Океан

Я посмотрел в том же направлении и, заметив её, утвердительно кивнул.

– Прямо над ней Я сейчас сотворю новую звезду.

Ящерица поднялась на задние лапки, и я услышал что-то похожее на «кхуфф».

Тут же, над трезубцем, вспыхнула яркая, самая яркая среди окружающих её, точка. Я вытаращил от изумления глаза и закачал головой, как поплавок на ряби.

«Вообще-то, – заявила в моей голове ящерица, – Я создал её тысячу лет назад, но показать её Здесь можно было только Сейчас».

«Бог – шутник, – подумалось мне, – или я схожу с ума».

– Но имя этой звезды именно то, что ты услышал, – не обращая на меня внимания, сказал Бог.

И я уснул.

16

Я взял Ученика за руку, и мы вместе вошли в Первые Врата, оставив наши плотные тела плотному миру. Тонкая шестёрка лотоса стала раскрываться лепесток за лепестком. Вот я поднимаю жемчужину со Дна, отдаю её Ученику и показываю – пора подниматься. Океан выносит меня на поверхность, Ученика все ещё нет. Я смотрю в глубину – эфирное тело его отяжелело желанием встречи с Богом. Он мешает себе эмоциями. Жемчужина-Имя Бога удерживает Ученика на Дне цепью преждевременного знания Истины, превосходящей его потенциал.

Ученик застрял в Первых Вратах, он между сном и явью.

Я возвращаюсь к нему и забираю Жемчужину – он засыпает в плотном плане. Теперь мы оба на поверхности Океана, и Ученик готов ко встрече с Богом.

Я оставляю его под Ярким Светом Блаженства на пёрышке. Воля Бога силой волн Океана приведёт моего Ученика в нужное место. У меня же, как у Учителя, есть своё место в Плане. Я возвращаюсь в плотное тело подготовить встречу в проявленном мире.

Ночь начала осторожно касаться рассвета, когда я поднялся со своего походного ложа. Ученик спал. Проворочавшись всю ночь, обессилевший, сейчас он покачивался на волнах, подгоняемый ветром задуманного.

Я огляделся в поисках площадки для разговора с Богом. Чёрная в ночи, безлюдная, каменистая пустыня раскинулась вокруг на многие дни пути. Кроме Ученика здесь находился только я, но разговаривать с Богом, разговаривая со мной, было бы для Ученика просто сновидением. Это отпадало.

«В моём распоряжении ещё имеются камни», – подумал я и стал подбирать подходящие для беседы по форме. Провозившись в темноте с полчаса, я нашёл что-то напоминающее голову с ушами и даже трещиной-ртом, правда, в районе лба. Повертев находку в руках, я решил, что к беседе с ушастым камнем-Богом мой возлюбленный Ученик не готов психически.

Вера в План всегда была во мне нерушима, как скала, но в этот момент ростки отчаяния начали пробиваться сквозь её гранит.

– Господи, я Учитель, я Твой Посланец, я Читающий План, прошу Твоего Света сейчас, – произнёс я громко, не боясь разбудить Ученика.

Тонкий, как иголка, луч света пронзил тьму и осветил мои стопы. У правой сидела ящерка. Глаза-бусинки лукаво уставились на меня, я улыбнулся им и воздал хвалу Всевышнему.

Оставалось договориться с ящерицей. Я синхронизировал себя с Миром Животных и Врата его отворились.

– Ящерка, встаю подле тебя на эволюционной сфере, принимаю единство с тобой и прошу согласиться… – начал я переговоры, но был прерван знакомым голосом.

– Лучше называй меня Богом. Так тебе удобней.

Ученик заворочался, просыпаясь, я же со спокойной душой улёгся на плащ и уснул.

17

Наири была испугана. Страх поселился в неё в тот самый момент, когда она увидела в русле Карсы двух мужчин. Глаз лучницы сразу определил на одном из них форменный плащ эрриорского улана. Второго дня, будучи в засаде, она в подробностях рассматривала одежды врага, её интересовали слабые места в доспехах, солдат Эрриора для лучницы был просто целью. Второй не походил на воина, на нём болтался плащ простолюдина, будто с чужого плеча, а чуть сгорбленная спина и босые ноги завершали картину неуклюжего человека.

«Значит, один выжил, – Наири вспомнила страшную ночь нападения. – Счастливчик». Первой реакцией тела стала попытка рвануться и побежать, но силы давно покинули её, дочь Энсиноора просто опустилась на камни и, закрыв лицо руками, стала ждать своей участи.

Враги не тронули её, напротив, проявив дружелюбность в речах, усадили за стол. Наири ела и, слушая их странный разговор, поглядывала на юношу. Что-то очень знакомое было в его чертах, что-то очень важное для неё, гораздо более важное, чем то, что говорил ей человек, назвавшийся Учителем. Он же, Учитель, постоянно называл её каким-то Святым Духом, то ли сошедшим к ним, то ли сошедшим в неё. На секунду она представила нечто невидимое, входящее через макушку тёплой волной, и… вспомнила. Улан приходил в ужасном сне с прощением и спас её.

– Я узнала тебя… – Наири призналась юноше и дала клятву «жизнь за жизнь», таков один из законов чести в Энсинооре, тут же пожалев об этом. Она клялась врагу, вся её суть противилась происходящему.

«Десятница лучниц Дуги Лёгкой Руки, одна из лучших стрелков, владеющая навыками стрельбы в темноте, преклонила колено перед противником», – прошипел в голове незнакомый голос, и страх выпустил вторую голову, гораздо безобразнее первой.

Когда же Учитель попросил показать карманы, страх стал трёхглавым чудовищем. Наири слукавила, сказав спутникам, что у неё ничего нет. В высоком сапоге был спрятан узкий, длинный кинжал. Он предназначался для умерщвления тяжёлых рыцарей через щели забрала. В ближнем бою лук оказывался бесполезным оружием, но подстрелив лошадь, можно легко справиться с рухнувшим наземь и почти беззащитным воином, закованным в стальные латы. Узкие щели забрала были единственными вратами к живой плоти.

Её не стали обыскивать, поверив на слово, хотя Учитель, так показалось Наири, скользнул взглядом по сапогу. Вообще она плохо понимала его слова о троице, о Боге Отце, о Плане. В голове Наири зрел собственный план. Ночью, когда сон одолеет их обоих, спрятанный кинжал дарует ей свободу. Обдумывая это, девушка опустила глаза, опасаясь проницательного Учителя, и увидела под ногами аспида. Свернувшись кольцом, он одобрительно покачал чёрной головой и, сверкнув глазками, исчез в камнях.

«Что ждёт клятвопреступницу? – зазвенело в голове. – Что ждёт вонзающую жало в сердце своего спасителя?»

Бог-солнце расправил лучи на гербе Энсиноора, и они завращались, словно спицы бешено мчащейся под откос колесницы, сливаясь в единый золотой диск. От этого видения у Наири закружилась голова, и слёзы выступили на глазах. Она подняла голову и увидела напротив залитое такими же слезами лицо молодого улана.

Наступила ночь. Девушка уравновесила в себе охотничий инстинкт с дисциплиной воина и ждала. Уловив ровное дыхание обоих мужчин, она бесшумно поднялась и, склонившись над Учеником, приставила кинжал к его горлу. Одно отточенное движение, и улан не проснётся никогда, затем два шага к Учителю, и он отправляется вслед за Учеником на Тёмный Берег.

Наири медлила.

– Одно движение, – шипело в её голове.

Она, не отрываясь, смотрела на юношу, но видела маленького, светловолосого мальчика, которого ведёт за руку к реке и трижды окунает его в воду. Он смотрит на неё и, стирая воду с лица, радостно кричит: «Мама, хватит!»

Наири одёрнула руку.

– Спасибо тебе, – услышала она за спиной и вздрогнула от неожиданности.

Учитель, приподнявшись на локте, с улыбкой глядел ей в глаза.

– Вы не спали?

– Нет.

– Вы догадывались?

– Да, таков План.

– Почему же вы ждали до последнего момента? Ведь я могла убить его, – Наири снова посмотрела на безмятежно спящего юношу.

– Святой Дух в тебе, и я просто верил в него и в тебя.

– Что теперь со мной будет? – девушка передёрнула плечами.

– Ты хотела уйти, – ответил Учитель. – Ты можешь уйти, никто не вправе тебя удерживать, – он бросил взгляд на её живот и добавил: – Возьми мой плащ.

– Нет.

– Возьми нашу еду.