Убийство журналиста

Завуалированное окаменевшим выражением лица, но пробивающееся брызгами коротких ужимок раздраженное непонимание прослушивалось и в словах Прокурора, наполненных горечью сожаления:

– К его голосу кое-кто перестал прислушиваться. Это или какая-то чудовищная провокация, или невероятное стечение обстоятельств…

Перехватив слово, Ковальчук подытожил:

– В итоге которого пострадают два ни в чем не повинных офицера.

На пульте загорелась красная лампочка. Шеф недовольный тем, что его отвлекают в такую минуту, поморщился и нажал на кнопку.

– Юлий Владиславович, снова вас с Думской площади…

– Секунду, – шеф одними глазами показал им на дверь.

Недоуменно пожимая плечами, полковник и майор быстро покинули кабинет, но через пару минут их снова в него пригласили.

– Час тридцать назад во время перевозки на спецмашину совершено нападение. На месте четыре трупа. Из одного пистолета застрелены оба сотрудника тюрьмы. Оба подследственных скрылись. Два нападавших в перестрелке погибли. Один из них являлся офицером подразделения «Беркут». Старший лейтенант Малышев. Меня вызывают вместе с вами. Говорят о Малахове. Якобы он мог налет организовать.

– Бред собачий, – растерянно прошептала Оксана. – Мой муж на такое неспособен. Он на такое никогда не пойдет. Никогда…

– Вот-вот, если вас послушать. А если их, то именно Малахов все тщательно продумал, организовал и осуществил…

…Малахов подъехал, забрал двух подпрыгивающих от нетерпения девушек, повез их в ночной клуб «Мираж». Оленька и Зоенька весело щебетали на заднем сиденье. Задуманная им операция вступала в основную фазу, и Жека, подумав, отключил мобильный телефон.

Подъехали они рановато. Но милых девушек это обстоятельство нисколько не смутило. Наоборот, они сразу, к своему изумленному удовлетворению, вдруг уяснили, что времени у них на то, чтобы здесь освоиться и стать своими, будет больше чем предостаточно.

Предварительно снабдив необходимой суммой своих прелестных спутниц, Жека оставил их для начала развлекаться в общем зале, которых тут, впрочем, оказалось несколько, по одному на каждом этаже. Хочется поиграть, испытать счастье – играй. Хочется петь, танцевать и веселиться – поднимись чуть выше. Подружки решили начать обход всего заведения с третьего этажа и устремились вверх по лестнице. Махнув красавицам ручкой, Малахов прошелся по длиннющему коридору и постучался.

– Ты? – выражение лица человека, сидевшего за столом, сильно не изменилось, только в уголках его глаз блеснуло обрадованное удивление. – Жека, ты проходи-проходи, дорогой, будь гостем, присаживайся.

Малахов крепко пожал протянутую ему руку со следами наколок:

– Здравствуй, Серый. Как поживаешь?

– Твоими молитвами, Жека. Что привело тебя в наши края? Просто так и без дела ты ко мне никогда не заглядываешь…

– Проблема возникла, – Жека сразу раскрыл свои карты, юлить и раздавать реверансы перед хозяином особого смысла ему не виделось.

– Яка? – Серый откинулся на спинку диванчика, прищурил глаз.

Устроившись в низком кресле, гость выдержал необходимую паузу для того, чтобы не выглядеть суетливым просителем, негромко произнес:

– Два моих товарища попали в беду…

– Постой, – Серый остановил его движением руки, – сам попробую догадаться. Ты про Филю и Бойко. Слыхал, сорока на хвосте принесла.

– От кого, если не секрет? – чуть повернув голову вправо, Жека прищурил левый глаз, окинул хозяина внимательным взглядом.

– Слухами земля полнится…

Зная за Серым его давнюю привычку темнить и напускать для пущей важности туману, Малахов усмехнулся:

– А если точнее…

– Крест случайно обмолвился, что, мол, взяли их. Остальное сам додумал, сложил недостающие звенья цепочки и свел концы с концами.

– Крест? – Жека насторожился. – А ему до этого всего, какое дело?

– Непонятки у него с писакой были. Что-то не смогли перетереть.

– У них? Непонятки? – Малахов недоверчиво посмотрел на Серого. – Что экстраординарного могло произойти, что нарушило их дружбу, какая черная кошка между ними пробежала? Они друг за друга горой стояли…

Широкие плечи хозяина неопределенно пожались:

– Стояли. Когда-то. Слушай, может, я что не так понял. Закрыли этот базар. Я ничего не говорил. Ты ничего не слышал. Говори, зачем пришел?

Уяснив, что возврата к Кресту не будет, гость перешел к сути дела:

– Мне на время нужна приличная машина, которая хорошо бегает, но которую не очень жалко и, случись что, плакаться по ней никто не будет.

– Понятно, – Серый осклабился в зловещей ухмылке. – Что еще?

– Три телефона…

– Ворованных? – догадливый хозяин блеснул проницательностью.

– Да, но вполне исправных и рабочих, чтобы можно было звонить.

– Нет базара… – Серый вышел, притворил за собой дверь.

Малахов прикрыл глаза. Все ли он продумал? Не поставил ли он на карту всю свою жизнь? Случись с ним что…

– Двадцать минут потерпишь? – от тяжких дум отвлек хозяин. – Не сто грамм в буфете просишь. Пока найдут, подвезут, времечко пробежит.

– Потерпит. Надо сделать так, будто я от тебя никуда не выходил.

– То есть, все представить в этаком виде, как будто мы с тобой все это время расписывали пулечку в преф? Запросто. Выйдешь через черный вход, оттуда и вернешься. А после станем посмотреть, как карта ляжет…

Сам лично провел Серый гостя на задний двор увеселительного заведения. Из всех окон доносилась громкая музыка, заглушающая все остальные звуки. Там уже стояла слегка помятая тачка с ключами в замке зажигания и со всеми документами на водительском сиденье.

– Бей, Жека, не жалко. Уступлю тебе ее недорого. Движок – зверь. Под двести запросто. Да, будь осторожен. Жалко, если Оксанка одна останется. Така у тебя гарна дивчина. Ну, ты все понял. Давай, езжай… Куда и зачем, само собой, не спрашиваю…

С тяжелым чувством на сердце поднималась Сана по лестнице, ярко украшенной резной и золоченой мишурой. Устроились нувориши, как в царских палатах. Народ кругом нищенствует, а эти утопают в роскоши.

Денег на реконструкцию знаменитого Оперного театра, второго в мире по своей красоте, нет, а представительское здание отреставрировали в самую первую же очередь. По самому высшему разряду.

В огромном кабинете заседали мэр города, начальник УВД по городу и по области, прокурор города и прибывший из Киева следователь по особо важным делам Карпенко, который коршуном набросился на Сану.

– Товарищ майор, а скажите-ка нам всем, сделайте такую милость, – противный ехидный голосок забирался внутрь, под кожу, – где находится ваш, так сказать, благодетель? Мягко выражаясь, а грубо говоря…