Раскалённые сердца

Светопанель, освещавшая кают-компанию, замерцала красным светом, а слух резанул пронзительный вой сирены.

– Боевая тревога! – выкрикнул Хьюз, сидевший по правую руку от ван Хойтена. Его глаза были совершенно круглыми от удивления и страха. Совладав с теми же эмоциями, второй лейтенант невозмутимо улыбнулся в ответ, стараясь всем своим видом демонстрировать, насколько он владеет ситуацией.

– Даже не верится. Может, очередной сбой оборудования? Пойдёмте проверим, инжемех.

Он встал и вышел из кают-компании в маленький тамбур, снабжённый люком. За этой тяжёлой бронедверью располагался командный отсек.

– Давайте вместе, – ван Хойтен посторонился, позволив Хьюзу также взяться за колесо.

Глядя инжемеху в глаза, он сделал первый поворот. В результате в таких случаях неизменно теряется драгоценное время, однако, как их учили, гораздо важнее всегда сохранять управление личным составом. Любопытно, что нижние чины, если рядом не было офицера, наоборот, должны были поворачивать колесо самостоятельно – и притом как можно быстрее. Это была обратная сторона медали, воспитание в подчинённых так называемой «управляемости». Строго говоря, чем лучше рядовой исполнял свои обязанности, тем меньше у него было шансов получить повышение в звании и должности.

Ван Хойтен, улыбаясь Хьюзу, вспомнил курьёзный случай, происшедший на лекции по данному предмету. Один из курсантов спросил:

– Значит ли это, сэр, что плохая «управляемость», неспособность подчиняться и выполнять служебные обязанности является признаком пригодности к командной должности?

Несмотря на громогласный смех, потрясший аудиторию, преподаватель отнёсся к вопросу со всей серьёзностью. Он поднял вверх указательный палец сморщившейся за десятилетия, проведённые в армии, руки.

– Внимание! – Старческие слезящиеся глаза, в которых не было и капли гнева, обвели ряды курсантов. Ван Хойтен был готов поклясться, что увидел в них искорки смеха.

– Это ключевой вопрос, ответ на который раскрывает сущность военной, да и любой другой, службы, джентльмены. Вам предстоит встретиться с призывниками, включая множество добровольцев, которые покажутся вам совершенно тупыми и бесполезными людьми, хотя на «гражданке» они были весьма дельными сотрудниками, преуспевающими коммерсантами, одарёнными студентами, зачастую даже отцами семейств. И никто из них не сможет безукоризненно выполнить самый простой приказ, когда вы отдадите его впервые. Он будет представляться им несомненной глупостью, они так или иначе попытаются показать, что чем-то выше вас – и сорвут его исполнение, в той или иной форме.

Преподаватель сделал паузу, пристально глядя на курсантов, которые теперь молчали, словно лишились дара речи. Их возбуждённое воображение жаждало возможности удовлетворить вспыхнувшее любопытство. Несомненно, преподаватель, только этого и ждавший, тут же поведал присутствующим очередную высшую истину.

– Чем глупее и проще приказ, тем более оскорбителен он для нормального человека, не желающего смириться с вашим превосходством. Следовательно, любая неисполнительность – это скрытый мятеж, а каждый прокол – это саботаж. Когда у подчинённого плохая управляемость, это не значит, что он слишком туп для исполнения служебных обязанностей – можете мне поверить, такого не бывает, даже полный кретин может безупречно носить генеральские погоны…

Ван Хойтен почувствовал себя неловко. Старик говорил вещи, слушать которые было не слишком приятно.

– … Нет! Но такой подчинённый всегда уверен, что он справится с вашими обязанностями гораздо лучше вас. Образованные люди, известные спортсмены, особенно единоборцы, преступники, даже откровенные неряхи – все эти люди являются постоянным источником головной боли для офицера, поскольку они ставят себя выше установленных норм и рангов. Но, задавшись вопросом, смогут ли они, даже будучи несомненными гениями, на самом деле справиться с должностью лучше, мы получим удивительный ответ: ни-ког-да.

– Сэр? – один из курсантов поднял руку.

– Пожалуйста, вопрос.

– Что же тогда является критерием пригодности?

Преподаватель радостно хлопнул ладонью по кафедре, словно та была женщиной, только что подарившей ему оргазм:

– Скотское подчинение, молодой человек – вплоть до смерти на бойне. Армия – такой же живой организм, как и все остальные, и он сам выбирает себе пищу. Что-то удовлетворяет его, что-то – нет. Бывает даже так, что кое-кто оказывается армии не по зубам.

Ван Хойтен с горечью подумал, что ему суждено было оказаться ни тем, ни другим – его самого армия использовала, а потом выбросила – и лишь затем, чтобы использовать вновь. Тот преподаватель был совершенно прав… как же его фамилия? Совершенно вылетела из головы. Раздосадованный, он вернулся происходящему.

– Давайте, инжемех, вместе. – Они завертели колесо. Люк, распахнувшись, представил их взору зрелище вахтенного Фергюсона, склонившегося над своей консолью.

– Вахтенный, что происходит?

– К нам приближается неизвестный объект, сэр.

Ван Хойтен не мог в это поверить. Он и Хьюз заняли свои места; вскоре появился Перри.

– Штурмосвяз, что это?

– Субтеррина – или подземное животное. Его засекли микрофоны и радиолокатор. Расстояние – три километра двести метров, направление почти точно западное, глубина – двадцать восемь метров. – Перри замолчал, высчитывая скорость объекта. – Делает около двадцати километров в час.

Хьюз удивлённо вскинул брови.

– Похоже на ещё одну субтеррину, сэр. Что вы скажете по этому поводу?

Ван Хойтен взялся за штурвал; ощущение твёрдого пластика в руках на мгновение придало ему уверенности. Почувствовав, что на ладонях выступил пот, он поспешно убрал руки и вытер их о штанины.

– Здесь не должно быть больше никого, кроме нас, – услышал он, словно со стороны, свой дрожащий, безжизненный голос. – Мы не можем связаться с ними и выяснить, кто это.

Последующая пауза была необходима, хотя ван Хойтен уже почти принял решение.

– Приказываю подготовить к пуску торпеду. Штурмосвяз, ввести данные цели. Торпеда сможет удерживать курс?

Перри, казалось, был вдохновлён представившейся возможностью продемонстрировать свою эрудицию.

– У нас есть четыре “UGT-5k”, это миниатюрные копии «Дженнифер», только обладают форсированной реактивной тягой. Настоящие бешеные стервы, сэр. Дают до сорока километров в час. Считаются относительно надёжными.

– Хорошо, Перри. У них, как я помню, радиус действия до семи километров… в песчаном грунте. Вроде бы торпеды эти оборудованы целым комплексом детекторов, включая акустические, ультразвуковые, электромагнитные…

– Да, и инфракрасные тоже. Мы не можем задать торпеде нейтрино-образ цели, но, может, это и к лучшему. Я слышал, марсиане, во время операции «Джек-пот» применяли ложные образы из нейтрино-сигналов, что привело к тяжёлым потерям…

– Перри, откуда вам такое известно? Бога ради, стреляйте, пока мы ещё живы!

– Так точно, сэр!

Дрожь пробежала по телу «Дженнифер», когда торпеда покинула её усталое тело и, подталкивая себя углеволоконными конечностями и мощной реактивной струёй, начала прокладывать себе путь к цели.

– Расстояние два с половиной километра… Объект не сбавляет ход, акустический контакт очень чёткий…

Ван Хойтен обмяк в своём кресле, напряжённо ожидая рокового «есть». Хьюз методично жевал табак. Минуты, заполненные молчанием, казались бесконечными…

– Что там, Перри? – не вытерпел ван Хойтен.

– Пятьсот метров… приблизительно, сэр. Идут навстречу друг другу полным ходом.

Ван Хойтен вспомнил о том, что может наблюдать ход торпеды по собственному монитору. Включив табло, он начал, вместе со штурманом-связистом, отсчитывать секунды, оставшиеся до взрыва…

Грохот, невероятный по своей силе, был лишь отчасти поглощён специальным звуконепроницаемым покрытием. Ударная волна потрясла «Дженнифер»; со звоном упала и разбилась на тысячу осколков стеклянная чашка с остатками кофе, которую нелегально пронёс на боевой пост Фергюсон. Ван Хойтен, забывший пристегнуться, скорее, увидел со стороны, чем почувствовал, как его бросило на приборную панель. Запищали включённые этим падением приборы.

Он выпрямился. В ушах у него звенело.

– Все целы?

– У вас кровь из носа, сэр. – Перри помог ему остановить кровотечение.

– Что это было? Кто-нибудь может ответить мне на этот вопрос?