Истинный путь. Часть первая. Знаки свыше

– Сдвинем плиту и заглянем внутрь, – предложил Ухряк. – Одним глазком.

– Один глазок мне тоже жалко. У меня их всего два, а не сорок восемь.

– Ладно, ладно, я сам загляну. Как мы сможем исполнить волю высших сил, если боимся сделать даже это?

– Если умрем, мы тоже не сможем исполнить волю духов.

Но, говоря это, Эгур, тем не менее, двинулся следом за Ухряка в центр зала. Они не без опаски ступили на каменное возвышение, и приблизились к гробу. Тот выглядел древним, многие века никто не прикасался к нему, и каменный ящик за это время успел покрыться слоем пыли. На толстой и явно тяжелой плите, что накрывала его, были высечены то ли буквы давно забытого языка канувшего в небытие народа, то ли какие-то нечестивые символы. Сквозь толстый слой пыли их невозможно было разглядеть в подробностях, но орки к этому и не стремились.

– Держи, – сказал Ухряк, передав Эгуру и фонарь, и свою лопату. – Свети мне.

А сам, уперев ладони в край плиты, навалился на нее всем своим немалым весом.

В первые мгновения плита не поддавалась. Ухряку почудилось, что он толкает руками монолитную скалу. Но орк не сдался, вместо чего усилил давление. Стертые подошвы его старых сапог заскользили по каменному полу, зубы заскрипели, вздувшиеся мышцы рук и спины едва не разорвали рубаху.

И плита, успевшая основательно прикипеть к гробу за минувшие века, поддалась, не выдержав могучего натиска орка. Орки вообще сильны по части натиска. Что-то разрушить, опрокинуть, повалить, сломать до неподлежащего ремонту состояния – в этом они мастера. Вот и древняя плита, признав силу Ухряка, медленно и с тихим скрежетом, поползла в сторону, открывая нутро саркофага. Когда образовалась щель достаточных размеров, чтобы возможно было заглянуть внутрь, Ухряк прекратил толкать плиту, и они с Эгуром склонились над гробом. Ожидали увидеть в нем все, что угодно, даже морально готовились к тому, что из каменного ящика на них бросится что-то потустороннее, страшное и с большими зубами. Но когда Эгур опустил над щелью фонарь, оба одновременно издали вздох и облегчения, и разочарования.

Не было в саркофаге ни притаившегося монстра, ни бесценных сокровищ, ни могущественного оружия древних. На его дне темнели рассыпающиеся в прах останки какого-то существа – жалкие косточки, истлевшие настолько, что уже невозможно было установить, кому они принадлежали при жизни. Точно, что не орку – таких мелких и тщедушных орков на свете не бывает, и никогда не было. Наоборот, предания гласили, что встарь орки были еще больше, чем ныне, выше на две головы и шире втрое.

– Ну, хоть не съели, что уже хорошо, – облегченно выдохнув, сообщил Эгур, и нервно хихикнул.

– Просто кости, – произнес Ухряк, даже не пытаясь скрыть разочарования. Может, все эти сказки о таящихся в подземельях сокровищах, сказками и являются? Древний народ, покидая эти земли, мог забрать все ценное с собой, оставив на месте только то, что тащить куда-то было либо трудно, либо незачем.

– Знаешь что, – сказал Эгур, – давай-ка выбираться отсюда. Мы и так уже сделали больше, чем отважился бы сделать любой другой орк. А если эта Гролла хочет заполучить обратно свой медальон, пускай спускается сюда, и ищет его сама.

– Пожалуй, твоя правда, – согласился Ухряк, невзначай опершись на сдвинутую с места плиту. Он не толкал ее, просто оперся, совсем легонько, даже силы не прикладывал. Но и этого хватило.

Каменная плита, которую прежде ему пришлось толкать с таким напряжением, что едва портки не лопнули, вдруг с поразительной легкостью скользнула в сторону. Один ее край резко взмыл вверх, едва не вышибив Эгуру все зубы, другой скользнул вниз. Крышка наклонилась, встав почти вертикально, и с умопомрачительным грохотом рухнула на пол, расколовшись на несколько больших обломков.

Орки стояли перед гробом, оцепенев от ужаса, и слушали, как эхо произведенного упавшей плитой шума продолжает раскатываться по мрачным коридорам подземелья. Этот грохот, вероятно, слышали даже на поверхности – так, во всяком случае, показалось Ухряку. И уж конечно он докатился до самых отдаленных и мрачных участков подземелья.

Эхо долго гуляло по земным недрам, и очень нескоро под мрачными сводами вновь воцарилась тишина. Но последователи Вандала продолжали стоять, застыв двумя статуями, и ждать чего-то. Чего-то неизбежно ужасного, поскольку теперь все здешние монстры были поставлены в известность о том, что в их логово пожаловали незваные гости. Ну, или еда – это как посмотреть.

Первым рискнул пошевелиться Эгур.

– Во имя духов! – прошептал он, слыша громоподобные удары собственного сердца, которое едва не разорвалось от страха. – Ухряк, ты зачем это сотворил?

– Да не нарочно я, – виновато пробормотал орк. – Я ее даже не толкал. Она сама. Это все темные заклинания, начертанные на плите.

– Ладно, не важно, – отмахнулся Эгур. – Вот теперь точно надо уходить. Нет тут никаких сокровищ.

– Да, да, ты прав, – горячо согласился с соратником Ухряк. – Пошли-ка отсюда. Я уже до костей промерз. Правда, вот сейчас порядочно так вспотел.

Они направились к выходу из зала, планируя вернуться тем же путем, которым пришли сюда, но выйти в коридор не успели. Потому что оттуда, из коридора, донесся звук, более всего похожий на тяжелое хриплое дыхание. Он как будто долетел издалека, и прозвучал чуть слышно, но оба орка могли поклясться, что им не померещилось. Об этом же свидетельствовали их внутренности, которые внезапно сковало таким жутким холодом, что Эгур начал всерьез опасаться, что из-под него вот-вот посыплются сосульки.

– Что это было? – прошептал Ухряк, со страхом вглядываясь во тьму коридора.

– Не знаю, – тем же сдавленным шепотом ответил ему Эгур. Фонарь в его трясущейся руке сильно подрагивал.

Не успели они опомниться, как звук повторился. Это был все тот же хриплый вздох, но на этот раз прозвучал он заметно ближе. Оба орка расслышали его предельно четко.

Надо было что-то делать. Бежать, к примеру, или бежать очень-очень быстро. Но последователей Вандала сковал вызванный страхом паралич. Орки отважны и храбры от рождения, сами себя они считают храбрейшими из живых существ. А еще умнейшими и красивейшими. Орк бесстрашно бросается в драку, если его противник состоит из мяса, которое можно намять, костей, которые можно сломать, и крови, которую можно пролить. Но как драться с бестелесным существом, порожденным черной магией и одним духам ведомо чем еще? Ни крепкими кулаками, ни обычным оружием порождение мрака не сразить. Говорят, шаманы в древние времена могли изгонять потусторонних чудовищ своими заклятиями, но ныне шаманы уже не те. Да и потом, они ведь оба не шаманы.

Соратникам удалось преодолеть сковавший их паралич лишь тогда, когда хриплый вздох прозвучал в третий раз, уже совсем близко. И одновременно с ним в коридоре начало разгораться зловещее синеватое свечение. Что-то приближалось к ним. Что-то услышало звук разбившейся об пол плиты, и явилось сюда, дабы выяснить, кто потревожил его вечный покой.

Через мгновение оба орка уж неслись через зал. Они миновали распахнутый саркофаг с истлевшими останками, принадлежащими, вероятно, одному из создателей подземелья, и ворвались в противоположный коридор. Ухряк обернулся, чтобы увидеть, как зловещий синий свет вливается в зал с каменным гробом. Кроме этого света он не увидел ничего, но ему, тем не менее, хватило. И он поспешил за Эгуром, у которого был единственный фонарь.

Весь ужас и трагизм ситуации медленно доходил до разума Ухряка, пока они мчались по коридорам, и думать забыв о том, чтобы оставлять отметки на стенах. Зловещее нечто, источающее синий свет, перекрыло им единственный выход из подземелья. И если оно, это нечто, останется в коридоре надолго, они обречены. Даже если монстр не станет их искать, это ничего не изменит. В этом подземелье им не выжить. Они протянут несколько дней, может, с десяток, если повезет, но голод, жажда, и, самое главное, убийственный холод этого места сделают свое черное дело.

Ухряк постарался взять себя в руки, дабы не скатиться в пропасть паники. Он убеждал себя, что шанс еще есть, что монстр необязательно станет караулить их, перекрыв выход. Глядишь, постоит немного, да и уберется в свое логово.

Но верилось в это с трудом. В конце концов, они ведь имеют дело не с живым существом. Потусторонней сущности не ведомы ни усталость, ни голод, да и спешить ей некуда. Понадобится, она простоит в том коридоре хоть сотню лет. Впрочем, так долго едва ли потребуется.

Обезумев от страха, орки мчались по коридорам, сворачивали то вправо, то влево, и даже не пытаясь задуматься о том, как они станут искать обратный путь. Ужас перед неким сверхъестественным злом нещадно гнал их вперед. Они пробегали через крошечные комнатки и обширные залы, и Ухряк, краем глаза, замечал в них останки какой-то каменной мебели, горы неопознанного мусора и обилие вездесущего мха. Ему не оставалось ничего другого, кроме как бежать следом за Эгуром, который нес в руке их единственный источник света. Несколько раз Ухряк пытался взять себя в руки, остановиться и обдумать ситуацию, но стоило вспомнить о той жути, которая, возможно, преследовала их, чуя чуждые живые организмы в этом царстве хлада и смерти, как ноги несли его вперед с еще большей скоростью.

Еще один поворот. И еще. Очередной коридор выплюнул их в большой зал, заставленный каменными гробами. Тех было не меньше дюжины, по шесть в ряд. От их вида оркам стало дурно, но еще больший ужас вызвало осознание того, что другого выхода из зала нет. Это был тупик.

– Что делать? – застонал напуганный Эгур, затравленно озираясь по сторонам.

Ухряк с ужасом посмотрел на единственный выход из зала. Вот сейчас в нем замерцает зловещее синеватое свечение, наберет силу, вновь послышится громкое хриплое дыхание, а затем пожалует нечто. И тогда они оба погибнут здесь, среди древних могил. Никто не сожжет их тела, а потому их души еще очень нескоро высвободятся из уз истлевающей плоти, и будут торчать в этом проклятом подземелье многие годы, пока даже кости не рассыплются в прах.

– Ухряк, что нам делать? – плаксивым голосом вопросил Эгур.

– Я не знаю. Давай….

Он не договорил, потому что увидел нечто ужасное. В скупом свете лампы его расширившиеся от ужаса глаза различили черную тень, медленно восстающую из-за ближайшего каменного гроба. Спустя мгновение ее заметил и Эгур.

Онемевшие от страха орки медленно попятились назад. Где-то там, в коридорах, бродило неведомое чудовище, но еще одно поджидало их прямо здесь. Черная тень увеличилась в размерах, и стала надвигаться на них. Ухряк и Эгур расслышали громкое сопение, и мысленно простились со своими жизнями.

А затем в круг образованного лампой света вступило существо, которое соратники ожидали встретить в этом подземелье меньше всего.

Это был самый обычный орк.

Глава 10

Да, перед ними, вне всяких сомнений, стоял орк. Притом орк живой. Это можно было заключить по его шумному дыханию, а так же по тому, что он моргал веками, шевелил губами и, самое главное, весьма интенсивно попахивал. От орка несло потом, и не только им одним. Судя по запаху, этот несчастный успел повидать немало сочных ужасов.

Этот орк был невысокого роста, довольно тучный, что делало его немного похожим на гномов, как их описывали легенды и сказания. Одет он был в дорогой, украшенный вышивкой, халат, некогда роскошный, а ныне покрытый пылью и имеющий ряд недавно образовавшихся прорех. Его толстую шею отягощали крупные бусы из больших разноцветных камней.

Какое-то время последователи Вандала и орк в халате молча смотрели друг на друга. Затем незнакомец нарушил молчание:

– Вы настоящие? – спросил он тихо, с робкой надеждой.

– Да, – ответил Ухряк. – А ты?

– Я тоже. А вы живые?

Эгур вздрогнул.