Заговорщики

– За это и выпьем! – король вновь поднял золотой кубок.

За такой тост согласился пригубить даже лорд Фортуна, но тут же заел вино фиником, а лорд Харани, напротив, пропустил.

– Лорд Харани, почему не пьёте? – поинтересовался он у соседа.

– Сухость по утру может привести к смерти, – не прожевав ответил тот.

– Здесь не пустыня, – заметил лорд Сидус. – Опасностей ничуть не меньше, но подобного рода недомогание вас точно не убьёт.

– О, милорды, уверяю вас, никаких опасностей здесь нет! – захохотал король.

– Не будьте так уверены, мой король.

– Что вы хотите сказать, Сидус? – удивился тот.

– Приглядитесь к казначею: уж очень он недоволен нашей гулянкой.

– Казначеи вечно недовольны опустением казни, старо как мир, – сказал лорд Мессис, уже откинувшийся назад и сложивший руки на пузе.

– А писарь? Так притаился, чего и гляди недоброе замышляет.

– Эти книжные черви, – презрительно фыркнул лорд Харани. – Всегда держатся в стороне от всех.

– А кравчий… – продолжал лорд Сидус.

– Чем же вам не угодил кравчий?! – воскликнул лорд Фортуна. – Вроде улыбается всем и каждому, в стороне не сидит, с разговорами к кому только не пристал.

– Вот именно. Так мил со всеми, что на него и не подумаешь.

– Может, вас и шут мой чем-то не устраивает?

– Ваш-то мне дороги не переходил, но вот в моём доме шут перерезал горло предыдущему претенденту на титул лорда-правителя – молодому мальчишке, что очень уж любил эти чудачества. Знаете ли, шуты обычно лишь прикидываются дураками…

– Полно вам, лорд Сидус! – прервал его лорд Фортуна. – Так ведь каждого можно заподозрить в перевороте.

– Иногда осторожность – вынужденная мера, – сказал Мессис. – Не всем нам здесь земли достались в наследство, знаете ли.

– Всё так, – ответил Сидус. – После свержения императора в моих краях ещё несколько лет влиятельные кланы грызли друг другу глотки. Все мои братья и сёстры, а было их почти как звёзд на небе, пали жертвами вероломного предательства и хитрых заговоров.

– А вам, что ли, посчастливилось выжить?

– Боюсь, лорд Фортуна, я не верю в удачу.

– А зря, удача, знаете ли, не любит тех, кто в неё не верит!

– В наших краях, – взял слово лорд Харани, наконец-то отодвинув блюдо с мясом, – родиться в тени – уже удача.

– А у нас счастливчики рождаются с яблоком в зубах! – посмеялся лорд Мессис.

– Так или иначе, господа, – заговорил король и вновь поднял кубок, – здесь вы можете наедаться досыта и даже больше. Выпьем же за наши богато уставленные столы!

Лорд Харани воздержался, но остальные выпили. И тут король вдруг неестественно выгнулся, побагровел и под его мантией звучно булькнуло. Мистер Холидей тотчас же поспешил сменить горшок, пока смрад не распространился по залу.

Тяготы долга

Когда празднество наконец-то подошло к концу, и церемониймейстер вместе с камерарием проводили всех гостей в предоставленные покои, а король уснул прямо за столом, мистер Холидей смог вернуться в свою просторную, богато обставленную комнату. По личному настоянию короля эти покои были лишь чуть меньше его собственных и обустроены с лишь чуть более скромным размахом. Но Холидея, весь вечер менявшего горшки под благородной задницей, это нисколько не радовало. Он упал тяжёлым телом на многочисленные подушки – в голове всё ещё звучал гул празднества, а спина безутешно ныла от натуги, вызванной перетаскиванием столов и скамеек.

«Не так страшно для человека, недавно разменявшего шестой десяток», – решил про себя мистер Холидей.

Подумать только – шестой десяток! Всего лишь шестой десяток. А ведь он только что разменял третий, когда король пришёл к власти, был никому не нужен и практически побирался, и тогда-то, тогда-то его и взяли слугой к пожилому церемониймейстеру. Холидей, тогда ещё совсем не мистер, а просто Холидей, был несказанно рад оказанной чести, выслуживался как мог, прибегал по первому зову и с большим уважением относился к королю. Ах, как давно это было!

Терпя боли в голове и спине, он всё сильнее погружался в пучину ностальгии, в счастливые моменты своей юности, когда первый человек королевства ещё не гадил под себя на глазах сотен гостей. Унижение, что церемониймейстер испытывал по несколько раз за каждый пир, сказывалось на нём хуже любой боли. И какой трагедией было проговориться об этом мистеру Хантсу двадцать минут назад! Хитрый егерь теперь точно подозревает его в измене, может быть даже доложит королю, когда тот проспится. Ах, оклевещет мерзавец, ах оклевещет!

Немногим ранее тем вечером, сразу после окончания застолья, мистер Хантс будто бы случайно подловил церемониймейстера в коридоре, разглядывая свою клочковатую чёрную бороду в зеркале.

– Ох, что вы тут забыли, милейший?! – опешил мистер Холидей.

– Привожу себя в порядок, только и всего.

– И прямо у моих покоев! Никак мне следует считать это величайшим совпадением?

– Вам ли не знать, что король приказал повесить зеркала и внутри, и снаружи комнат своих первых слуг. Вот уж совпадение, что комната церемониймейстера ближайшая к залу, где устраиваются пиры!

– Не дерзите мне, егерь! – выпалил мистер Холидей. – Кто вы, в конце концов, такой?!

– Всего лишь покорный слуга короля, – тот поклонился до самого пола, – вынужденный почти два дня без сна мотаться по лесу, чтобы гости его величества продолжали набивать животы!

– Бедный многострадальный слуга, – покачал головой церемониймейстер.

– Как будто бы вы что-то знаете о страданиях! – разозлился егерь.

– Ох, куда нам до вас, мне на этом пиру всего-то пришлось сменить под королём три горшка.

– И о потерях, мистер Холидей, вы тоже ничего не знаете. Я принёс в жертву тринадцать лошадей, чтобы прокормить гостей!

– Вот только делали это ваши подчинённые, а не вы единолично, мистер Хантс. А между тем руки ваши чисты.

– А вы в следующий раз извольте обзавестись перчатками – быть может, и не запачкаетесь.

– Свои-то руки я отмою, а что же с вашим пропотевшим от погонь за оленями камзолом? Король достаточно выделяет вам жалования, чтобы регулярно покупать новые?

– Не так много, чтобы запастись на все его пиры, – признал егерь.

– От того-то на празднестве и не присутствовали?

– И от того, что тошнит на это всё смотреть. Они же там моих лошадей ели!

– То-то же, – закивал церемониймейстер.