейста однажды создала сама и, несмотря на произведенный им хаос, так до конца и не раскаялась в содеянном. В любом случае теперь о призраках она знала все. И мальчишка не был таким уж необычным, просто самым юным из встреченных ею. Но ведь возраст вполне мог оказаться не настоящим, значит, надо просто выяснить личность незваного гостя.

– Окей, Google, – доставая вторую бутылку из холодильника, провозгласила Дениз, – настало твое время.

Мальчишка ожидаемо сидел за компьютером. При появлении Дениз бросил осуждающий взгляд на эль, но легко освободил кресло по первому требованию. Сел рядом со столом, прижав к себе колени, на которые оперся подбородком, и черные пряди вновь закрыли глаза. Получилось трогательно, даже захотелось протянуть руку и взъерошить ему волосы, вызвав тем самым недовольство.

«Это старость в тебе говорит, – мысленно вздохнула Дениз. – Старость и одиночество».

Она даже не стала закрывать вкладку с YouTube, лишь остановила ролик с фруктовым названием «Cherry» и переключилась обратно на страницу диалога с Робином. Надеялась, что присланное им фото где-нибудь сохранилось, чтобы уже по нему задать поиск. Но фотографии, к сожалению, не было ни в переписке, ни во вложениях. Не оказалось ее и на странице Робина, и даже в ее группе под конкурсным постом. Просить прислать заново не позволяла гордость – пришлось бы брать свои слова обратно, признавая неправоту. Но Дениз не была тогда неправа! И вполне может обойтись без фотографии!

Схватив с полки планшет и подключив его к компьютеру, она скомандовала:

– Ну-ка, сядь нормально и убери волосы с лица.

– Зачем? – недовольно протянул мальчишка, но выпрямился и попытался убрать локоны за уши.

Милый ребенок… Да, по повадкам все-таки ребенок, смотрящий на нее снизу вверх так, словно она – его пьющая мать, за которую нестерпимо стыдно, но которую все еще любишь.

– Лицо попроще сделай, – одернула Дениз и принялась делать в планшете портретный набросок.

– То есть? – нахмурился мальчишка.

Она машинально открыла рот, чтобы пообещать ему появление морщин на лбу, но так и застыла, а в уголках глаз снова запульсировала ноющая боль. Он прав – вместо эля надо было закинуться обезболивающим и поесть. Кожа покрылась мурашками, словно желая напомнить про неудачу с душем и то, что алкоголь на самом деле не согревает.

– Подать плед? – спросил призрак.

Она кивнула и удивилась лишь тогда, когда плечи укутало тепло. А вот этого призраки уже никак не могли! Ладно щелкать каналами ТВ или радио, да даже управление компьютером вполне объяснялось их электромагнитной природой, но плед!