Что там, за дверью?

Так видят настоящие писатели, потому что так, наверное, устроены. И пишут так, что мы видим их глазами, чувствуем их душой и можем силою их воображения обнять хоть весь мир, плыть рядом в течении времени или делать остановки на его островках…

Вот так. Слабые мои попытки «сыграть в писателя» лишь подчеркивают грустный для меня факт – не получается писать! Не получается…

Но я без претензий. Восхищаюсь тем, как пишут другие. И когда чувства выходят за границы того, что я могу вместить, могу и заплакать.

Мне не стыдно.

    2015 г.

Друг

Его нет ни на одной фотографии. Ни отдельно, ни вместе со мной. Ни с кем-либо из друзей. Но из всех их числа он стоит у меня на необычном месте. Ведь мы столько лет знакомы. Правда, до сих пор я не уверен, что достаточно его знаю. Размытый незаметностью, я знаю – он всегда рядом. Был и есть…

Вместе с ним мы поднимались по ступенькам возраста. Формы наши наливались и крепли, а с ними и содержимое, смею надеяться. Часто мы одинаково видели мир, скорей всего, под его влиянием моё щенячьи восторженное восприятие менялось на более взвешенное и последовательное любопытство к его потаённым рычагам и тайнам…

Я давно привык, что он умнее меня, но я никогда ему не завидовал. Даже когда он неоднократно повторял мне известную поговорку: «мудрость – это не морщины, а извилины». Что ж, согласен, я ему в этом уступал.

Он участлив необыкновенно, но не въедлив, дружелюбен, но не назойлив. Не навязывает мне свои мысли и не подминает своим влиянием. Лодка его мыслей легко подбирает тебя, и течение их уносит в океаны жизней и событий, прошлое и будущее миров, фантастику неведомого… Нет ничего, мне кажется, чего бы он не знал или не умел. И, если надо, без тени сомнений всё клал к моим ногам, – бери: моё – твоё!

Так что призраку скуки не было места втиснуться между нами, даже несмотря на то, что друг, как правило, бывал закрыт и молчалив. Это только добавляло его образу лёгкий шарм очаровательной тайны. И всегда – таинственное очарование…

Смотрюсь в него. Иногда, как милосердное зеркало, он растворяет в себе моё «я» и возвращает назад, но уже обновлённым. Он – мой проверенный поверенный, больше – сострадательный духовник. Преданный, верный и надёжный…

В запутанностях мыслей, во всех смятых и взъерошенных состояниях к кому, как не к нему, я обращаюсь:

– Что мне делать сейчас, друг?..

* * *

Иногда раскисший и усталый укладываюсь в постель… Утомлённые мысли покидают истоптанную тревогами голову.

Шторки век отсекают свет от всплывающих образов, и рука тянется выключить торшер.

Закрываю книгу. Глажу шероховатую корочку и кладу её себе на грудь.

– Друг мой, – мне кажется, шепчу я, засыпая с ней в руках.

Прижимаю к себе.

– Друг мой…

    2014 г.

Новогоднее

Только в этот праздник… Ты подходишь к нему, как к чуть приотворённой двери, и не знаешь, что за ней на этот раз. Будущее, ну, конечно… Хотелось бы увидеть его сейчас, но придёт оно чуть позже. В своё время, но – позже. А пока постоим на пороге времени и подождем, когда оно пригласит нас войти. С пакетом всех наших желаний.

– Чтобы были встречи, чтоб отменили расставания, остались друзья, и исчезли враги, радость прогнала грусть, а тревоги ушли с прошедшим годом.

– Чтобы глаза не обшаривали горизонты в поисках обетованных земель, и успокоенные мысли смирили нас с нашим выбором, твердь под ногами и купол над головой защитили от метелей дат и событий.

– Чтобы мир не раскачивался, и мы всегда и везде чувствовали себя в своей тарелке. Желательно – полной.

– Чтобы судьбы детей и детей наших детей вселили в души покой и уверенность.

Физики искали и нашли бозон Хигса – божественную частицу. Хотелось бы, чтобы каждый смог найти в себе подобную же частицу, которая делает нас самими собой и даёт возможность увидеть её и в других. И мир изменится. Прекратятся периоды его полураспада, исчезнут задние мысли, и с фасадов людей не будут уходить улыбки. Человек будет существовать долго-долго. Сколько и сам мир. Ветры перемен сметут заботы с лица земли, и праздничный стол даст правильный старт новому счёту дней.

– А после их круговорота снова придёт Новый Год. Его ждут, и он приходит. Новый, он всегда приходит к тем, кто ждёт.

Достаточно крикнуть: – С Новым Годом!

– С Новым Го-о-одом!

    2014 г.

Шутник

Недавно через свою электронную почту я узнал о появлении нового поэта. В комментариях, на которые не скупились мои друзья, было так много хвалебных отзывов, что я – хоть и не самый большой поклонник изящного плетения слов – сунулся в Интернет, чтобы поближе познакомиться с новой звездой.

Вот, пробую вспомнить, имя у него было какое-то странное, что-то вроде Шут Никофф.

Спектр тем, которые он затрагивал, действительно потрясный: тонкая, трогательная лирика, грустинка ностальгии, возвышенные, скоморошничество и приколы… И, конечно, как – нет: общество, демократия, политика. Короче – всё: цветы и звёзды, далее – везде… И уровень!

Порылся в поисках подробностей – и впрямь, из новой волны, перспект такой всякий… Ну и ладно – хорошему кораблю, как говорится – семь футов под киль!

Какое-то время спустя, бродя по Интернету попал на объявление: «пишу прозу… стихи…по заказу – на свадьбу, похороны, любимой, на день рождения, на развод», т. е. литературю на любой вкус, оптом и в розницу. Такого, признаться, я ещё не видел… «Заявки посылайте минимум за несколько дней». Указаны электронная почта, имя…

Помню, подумал – вот, сукин сын! А тут ещё – ба! Погоди, погоди… «Ах, твою так!» – вспыхнуло. Имя-то – как оно? – такое же странное, как у того поэта, который попался на глаза несколько раньше…. Или здорово похожее. Но стиль, лёгкость пера!.. Право, не надо быть профессионалом, чтобы заметить одну и ту же руку. Вот только имя, имя. Погоди-ка, как у того поэта, слово поэт пишу пока без кавычек, Шут Никофф. А этот, который за всё про всё: как его, а, вот – Шут Никон. Да ёлки-палки, тут же какая-то подначка… Ну, судите сами: имя можно прочитать как Шутник Офф и Шутник Он. Т. е. пишет серьёзную прозу-поэзию – шутник как бы отключён – «офф». Работает на разлив – шутник «он», включён, значит. Видите, он ещё и издевается над нами, поклонниками подслеповатыми.

Так что теперь, особенно после моего открытия, о случайности совпадения уже просто не могло быть речи… «Он», «Офф» – одно и то же лицо!

Да-а, новое поколение: продаю с лотка поэзию, искусство – подходи, кому не лень, дорого не беру… Испорченные привычкой, говоря колхозным языком: мухи отдельно, компот отдельно. Сознание не принимает, как одухотворённость, деликатность и нежность можно уложить на шершавый конвейер производственного процесса.

Не знаю почему, но такая вероятность сильно задела. Не принимает такое мой организм. Не совмещается, как это: отложил, вот, отбойный молоток, рученьки помыл… Помыл, да? Ну вот, а теперь давайте те же рученьки вам роговицу глаза пересадят, хорошо?

Дальше – больше. Распалённое воображение последовательно представляет себе, например, Наташу Ростову, убирающую последствия прорванной канализации. Анну Каренину в резиновых сапогах и штормовой робе на краболовном траулере. Мозги и вовсе закипают: представь Джоконду, укладывающую дымящийся асфальт на строительстве дороги…

А здесь, вот так, – просто: на глазах снимают идеал с пьедестала и заставляют копать траншею. Венеру Милосскую, к примеру. Нет, она без рук. Тогда – Аполлона Бельведерского – подойдёт?

Любопытно, таким «специалистам» череп на мозги не давит?

* * *

Впрочем, мне уже слышится: – Ой, ой, ой, подумаешь – нежный какой! В возвышенное захотел играть!

А что там за деликатной портьеркой изящных искусств творится, не хочешь знать? Сколько рабов горбатится на этих полях, и на скольких слезах они всходят… Твоему утончённому слуху недоступен, видимо, звук стыдливо распускаемых бретелек невинности под жёсткими пальцами бизнеса…

Так что – не надо! Время – вперёд! Налетай, продавай!