Приключение Арчибальда Д'энуре: в поисках Фиала

На этих словах в глазах Байла сверкнул огонек хитреца. Уставший от интриг и обмана Арчибальд лишь тяжело вздохнул:

– Магистр Байл, мы очень сильно устали в этом путешествии и не могли бы Вы нас не томить.

Байл не отказал себе в удовольствии еще посмаковать момент, а после задорно рассмеялся:

– Ха-ха-ха!!! Ладно, хорошо. Я и в правду не самый опытный интриган.

Он открыл ящик стола и достал еще один футляр для пергаментов. Большой и украшенный вязью и печатями, футляр выделялся на фоне всех остальных. Арчибальд не смог опознать печать, была на нем.

– А это чей пергамент?

– Его Величества, – с победоносным тоном произнес Байл.

Д’Энуре был удивлен:

– Так быстро?!

– Ну, я тоже не сидел без дела. Пока Вы путешествовали и любовались красотами севера, я успел собрать все эти письма и попасть на прием к королю. Чуть своего коня на смерть не загнал, пока назад спешил.

– Это достойно похвалы, – искренне сказал Арчибальд и Байл кивком головы принял его благодарность.

– Осталось лишь мне убедить Императора и все, дело сделано.

– Не думаю, что с этим будут проблемы, – Байл все продолжал светиться.

– Почему Вы так решили? Он еще молод и может быть импульсивен.

– Ваш Император действительно молод; молод, но не глуп. Он не может не понимать, что ему нужны союзники и одобрение соседей, иначе, на своем троне он долго не просидит.

Арчибальд молча согласился с ним. Они поднялись и перед самым выходом Д’Энуре задал вопрос, что мучил его давно.

– Знаете во время моего путешествия я повстречал одного… хм… человека.

– И что это за человек, – поинтересовался Байл.

– Это Безымянный. Он намекнул, что у вас состоялась сделка…

– Вот как…

Голос магистра помрачнел, его взгляд потупился и спустя несколько секунд он поднял на Д’Энуре свои серые глаза. Улыбающееся лицо ничуть не изменилось, но его глаза выражали грусть, которую он не смог скрыть.

– Вам предстоит долгая дорога. Думаю, что отдых Вам не помешает, сэр Д’Энуре. Не смею более Вас отвлекать, – кивнул Байл.

Они смотрели в глаза друг другу около минуты и первым отвернулся Арчибальд. Он забрал футляр с королевским свитком, поднялся и вышел, ни произнеся больше ни слова.

В обратный путь они двинулись рано по утру, чуть раньше зари. Если на севере они путешествовали с чувством предвкушения неизвестного, то обратно их сопровождало ощущение скорого отдыха.

Пейзаж менялся соответственно: сезон земли вступал в свои права все сильнее. Там, где еще не давно они проезжали лужи грязи, теперь шла укатанная грунтовка. Тем не менее это не сильно улучшало картину местной разрухи: все те же разваливающиеся форты и посты, все та же растащенная дорога, все те же неприкаянно стоящие деревеньки.

Интересно, подумал Арчибальд, а если бы план Матери-Богини притворился в реальность, и Дева с Рыцарем стали начинателями новой, более ответственной и прогрессивной династии, как бы изменился север? А может быть и не только север? Наверное, и Империи бы не было, а на ее месте были бы мелкие, вечно ссорящиеся землевладельцы, да варвары, набегавшие с юга?

– Что-то не так? – Тог’рек уловил взор Д’Энуре, что невольно вперился в него, когда подумал о варварах.

– Да нет, ничего. Просто подумал, как бы выглядел север, если бы не упрямство тех двоих…

Он не упоминал их имен, но им и так было ясно.

– Да так же было бы… – резюмировал здоровяк, – грязь, холод и больше ничего.

– Не скажи, – парировала Юиль. – Это же Ее планы, так что наврятли бы все было именно так.

– Сколько труда не вкладывай, на камнях урожая не вырастить, – не сдавался варвар. – Ты просто мало путешествовала и не понимаешь, что не важно какие люди, важно где они живут.

Пристыженная, отсутствием опыта путешественника, Юиль замолчала и погрузилась в раздумья, а Арчибальд снова отметил, что Тог’рек не так прост, как кажется на первый взгляд.

Глава 6.

Декаду спустя, Д’Энуре сидел на диване в зале Императорского дворца. Вместе с ним сидели сам монарх, сенатор Альпин, маркиз Булиэнна, представитель народа эльфов Аек Реест и Адонис Юрис, молодой легат второго легиона, что был замечен Императором и повышен исключительно за свои таланты. За исключением охраны, личного секретаря Императора Августа и этой пятерки, никого в зале не было. На столике между двумя диванчиками лежал открытый футляр, что привез Арчибальд, поверх которого был небрежно кинут пергамент, в коем, в завуалированной форме, король Ольстланда предлагал обмен продовольствия Империи на союзничество своей страны. Текст был невероятно красиво украшен, но если кто-то имел хоть малейшее представление о политике, то понимал, что это была просьба о помощи.

Над столом уже несколько минут стояла тишина, которую никто не решался нарушить. Но не текст письма был тому причиной, а недовольство Августа Седьмого. Услышав, что Арчибальд бросил проверку и отправился «…с исследовательской миссией…» на север, глаза округлились у всех и лишь монарх сидел с приятельской улыбкой. Д’Энуре не очень хорошо его знал, так как старался держаться подальше от дворцовых интриг, но даже его опыта хватило, чтобы понять – Август в бешенстве. Молодой человек никак не выказал свое недовольство, и лишь еле заметно дергающиеся желваки, говорили о том, что крылось за этой маской непроницаемого спокойствия.

Последний десяток минут Д’Энуре провел в извинениях и попытках придумать, как же оправдать свое отсутствие, но монарх не отвечал на ни один из его пассажей. Так что Арчибальд умолк, ожидая дальнейшего решения своей судьбы.

– Этот вопрос, господин Д’Энуре, требует большего обсуждения. Сейчас мы не можем дать однозначный ответ. Думаю, в течении декады решение будет принято. А пока возвращайтесь к себе в усадьбу; свою миссию вы выполнили. Остальных я тоже попрошу оставить меня: мне нужен перерыв.

Монарх поднялся и направился к балкону, удивляя всех присутствующих. Они переглянулись и направились к выходу, будучи абсолютно в разных настроениях. Перед самым выходом маркиз улизнул и покидать Императорский дворец им выпало вчетвером.

Император выгнал прислугу и остался на балконе один. Он налил себе вина, посмотрел на прекрасный вид столицы и с гневом бросил кубок на пол:

– Проклятье!

Металлический кубок звякнул пару раз и укатился под стойку с кувшином. Вино растекалось неестественным алым цветом по белым мраморным плитам пола.

– Неприятности, Ваше Величество?

Голос «существа» донесся из-за дерева, растущего в горшке в углу балкона; Август отказывался называть это создание, как-то иначе. Император не мог определить, кто скрывается под черной мешковатой одеждой. Это «существо» вело себя, и как умудренный опытом старец, что четко знает, чего хочет, и как подросток, то непредсказуемо и бурно, то инфантильно и надменно. Ростом существо было на уровне высокого эльфа или низкого человека, что тоже не говорило толком ничего. Комплекция тоже ясность не давала: явных признаков женского организма не проступало. «Существо» показывало, как женскую ловкость, так и мужскую силу. Август начал подозревать, что связных было несколько, поэтому их было так тяжело опознать, но подтвердить свою догадку не мог.

– Этот старик меня до удара доведет. Еще неизвестно, кто быстрее из нас двоих помрет: он от возраста или я, от его выкрутасов.

Такой тон не соответствовал монарху целой Империи, но при «существе» Август не стеснялся: Нулевая Центурия доказала, что знает о нем все, когда оставила ему послание в его магическом сейфе, что мог открыть лишь только он. Эта реликвия была создана при Августе Первым и переходила по наследству. На ней были наложены чары крови из-за чего считалось, что сейф невозможно взломать. Но Центурия как-то смогла это сделать, так что Август Седьмой не видел причин стесняться «существа».

– Как сказал один мудрый человек: «не все шансы и возможности таковыми выглядят», – с ехидством в голосе произнесло «существо».

Юный монарх проклял себя самого, ведь эту фразу он сказал связному сам.

– Думаю, Ваше Величество, Вы способны превратить эту «помеху» в «шанс».

– Как будто у меня есть выбор… Кстати, а что именно старик делал на севере? Вы не следили за ним?