Заговорщики

– Никаких недовольств не будет, мистер Пэн, – со всем своим авторитетом заявил сир Кротспот. – Подданные любят его величество, а после столь роскошного приёма полюбят ещё сильнее и будут думать лишь о том, как бы попасть на следующий пир.

– И вновь благодарю вас, сир, – король закатил глаза, – и всё же – всё верно, я и сам бы лучше не сказал.

– Какой там дальше пункт?

– Пятнадцатый, ваша милость.

– Опять про дороги?

– Да, улицы совсем размыло…

– Дождь уже стих – сами подсохнут. Шестнадцатый?

– Стражники просят увеличить им жалование…

– Увеличим. Мистер Койн, проконтролируйте.

Казначей фыркнул.

– Потому что таверны повысили цену на выпивку, – закончил писарь.

– Неважно. Дальше!

– Семнадцатый пункт, уже от нас.

– От кого – нас?

– От королевских слуг, ваша милость.

– Личное прошение, которое вы решили включить в доклад? – удивился король. – Неужели я когда-то отказывался выслушать вас без этих формальностей?

– Боюсь, что мистер Пэн не мог попросить напрямую, – сказал сир Румчестер. – Это коллективное обращение, а не его личное.

– Хорошо, что за обращение?

– Старая фрейлина, – сказал писарь. – Мы не понимаем, почему она продолжает ходить в покои королевы.

– Да и почему у покойной вообще есть покои, – наконец высказался мистер Койн.

– В самом деле, ваше величество, она безумная старуха, – не удержался сир Кротспот.

– И куда девается вся та еда, что она относит королеве? – оживился сир Румчестер.

– Клянусь вам, она гниёт на ходу! – не смог смолчать и лекарь Роб.

– Вижу, вам всем это небезразлично, – вздохнул король. – Сам не знаю, чего ради. Жаль старуху, и всё тут. Пусть уж доживёт свой век за любимым занятием, ничего страшного не случится.

– Я бы не был так уверен, – обеспокоенно сказал камерарий.

– Я знаю, что вы в состоянии справиться с любым происшествием, сир. Господа, я устал, давайте заканчивать. – Король встал и пошёл в противоположный конец комнаты – на выход.

– Ваша милость, есть ещё восемнадцатый пункт! – воскликнул писарь.

– Перенесите на следующий совет. И поместите в первую семёрку, он наверняка слишком скучный.

Во тьме

Тьма сгустилась над садом, и шестеро заговорщиков вновь собрались в окружении роз и гортензий, и только звёзды и луна проливали свет на их серые плащи и тёмные планы.

– Король затевает очередной пир, – хмуро объявил казначей.

– Ах, бедные ваши денюжки! – засмеялся лекарь.

– Помолчите, мистер Роб. Мистер Кук, что за дела?!

– Господь помилуй, о чём же вы, мистер Койн? – удивился кравчий.

– Вы любезно заговаривали с гостями на пиру, расспрашивали, как им ваши угощения. Можно было подумать, что вы наслаждаетесь пиром!

– Вы всё не так поняли, – мистер Кук замахал руками. – Я пытался найти нам союзников!

– Надеюсь, вы делали это достаточно осторожно? – поинтересовался мистер Пэн.

– Ещё как!

– Небось так осторожно, что ни одного нового союзника у нас и не появилось, – вздохнул сир Хью.

– Сир! – От неожиданного обращения шута рыцаря аж передёрнуло. – А как дела с мальчиками? Вы уже ходили к мальчикам, сир?

– С каких пор он интересуется нашим планом? – сир Хью не мог поверить ушам.

– Всегда интересовался, сир! – воскликнул шут мерзким голосом и подпрыгнул на месте. – Всегда! Всегда! Всегда!

– Угомоните дурака! – потребовал казначей. Никто его не послушался, но весёлый голос затих сам. – И всё же его вопрос к месту: что с мальчишками?

Сир Хью прокрутил в голове события последних дней и сказал:

– Подмастерье конюха безнадёжен. От такого короля бед будет едва ли не больше, чем от нынешнего.

– Ох-ох, какой угодно король будет лучше нынешнего! – заявил писарь.

– Вы с ним не общались, мистер Пэн, так что позвольте судить об этом мне.

– А что же подмастерье кузнеца? – спросил кравчий.

– Ну, он… лучше. Нет, на самом деле он хорош. Парень не глуп, не склонен к праздной жизни и достаточно серьёзен. Думаю, мы можем выбрать его.

– Мы не можем, – поправил казначей. – В случае смерти короля новую власть будет выбирать совет. И при разногласиях, а они, не сомневайтесь, будут, претендент определится большинством голосов.