Байки из баньки

Отдышались вроде, не хлюпаем, кадыками не дергаем. Дышим, конечно, ещё неровно, но хоть и прерывисто, но дышим, уже хорошо. Разглядываем друг друга, Борисыч почему-то удивлённо на меня смотрит, но молчит. Тактичный он человек, не хочет, видно, меня расстраивать за мой вид. Хорошо, что он себя не видит, а то бы не так удивился, поэтому я тоже на этом «видном» месте вопрос не затрагиваю, не заостряю, хотя очень хочется. Такту у меня в отличие от него маловато, потому и хочется.

Вот и улыбочка у Борисыча образовалась, премиленькая такая, блаженная. У меня-то она давно нарисовалась, аж к ушам норовит дотянуться, то ли от удовольствия, то ли перекосило меня, не знаю. Зато слух вернулся, даже обострённее стал.

– Борисыч, что это было? У меня такое ощущение, что употребил я бомбу, даже не знаю, как сказать, в каком она была тротиловом эквиваленте! Но жахнула изрядно. Что-то ты с «заваркой» перемудрил, а? И на прибор зря мы грешили, у него шкалы не хватило, вот он прилег на бок и правильно прилег, чего зря попусту болтаться.

– Ты давай закусывай, не останавливайся, щас пройдёт. А с «заваркой» все нормально, всё согласно технологической карте.

– А хорош «чаёк», очень хорош, жалко, друганов наших нету, вот бы заценили.

– Успеют, для них стараемся, тут на всех с запасом хватит.

Потекла у нас с Борисычем неспешная беседа, настроение лучше некуда, пережитое ранее отодвинулось, уже и подзабылось, да и ни к чему вспоминать о нем.

– Борисыч, может, повторим, а то я как-то и распробовать не успел. Поторопился, что ли? Да и опыт у нас уже имеется, наверняка организм наш иммунитет выработал к таким потрясениям, не испугается. Вон, вторая очередь на подходе, а мы вроде как ещё и первой неполную оценку поставили.

Борисыч закусывать перестал, осмотрел меня, видно, на предмет каких ещё ранее не замеченных во мне изменений, и перевёл взгляд на весело капающий «чайник». Похоже, изменений не нашёл. Я вздохнул облегчённо. Страхуется Борисыч, переживает за меня.

У меня от такого внимания приятность по телу пролилась. – Согласен, надо повторить, давай банкуй.

Повторили. С нами то же повторилось, что и в первый раз. Опять слёзы, сопли, пучеглазие, но уже поменьше, гораздо легче последствия дегустации перенесли. Оно и понятно, мы же подготовленные ко второму заходу подошли.

Да и потом, люди головы клали на алтарь науки, себя не жалели ради неё. А мы чем хуже, тоже герои, не жалеем организмы ради чистоты нашего эксперимента, «чистоты» приготовленного «чая». Проведём эксперимент, изучим, что и как, его последствия всякие, возникшие побочные эффекты на себе изучим. Риск, конечно, но что не сделаешь ради познания неведомого, чтоб рецепт «чая» в чистом виде потомкам передать, в смысле друганам нашим.

– Борисыч, ты как? Отдышался, всё путем?

– А что, вполне даже ничего, осталось только потом добавить в «чаёк» дополнительные ингредиенты для большего насыщения «букета», и не хуже, чем заграничные рецепты будет. – Нет, Борисыч, я не согласен, что значит – не хуже, должно быть лучше, чтоб они там в заграницах от зависти полопались. Ты уж постарайся.

– Да без вопросов, сделаем. Вставим гадам заграничным, утрём им нос.

Я подивился на поведение Борисыча. Что это с ним произошло, раньше он сперва подумает хорошенько, а потом решения принимает, а тут бац – и согласился сразу, и вставить им чего-то пообещал.

А «чаёк» хорош, и чего это я на него грешил, бомбой обозвал, прям нехорошо сказал, да ещё при Борисыче, поторопился с выводами, точно поторопился, поспешил с ними.

Вон какая лёгкость в теле появилась, приятное томление разлилось, в голове помыслы образовались один другого приятней. Борисыч тоже не отстает, гогочет уже, хорошо сидим, блаженствуем, разговоры разговариваем, исключительно на приятные темы.

– Борисыч, а помнишь, как мы веники для Баньки заготавливали, всем составом нашим развесёлым ездили. Ох и натерпелись мы тогда, орали жутко.

– Когда это мы орали?

– Ну как же, вспомни. Тогда жарища стояла, а мы в лесу в тенёчке, да только не одни мы там были, там ещё враги лютые были, тоже от солнышка прятались.

– Какие ещё враги, сбрендил? – недоумённо спросил Борисыч, ещё и пальцем у виска покрутил. Обидно для меня покрутил.

– И ничего я не сбрендил. «Мессеры» нас там поджидали. Борисыч опять намылился пальцем у виска покрутить, но я опередил его, не дал обиду сотворить.

– Ты погоди, слушай дальше. Слепни нас там поджидали в неисчислимом количестве, огромные, здоровущие, размах крыльев как раз размером с самолёт, не меньше.

Для убедительности руками размеры показал.

Борисыч рот открыл от изумления, по глазам вижу, что не верит. А я сроду не врал, так, иногда только. А раз молчит Борисыч, значит, правильной дорогой иду.

– Мы уже заготавливать закончили, обратно засобирались, а тут они и налетели.

Сначала одной стаей за нами погнались, а потом разделились на две, хитрые, гады, чтоб окружить, в кольцо нас взять. И каюк нам бы был, если б Анатолич газу не прибавил, еле оторвались от них. Хорошо, что таратайка Анатолича не подвела, а то в осаде бы оказались. Попили бы кровушки нашей точно.

Летят и кулаками грозятся, рожи зверские состроили.

– Какие у них кулаки? Ты что, «чаю» перепил?

– Ну, может, не кулаки, а жала ихние, здоровущие, вперед выставленные, как копья, я видел.

– Что городишь-то? Что они, задом за нами летели?

– Маневрировали, видать, сообразительные. Вы-то вперед смотрели, вот и не видели, а я оглядывался, потому и видел, точно говорю. Ну, вспомнил?

Борисыч задумался. Ага, вспоминает, значит. А он посмотрел на меня и ничего не сказал. Посмотрел, правда, как-то странно, жалостливо, что ли.

– Ладно, Борисыч, давай продолжай, проводи экскремент свой.

– Не экскремент, а эксперимент. Сейчас анализ проведём, – интеллигентно поправил меня Борисыч. А затем опять осторожно опустил хрупкую «вещь» в подготовленную новую ёмкость.

На этот раз «вещь» приняла вертикальное положение, без всяких предыдущих танцулек. Рисками на шкале обозначила насыщенность «заварки».

Борисыч закряхтел от удовольствия, я тоже поддержал для приличия, кашлянул пару раз.

– Ну вот, отлично! Гляди, немного выше нормы, но вполне допустимо. Сейчас на горючесть проверим, – сказал Борисыч и немного на стол капнул.

– Во, нормально, даже пятно образовалось. Годится.

– Да нет, Борисыч, не пятно, кажись, дыра на скатерти образовалась. Слушай, Борисыч, если от второй порции дыра образовалась, то что бы от первой было?

Борисыч опешил, начал скрести голову, усиленно заскрипел, слышно даже. Думает, значит. Похоже, ничего не надумал, раз только руки развёл, поболее, чем я до этого.

– А я вот думаю, а и хорошо, что не попробовали, предполагаю, могло бы произойти непоправимое. Вынесло бы нас отсюда с рамой оконной на плечах, вместе с «чайником», и тю-тю нам.

Борисыч опять задумался, привстал было, да сразу присел, только рукой махнул да вздохнул тяжко.

Вот дернул же чёрт меня такое ляпнуть, не подумавши, друга нервничать заставил. У него же натура тонкая, интеллигентная, а я с ней вот так грубо обошёлся. Надо исправлять ошибку свою допущенную.

– Борисыч! А не пора ли нам дегустацию продолжить, так сказать, пробу снять.

– Давно пора, заболтал меня, чёрте что из-за тебя в голову полезло.

Борисыч встрепенулся, повеселел заметно и закивал согласно.

Пробу на ура сняли, хорошо пошла, гладенько, без всяких штучек «хронических». Пришлось ещё по капельке откушать, уж больно хорош «чаёк» оказался.

И потекли у нас разговоры, плавные, никуда не спешащие, весёлые разговоры.