Цветные рассказы. Том 1

– А чего же ты ничего не говоришь тете Вере об ее Борисе? Он тоже все по каким-то не таким девчонкам бегает. «Не-из-нашего-круга». Можно подумать, мы – какие-то особенные. Говорят, собирается на хохлушке из украинской провинции жениться. Я, кстати, знаком с ней – очаровательная девушка.

– Разве тебя можно сравнивать с Борисом? Он младше на четыре года, а вон смотри, всего уже добился. Зарабатывает – аж 250 в месяц, дай бог каждому, а еще на полставки преподает. На днях кандидатскую защищает. Чемпион Ленинграда, спортсмен.

– Я тоже приработок имею. Переводы с английского неплохие деньги дают. Иначе, как бы я мог современно одеваться?

– А на работе? Чем ты занимаешься? Какие-то лаки, краски – стыдно людям сказать. Нет, чтобы – ракеты, космос… На худой конец, – электростанции, мосты… восемь лет работаешь, а все еще старший инженер.

Гарик не любил эти разговоры о работе, тем более – об успехах троюродного брата.

– Ну, хватит, хватит! Несешь, мама, всякую чепуху. Язык-то без костей. Ты не понимаешь, в какой стране мы живем? Куда с фамилией Хадера деться? Будто не знаешь, что мы здесь – люди второго сорта.

– У Боба фамилия тоже не очень – Романов, посмотришь в паспорт – совсем неподходящая фамилия для нашего пролетарского государства, это, однако, не помешало ему пробиться. Ты привык все на кого-то надеяться. Вначале на маму, когда я работала. Сейчас – на Леонида Львовича. Думаешь, я не знаю, что ты у него постоянно деньги клянчишь на новые шмотки?

– Хватит, Лёля, тараторить. Во-первых, деньги Лёне я отдам. А что касается Боба – он в какой отрасли работает? Ракетостроение. А я, куда мог распределиться после Текстильного? Только в Гипроизолятор. Хорошо, что сейчас в Гипролак удалось перебраться. Здесь хоть платят получше.

– Боб хорошо распределился, потому что из Точной механики, потому что у него лучший бал на курсе. А ты в Текстильный пошел в свое время, потому что там конкурса не было. В другой вуз тебя бы с твоими тройками не взяли. А я своей глупой головой думаю, что и в Гипролаке можно неплохо зарабатывать. Только захотеть надо.

– Там, в оборонке, к нашему брату по-другому относятся. А я в этом институте – белая ворона. Хоть сто раз из штанов выскочу, все равно не стану человеком первого сорта. Вон к нам молодой специалист пришел – Слава Проваторов. Три года отработал – и вот, пожалуйста, – руководитель сектора. У него сектор, а я – старший инженер без группы. Потому что он – Проваторов, а я – Хадера! На прошлой неделе объявили повышение зарплаты. Всем повысили, а меня в списке нет. Как же я здесь все ненавижу. Была бы возможность, уехал.

– Ешь, Гарик, ешь. Да не обижайся ты на мать. Я это все говорю для твоей же пользы. Кто у меня в жизни есть? Только ты, да Леонид Львович. Брал бы пример с отчима. Работал честно всю жизнь, не хитрил, не воровал, жил скромно, копил. Вот у нас квартира теперь, у тебя отдельная комната. Жену приведешь, детишки появятся – еще одна комната у тебя будет. Небольшая, но все же комната.

– Надоели твои поучения. Помолчи уже. Неужели необходимо каждый раз объяснять, что происходит? Лучше посуду помой, наша кухня и так свинарник напоминает.

Наступило неловкое молчание. Лёля обиженно громыхала кастрюлями. Гарик пил горячий чай с лимоном. Дожевывая бутерброд с куском докторской колбасы цвета пожелтевшей на солнце бумаги, он вспоминал тот неприятный разговор с начальником отдела о повышении зарплаты. Гарик, конечно, так просто это не оставил, он подошел к начальнику и с присущей ему прямотой и смелостью спросил, почему его нет в списке на повышение зарплаты? Николай Николаевич, руководитель отдела, мягкий, интеллигентный человек, говорил с ним на этот раз очень резко.

– Знаете что, Хадера! Вам хоть раз задерживали зарплату? Нет. Вам хоть раз уменьшили премию? Нет. Вам хоть раз сделали замечание? Нет, нет и нет! А что хорошего вы сделали для коллектива? Ни одну работу вам поручить нельзя.

– А что? Было хоть раз такое, чтобы я с чем-то не справился?

– Вы, Игорь Валентинович, – хороший специалист. Только свою работу делаете вместо недели месяц, вместо месяца – полгода.

– Зато тщательно.

– Не знаю уж, тщательно или нет, а только я вижу, что вместо работы вы все время переводами занимаетесь. И другие тоже видят – не дураки.

– Разве проживет взрослый мужчина на зарплату старшего инженера? Платили бы хорошо, так и не занимался бы переводами.

– Если бы, да кабы… Все по курилкам бегаете…

– Да я не курю.

– Не курите, а бегаете. Обсудите все международные события, косточки всем сотрудникам перемоете. Мне тоже достаётся, будто я не знаю. А при выезде на овощебазу все работают, картофель, морковь перебирают, а вы сидите для галочки, боитесь ручки свои испачкать, вон у вас ручки-то какие холеные, только что лаком ногти не покрываете.

– Да все так работают на овощебазе, только видимость создают. Вы ко мне несправедливы, Николай Николаевич.

– Несправедлив, несправедлив… Я из-за вас чуть выговор по партийной линии не получил, мне это надо? Секретарь парткома приехал на овощную базу вместе с директором и говорит мне: «Что это Хадера вырядился как на танцы. Все работают, а он просто номер отбывает».

– Теперь будете указывать, как надо одеваться? Прошли те времена. Достали вы меня своей пропагандой.

– А вы – меня. Идите, Хадера, и работайте. И мой вам совет – поменьше выступайте, а то попадете под сокращение.

Вот такие довольно-таки неприятные воспоминания посетили ухоженную головку Гарика Хадеры, когда раздался телефонный звонок. Звонила Люда.

Люда – девушка Гарика. Одна из… Часто заскакивает к нему после работы. Иногда остается на ночь. Очень быстрая. Между делом успевает сообразить по хозяйству с десяток разных дел – сбегать за продуктами, что-то приготовить, сделать небольшую постирушку.

– Игорь, не ешь ты мамину стряпню. Разве это суп? Одна томатная паста. Я тебе сейчас что-нибудь приготовлю. Да нет, Елена Максимовна, я сама Игоря накормлю. А что у тебя из грязного? Я знаю, ты не любишь два дня носить одни трусики. Давай, давай постираю. Здесь на загрузку машины не потянет. Я вручную, как раньше. Елена Максимовна, что там у вас со стиркой? И ваше, и что там у Леонида Львовича? Давайте, давайте.

Лёля рада, любит прокатиться на шармачка. Тащит розовые штаны с начесом, нижнее белье Леонида, носки, кухонные полотенца.

Забежит, накормит, постирает, приберет – удобный человек. Гарик принимает все как должное.

– Какие планы на сегодня, Игорь?

– На сегодня? Послушай, Люда, на сегодня ты свободна.

– А как у тебя с обедом?

– У меня есть обед.

– Как с продуктами?

– Да не надо мне ничего, у меня все есть.

– Суббота, хорошая погода.

– Мало ли что суббота, мало ли что хорошая погода. Людочка, я тебе уже все сказал: я сегодня занят.

– Какие могут быть дела в субботу?

– Да, дела. У меня дела.

– А как насчет завтра?

– Завтра? Не знаю, созвонимся. До завтра еще дожить надо.

– Ты, наверное, опять к Свете собрался.

– Далась тебе Светка – это же Эллочка-людоедка. Знает только два слова: «хо-хо!» и «крррасота!»

– И чего же ты за ней бегаешь?

– Слаб человек, Людочка, слаб! Успокойся, я со Светкой не встречаюсь. Ко мне Аркадий приезжает, соученик из Ростова. Город покажу.

– Говори, говори. Ну, хорошо. Со Светой, так со Светой. Все равно она тебя бортанет, как и Наташка. Кто твой характер терпеть будет?

– Ну, а если и к Светке, так что, ты возражаешь?

– Иди, иди. Ищешь себе приключений. Не мальчик уже. На прическу свою посмотри.