Раскалённые сердца

Плоскогорье, с которого открывался вид на пустыню Тенере, как утверждали некоторые, даже более суровую, нежели расположенная к северу Сахара, возвышалось над песчаным морем не менее чем на полкилометра. Склоны, поросшие местной разновидностью акации, местами резко обрывались, переходя в долины. Там, внизу, когда-то текли реки, от которых ныне сохранились лишь увлажняемые во время редких дождей русла, именуемые вади. Вдоль берегов вади росли финиковые пальмы, напоминавшие, подобно безмолвным часовым, о куда лучших временах, которые знали эти места.

Ван Хойтен и члены его экипажа с облегчением восприняли перевод на объект “725S”, как именовался космодром. Лишь резкая перемена погодных условий внушала опасения. Если они пробудут здесь ещё несколько дней, начнётся болезненная акклиматизация к засушливому, пустынному климату. Кое-кто, утомлённый нагрузками, пережитыми в последние недели, почти наверняка сляжет и уж точно не сможет перенести стартового ускорения.

Андерсон, назначенный коком-стюардом, заметил по этому поводу:

– Да, ребята, нам везёт: из парильни переехали прямиком на жаровню.

Ван Хойтен, зашедший в местный бар – настоящий бар! – с целью перекусить, невольно выглянул в окно. Их ракета, выкрашенная в ярко-красный цвет, стояла на стартовой площадке, пока технический персонал проводил последние приготовления. Фюзеляж, украшенный эмблемой компании, плавно переходил в носовую часть, пронзавшую разреженный горный воздух, подобно острию рапиры.

– Вы, как я полагаю, космонавт? Желаете что-нибудь покушать?

Официантка, немногим старше ван Хойтена, говорила с акцентом, свойственным уроженцам западных штатов. Светловолосая, она была худой и чуть угловатой, как школьница. Несмотря на то, что они находились в одном из наиболее жарких мест мира, девушка была неожиданно бледной, вероятно, она приехала сюда недавно.

– Полагаю, я съел бы гамбургер и выпил «кока-колу». И – да, я – действительно космонавт.

Она устало улыбнулась его шутке и прошла на кухню. Ван Хойтен осмотрелся: заведение пустовало, он являлся единственным посетителем. Видимо, время обеденного перерыва ещё не настало, и лишь «подземники» слонялись сейчас по космодрому.

Часы, висевшие над барной стойкой, за которой стоял настоящий живой бармен – сущая редкость по теперешним временам, – вели обратный отсчёт времени до следующего пуска. Его пуска.

Он улыбнулся бармену, а тот ответил тем же: заведение явно было создано с целью наполнить последние – или первые, это зависело от обстоятельств – часы пребывания космонавтов на Земле заботой, создать ощущение домашнего уюта. Даже название – «У Джо» – было таким, каким оно обычно бывает у заурядных американских закусочных. Отличались лишь некоторые украшения на стенах – вместо головы оленя с ветвистыми рогами или чучела огромной рыбины здесь красовались детали, привезённые из космоса – память о различных экспедициях. Некоторые были явно сняты с космических кораблей, земных и марсианских, подбитых в ходе недавней войны.

Официантка, на груди у которой был значок с надписью «Энн Ли», вернулась с гамбургером и колой.

– Приятного аппетита, покоритель звёзд.

– Спасибо. Хотите, дам вам автограф.

Она остановилась и посмотрела на него с мгновение, а потом пожала плечами:

– Я освобождаюсь в девять. Не забудьте вашу ручку… для автографа.

Вечером он ждал её у чёрного хода. Энн Ли, уже переодевшаяся после работы, приветливо улыбнулась ему. На ней была синяя блузка и салатовая мини-юбка. Пронизанные микроскопическими неоновыми трубочками, они горели во тьме подобно тысячам маленьких светлячков. Как было известно ван Хойтену, подобные предметы гардероба могли изменять рисунок и цвет в зависимости от температуры воздуха, частоты сердечных сокращений владельца или же иных факторов. Сейчас Энн Ли, едва поблёскивавшая в вечернем сумраке, скорее, приковывала внимание, нежели ослепляла. Её бледная кожа и белозубая улыбка, напомнившие ван Хойтену о локальном директоре Гарсие, заставили его вздрогнуть.

Он сразу же вернулся мыслями в недавнее прошлое. Перед отъездом из дельты Нигера им пришлось пройти проверку в боевых условиях: повстанцы из Фронта Освобождения Нигерии досаждали компании, периодически нападая на различные «объекты». Когда-то их инфраструктура опиралась на деревни, ныне выжженные Гарсия с воздуха, а теперь они укрывались в джунглях, в подземных убежищах. Тоннели, достигавшие десятков километров в длину, густой сетью покрывали регион, позволяя террористам наносить внезапные удары то в одном месте, то в другом – и так же бесследно исчезать.

– Ты о чём-то думаешь? – Её губы, только что подкрашенные, были алого цвета.

– Да, о тебе. Ты здесь недавно?

– С чего ты взял? – Энн Ли расправила плечи. – Я приезжаю сюда уже третий год подряд, просто стараюсь не загорать – здесь слишком яркое солнце.

Ван Хойтен рассеянно кивнул, наблюдая за её стройными ногами, обутыми в ярко-оранжевые туфли на высоком каблуке. Слегка загипнотизированный этим зрелищем, он вновь погрузился в воспоминания…

…Грохот бура, вгрызающегося в мягкие породы… к нему примешивается шорох могучих конечностей субтеррины, отталкивающихся от стен тоннеля – они буравят уши даже сквозь все слои звукопоглощающей изоляции. Вскоре раздражение уступает место привыканию. Усталость подавляет все чувства; она сближает их, случайных, в общем, знакомых, собранных компанией из самых дальних закоулков Земли…

Они прошли под землёй несколько километров, подобравшись снизу к точке, только что бывшей просто точкой на карте. Ультразвуковые зонды и нейтрино-детекторы указывали на неё как на вероятную базу повстанцев. Заложив маленький, мощностью всего в несколько килотонн, заряд, ван Хойтен вывел ПШС обратно – как ему показалось, достаточно бесшумно и незаметно. Уже пребывая на безопасном расстоянии, они выбрались на поверхность и осуществили подрыв.

Сначала не было никакого эффекта, кое-кто даже разочарованно посетовал на то, что заряд, видимо, слишком долго пролежал на складе, но потом до них донёсся глухой гул. Джунгли в том месте, где была заложена мина, на мгновение вздыбились и почти тут же просели, увлекая в образовавшуюся котловину участок зелёного тропического леса.

Вскоре до них добежала взрывная волна, чуть встряхнувшая землю под ногами.

И всё. На этом их участие в войне, которую здесь вела “LA ltd” и директор Гарсия лично, закончилось. Субтеррина, показавшая себя вполне эффективным видом оружия, осталась в ведении Адамса и его экипажа.

– Ты волнуешься о старте? Или просто не хочешь говорить? – Энн Ли вновь напомнила о себе.

– Да нет, просто в дельте Нигера нас совсем заморочили. Там ужасный климат, и директор…

Энн Ли рассмеялась.

– Ты, наверное, о Гарсие? Действительно, он – настоящая знаменитость.

Ван Хойтен заподозрил, что они знакомы.

– А ты?

Сначала ему показалось, что она не обиделась, однако, помолчав немного, девушка ответила:

– Здесь есть био-куклы, если ты чем-то недоволен.

Био-куклы – роботы, покрытые синтетической плотью – внешне почти не отличались от людей. Ван Хойтен слышал, что био-куклам перед каждой новой «встречей» меняют искусственную вагину с тем, чтобы избежать половых болезней. Как обычно, Андерсон, улыбаясь своей до жути неприятной усмешкой, заявил, что Африка, должно быть, является единственным местом, где на таких вещах экономят, особенно если судить по процветающим здесь заболеваниям. Его высмеяли и договорились, с подачи Перри, что кок будет последним в очереди, иначе ему влетит по-настоящему крепко.

– Мерзавец решил нас просто запугать драными подстилками, как каких-то малолеток. А сам, небось, уже договорился о том, чтобы взять за посреднические услуги.

– Бей его! – шуточная драка едва не переросла в настоящую, но своевременное вмешательство ван Хойтена позволило уладить всё без кровопролития.

– Ну, так тебе нужна био-кукла? – Энн Ли стояла у дверей в жилой корпус, в её голосе слышался вызов. На какую-то долю секунды, явно подчиняясь команде, отданной при помощи скрытого ментотранслятора или каким-то иным образом, её одежда стала полупрозрачной, позволив ван Хойтену увидеть матовые соски небольших грудей.

Вместо ответа он шагнул вперёд и сжал её холодную, как лёд, руку. Губы, бывшие лишь немногим теплее, почему-то вновь напомнили ему о директоре Гарсие – как тот, улыбаясь, смотрел на него с противоположного края стола, открывая свои безупречные белые зубы.

Он успокоил себя тем, что на Энцеладе всё гораздо холоднее и ужаснее.

8

Корабль стартовал без задержек, точно по расписанию. Испуская мощный ракетный факел, он врезался в атмосферу. Земное тяготение, словно оковы, сдерживавшее движение, казалось, напоминало экипажу: открытый космос не создан для людей. Человек рождён для жизни на Земле, и таящиеся в чёрных глубинах Вселенной тайны могут хранить беды и опасности, несоизмеримые с уже известными.

Напрягая последние силы, корабль-носитель сжёг горючее последней ускоряющей ступени и, избавившись от неё, могучим завершающим рывком вывел свой груз – семерых измученных многократными перегрузками людей – на внешнюю орбиту. Сложнейшие расчёты, предшествовавшие пуску, оказались верны: вращение Земли придало им дополнительное ускорение при сближении со станцией «Геккой»[5 - Японское название Луны.].

«Геккой», спутник спутника, была отчётливо видна на ночном небе, как всегда, имея фоном Луну. Последнее неизменно вызывало многочисленные нарекания «зелёных», эстетов и романтиков всего мира. Впрочем, когда началась война с Марсом, и «Геккой» стала важным узлом космических коммуникаций метрополии, протесты по большей части стихли. Здесь собирали корабли из металла, добытого на астероидах и выплавленного непосредственно в вакууме, без доступа вызывающего ржавчину кислорода, сюда доставляли обогащённый реголит с лунных карьеров, используемый для производства гелия-3, сюда прибывали пассажиры с Земли, из числа которых формировали команды вновь созданных кораблей.

Сейчас «Геккой» находилась в глубоком тылу Объединённых Космических Сил Земли, однако всё ещё пребывала на военном положении. Об этой малоприятной детали служащие “LA ltd” узнали, едва их корабль причалил к станции.

– Второй лейтенант ван Хойтен, примите сообщение, – произнёс безликий голос, вероятно, принадлежавший существу, в молодости бывшему женщиной. Едва ван Хойтен подключил ментотранслятор, до его внутреннего слуха донеслись слова, которые он хотел бы услышать менее всего – и, несмотря ни на что, он почти ожидал их услышать.

Человек, возникший в его воображении, был отлично ему знаком, так как ван Хойтену ранее приходилось дважды получать его приказы: первый раз – в день, когда «Окинава» разлетелась вдребезги, во второй – когда этот человек сообщил, что война окончена.

Это был полный адмирал Космического Флота Дж. Р. Барнс собственной персоной. Одетый в белоснежную парадную униформу, на которой блистали золотом знаки различия и боевые награды, каждая из которых обошлась Земле в тысячи погибших и триллионы универсально-расчётных единиц, адмирал КФ обратился к ван Хойтену:

– Поздравляю вас, второй лейтенант ван Хойтен, с возвращением на службу! – От неожиданности ван Хойтен даже привстал, собираясь отдать честь, но адмирал тут же пресёк эту инициативу решительным жестом. – Если вы собираетесь стать навытяжку, это излишество, так как вы всего лишь воспринимаете ментозапись. Однако потрудитесь быть как можно внимательнее, а также подтвердите получение приказа в электронной и печатной формах.