Заговорщики

Из каморки за спиной короля тянуло смрадом переполненных горшков.

Клятвопреступник

Солнце лениво ползло из-за горизонта, а грязь сочно хлюпала под ногами. В последнее время сир Хью всё реже выбирался к простому народу, предпочитая королевский двор, мощёные дороги и дорогие ковры. Не такой должна быть жизнь рыцаря, даже столь заурядного. Впереди по дороге босой бедняк приманивал облезшую собаку, а за спиной прятал изъеденный ржавчиной нож. Сир Хью мог бы подсобить доходяге и зарубить псину мечом, вот только надолго этим проблему не решить, да и ножны его пустовали. Нужны они были, скорее, для красоты или, как он сам нередко думал – для ощущения себя рыцарем. Вот только настоящие рыцари носят у пояса сталь, а не берут лишь иногда в руки дерево, чтобы поупражняться на чучеле. И заговоры – тоже не рыцарское дело. Готовить постель или приносить эль сиру Боттлу… в конце концов, Хью горько признавал, что от рыцаря в нём только титул, дарованный королём, которого он намеревался свергнуть.

– Поступок вы совершаете, может быть, и не рыцарский, но определённо героический, – подбодрил его прошлым вечером мистер Койн. Во рту жгло от такой поддержки, хотелось поскорее сплюнуть, но и без его слюны город топ буквально на глазах.

Сир Хью пошарил в походном мешке, который снимал с пояса только на ночь или на королевских приёмах, и вынул кусок солонины. Жёсткой, скрипящей на зубах. Сочный жирный кролик на недавнем пиру был куда как аппетитнее, но признаваться в этом стыдно. Тем вечером он толком не насладился пищей, а вина выпил меньше, чем хотелось. Нет, вместо этого Хью с мальчишеским любопытством носился среди столов и расспрашивал гостящих у короля воинов, титулованных и нет, прибывших из других регионов, где, может быть, ещё осталось место для настоящих подвигов. К его огромному потрясению большинство только и нахваливали принесённые королём мир и беззаботность, а о сражениях лишь где-то слышали – да и это были те же самые истории, что Хью давно знал наизусть.

Прочие немногие действительно застали на своём веку настоящие бои, но сами в них не участвовали, а только смотрели со стороны. Едва они выпивали, как тут же принимались рассказывать о срубленных головах, животной ярости и крови, покрывающей поле битвы как прежде трава. И ощущение чрезмерного преувеличения не отступало от сира Хью ни на миг. И только один на несколько десятков опрошенных действительно рассказал что-то интересное. То был крупный мужчина с лысой головой, лицом, покрытым струпьями, и чёрной, жёсткой как проволока, бородой. Именовался он сиром Гарчестером, хотя походил больше на бандита, чем на рыцаря. Суровый нрав и обожжённая кожа явно выдавали в нём человека из свиты правителя двадцать первого региона, лорда Харани. К тому же, как невольно отметил сир Хью в разговоре, его собеседник всячески воздерживался от вина и запивал мясо водой.

– Сир, не хотелось бы вас утруждать, но не могли бы вы мне поведать о ваших ратных подвигах?

– Подвиги? – прогремел в ответ тяжёлый голос. Мозолистые пальцы принялись крутить волосы в бороде. – Какие такие подвиги?

– Ну там… спасение юных дев от похитителей, ловля лесных разбойников.

Сир Гарчестер хохотнул:

– Лесов у нас не растёт, да и дев не воруют. Обычно если кто-то желает завладеть женщиной без согласия её семьи, он приходит в дом и убивает всех мужчин, а остальных продаёт в рабство.

Сир Хью пришёл в ужас от этих слов.

– Рабство под запертом указом короля!

– Указ короля? Ну, мне об этом неизвестно. Рассказываю, что вижу и знаю сам.

– И вы такое делали? Убийство мужчин, продажа в рабство…

– Ну раз уж вы припомнили королевские указы, то рассказывать я про это не буду, – угольная проволока на его лице разверзлась для улыбки. – Скажу лишь, что жена у меня есть, а отца у неё – больше нет.

– А сражения? Бились когда-нибудь в поле?

– Вся пустыня – наше поле. И бьются там постоянно. Мы там по указу лорда всякое отребье гоняем, вырезаем целыми кланами. Вот ещё, вспоминаю, лет восемь назад наш лорд с братом за власть сражались. Хороший был тогда день, жаркий до немоготы. Многие наши погибли в битве, некоторые позже от ран скончались, а кто-то просто не выдержал пути.

– И что же стало с братом лорда?

– А, этого отпустили. Указ лорда Харани, понимаете?

– Не понимаю, – удивился сир Хью.

– Проливать родную кровь для лорда недостойно, так он сказал. Мне не понять: я своих братьев ещё в детстве задушил, когда мы из-за еды сцепились.

– Вопрос достоинства очень важен для благородного человека.

Гарчестер плюнул:

– Между достойной смертью и недостойной жизнью я выберу второе. Да и этот далеко не ушёл – вернулся, напал на лорда, выколол глаз и едва не оттяпал правую длань. Я тогда первым в покои примчался, ох и треснул череп мерзавца под моим топором!

– А что же лорд Харани?!

– Долго смеялся, – ответил сир Гарчестер и сам залился глухим хохотом.

Рассказанное оставило смешанные чувства. Всё это больше напоминало разборки далёких от рыцарских идеалов дикарей, но в тот вечер, чтобы хоть как-то разбавить принесённое всеми прочими разочарование, Хью выслушал бы и бандита с большой дороги с его жуткими историями о пытках и убийствах безоружных путников. Сейчас он стыдил себя за проявленный интерес – не иначе как надо было пить ещё меньше вина.

«Вина, вина!» – повторил в голове мерзкий голос шута.

Солнце становилось всё напористее, но приносимый с Щедрого Моря, где трудились рыбаки из второго региона, ветер приятно обдувал кожу. Хилые домишки по обе стороны от дороги протяжно стонали в его объятиях.

А из кузницы вовсю валил пар. Звон молота о металл вызывал приятные чувства – правда, как уже узнал сир Хью, ковали здесь отнюдь не клинки, а подковы для лошадей из королевских конюшен. Королевский конюший мистер Стабл регулярно делал заказы, которые с неохотного позволения мистера Койна щедро оплачивала казна. Также сир Хью хорошо знал, что конюший Стабл к этим заказам никакого отношения не имеет.

– Мистер кузнец! – позвал сир Хью, переступив порог кузницы. Надо признать, имя кузнеца виднелось прямо на вывеске, но сир Боттл отчего-то не счёл нужным обучить своего оруженосца грамоте. – Мистер кузнец!

Тот поначалу неохотно отвлёкся от дела, но, завидев гостя, резко переменился в лице и сразу отложил молот.

– Чем могу помочь, сир?

– Ваш подмастерье, Биллом зовут. Я хотел с ним увидеться.

– Припоминаю-припоминаю. Билл, негодник, поди сюда!

Из дальней комнаты показался крепко сложенный мальчуган с чёрными, как смола, волосами. Держался он довольно серьёзно для бедняка, а во взгляде вместо привычной любезности сквозила дерзость.

– А ну-ка поприветствуй человека, как полагается! – кузнец хлопнул парня по затылку. – Перед тобой королевский рыцарь как-никак!

– Прошу простить, сир, – вяло сказал Билл.

– Давай-ка как следует!

– Прошу простить мне мою беспечность, мистер сир!

– Не стоит, – отмахнулся Хью. – Ты знаешь зачем я здесь, Билл?

– Какое-то королевское поручение?

«Скорее уж антикоролевское».

– Да, что-то вроде того. Кузнец, позволите ли вы забрать вашего ученика ненадолго?

– Ой, да этого сколь угодно! Всё равно ни черта толком сделать не может!

– Мне нужно пойти с ним? – недовольно спросил Билл.

– Не с ним, а с сиром. И тебя уже не должно здесь быть! А по дороге обратно купи в лавке хлеба и молока.

Билл выскочил на улицу как ошпаренный, Хью спокойно вышел следом. Мальчугану было пятнадцать, но чёрная грива сальных волос и внушительный рост делали его старше. Добавить к этому хмурую неприветливость, и паренёк с иных ракурсов мог показаться старше самого сира Хью.

– Так что же, Билл…