Петля

Спускаться вниз было несравнимо легче и приятнее, чем карабкаться вверх. Двигался Андрей без спешки. Следуя совету Бродяги, он тщательно осматривал каждую ступень. Лестничные марши, по которым он проходил, были неплохо освещены. Лампочки над головой горели почти все, что говорило о малом количестве желающих разбить их или украсть. Мусора на ступенях было немного, так что ловушке не под чем было спрятаться.

Походило на то, что Племя не поднималось выше определенного этажа, и территорию, находящуюся вне пределов их охотничьих угодий, можно было считать условно безопасной. Условно, поскольку в лабиринте и помимо Племени хватало желающих заполучить чужое мясо в свое людоедское распоряжение.

О том, что он ступил на территорию Племени, Андрею недвусмысленно подсказали сразу три ловушки, обнаруженные им на трех лестничных маршах подряд. То ли они с Олей не заметили их при подъеме, то ли ловушки появились здесь уже после того, как они прошли наверх. Так или иначе, но Андрей заставил себя утроить бдительность: старался не издавать лишнего шума, тщательно проверял пол под ногами, и постоянно прислушивался. Звенящая тишина лабиринта создавала ощущение полнейшей безлюдности, но Андрей отлично знал, насколько оно ложное. Людей в лабиринте хватало. Просто все они, как и сам Андрей, предпочитали действовать бесшумно. Они передвигались неслышно, и могли возникнуть рядом совершенно внезапно. Или, что еще хуже, внезапно возникнуть за спиной с занесенным для удара топором или копьем.

Андрей решил направиться прямо к озеру, отделяющему логово Племени от остального лабиринта. Этот план казался ему оптимальным. Лучше всего было дождаться людоедов на берегу, чем бродить по этажам в их поисках, повышая, тем самым, шанс влететь в ловушку или нажить на свою голову иных неприятностей.

Дорогу к озеру он более-менее помнил, хотя и не был уверен в том, что с первого раза угадает нужный этаж. Что ж, если потребуется, он предпримет несколько попыток. В конце концов, подземное озеро велико, и обнаружить его будет несложно.

Однако план его сорвался, не успев начаться. Миновав очередной лестничный марш, Андрей вдруг услышал человеческие голоса. Кто-то двигался по этажу в его направлении. Судя по звучащим голосам, людей было несколько.

Его охватил панический страх. Возникло спонтанное, но очень сильное, желание бежать отсюда без оглядки. Андрею стоило немалого труда остаться на месте. Он мысленно твердил себе, что иного выхода нет, а сам с ужасом представлял одну жуткую картину за другой – то видел собственное мясо, жарящееся на огне, а то собственную тушу целиком, насаженную на гигантский вертел. От этих подброшенных разыгравшимся воображением пророчеств стало дурно до тошноты. Боясь струсить и сбежать, Андрей торопливо разоружил себя, положив на нижнюю ступеньку пролета топор и нож. Затем он отошел к дальней стене, прижался к ней спиной и стал ждать.

Вывалившиеся на площадку людоеды ничуть не растерялись, увидев его. Им понадобилась доля секунды, чтобы справиться с возникшим замешательством, вызванным нетипично покорным поведением мяса. В следующее мгновение Андрея схватили, грубо заломили руки за спину и, с поразительной быстротой, связали их проволокой. Чувствовалось, что у этих людей имеется солидный опыт по обездвиживанию двуногой добычи.

– Я пришел говорить с вашим главным, – быстро сказал Андрей, стараясь унять дрожь в голосе.

Он из последних сил пытался сохранить самообладание. Нельзя было поддаваться панике на глазах у этих людей. Как только он поведет себя, как типичная добыча, ему крышка. Людоеды не станут слушать свой ужин.

А все к тому и шло, поскольку окружающие его существа, прежде бывшие людьми, внушали ему откровенный ужас. Скольких каждый из них убил и съел? И как давно это стало для них нормой жизни? Глядя на свирепые хари каннибалов, Андрей крепко усомнился в разумности своей затеи. Скорее всего, Оля была права, отговаривая его от задуманной авантюры. И совсем неспроста именовал ее чистой воды самоубийством.

К нему приблизился бородатый мужик с серым лоснящимся лицом. Его правую щеку от уголка глаза до края губы пересекал уродливый шрам. Рана, судя по всему, была рваной, а не резаной, и срослась она, как умела, образовав безобразные красные пузыри и впадины, забитые въевшейся в кожу грязью.

Мужик резко поднял руку и крепко прижал к горлу Андрея клинок ножа. На уродливой физиономии медленно расплылась отвратительная ухмылка.

– С главным, значит? – переспорил он, дико тараща на пленника выпученные глаза. – Слышали, парни? Он поговорить хочет.

Стоящие вокруг людоеды весело заржали.

Тип со шрамом прекратил скалиться, приблизил свое лицо к лицу Андрея, и прохрипел, обдав его гнилостной вонью дыхания:

– Мы тут с едой не разговариваем.

Из его пасти рванулся такой смрад, что Андрею лишь чудом удалось побороть тошноту. Казалось, во рту у людоеда раскинулась братская могила под открытым небом.

– Для меня вам придется сделать исключение, – сказал Андрей, стараясь дышать ртом.

– Да что ты! – усмехнулся тип со шрамом, а его дружки вновь разразились хохотом. – Это по какой же такой причине?

– Ваш лидер вам объяснит. А если не доставите меня к нему целым и невредимым, он вам объяснит кое-что иное.

Андрей старался держать себя уверенно и где-то даже нагло, всеми силами подавляя дрожь в голосе. Он понятия не имел, насколько людоеды уважают или боятся своего главаря, и сколь высок его авторитет в Племени. Однако слова его возымели действие. Оставив пленника в покое, людоеды отошли в сторонку и стали о чем-то оживленно шептаться. В итоге тип со шрамом повернулся к Андрею и спросил у него:

– С чего это Шаману с тобой говорить? Какое у тебя к нему дело?

– Вас это не касается, – с напускной дерзостью ответил Андрей. На самом деле, ему было дико страшно. Он понимал, что прямо сейчас решается его дальнейшая судьба. Если ему не удаться уговорить людоедов, те убьют его здесь же. А затем разделают, заберут мясо, а все, непригодное в пищу, вроде костей, бросят гнить на лестнице.

Бородатый уродец какое-то время пребывал в раздумьях. Он стоял, нахмурившись, буравил Андрея взглядом, и вертел в руке свой самодельный нож. Продолжалось это секунду десять, и они стали самыми длинными в жизни Андрея. Ему уже стало казаться, что сейчас людоед просто всадит ему клинок в живот, или перережет горло, но тот поступил иначе. Убрав оружие в ножны, он бросил своим дружкам:

– Ладно уж. Отведем его к Шаману. Пусть тот сам решает, как с ним поступить.

Его взяли под руки, и повели по коридорам. Тип со шрамом вышагивал первым, насвистывая себе под нос какой-то смутно знакомый мотив. Андрей не спешил радоваться тому, что до сих пор жив. Это могло измениться в любой момент. Однако кое-что несколько его обнадежило. Он не мог не отметить, что людоеды обращаются с ним довольно уважительно. Те, что вели его, просто слегка придерживали пленника за руки, не пытаясь усилить хватку. Его не толкали, не дергали и не задирали, не запугивали и не осыпали оскорблениями. Походило на то, что авторитет Шамана в Племени весьма высок. И теперь судьба Андрея зависела от этого человека. От того безумца, которого он повстречал возле обелиска. А в том, что Шаман не в своем уме, сомневаться не приходилось. Оставалось только гадать, как повернутся шестеренки в его голове: согласится ли он помочь победить босса, или же прикажет подать гостя на ужин?

Становиться главным блюдом вечера Андрей не хотел. И в то же время он отлично понимал, что без помощи Племени им не вырваться из лабиринта. Риск был оправдан. Об этом, во всяком случае, упорно твердил разум. А вот кишки твердили иное – их то и дело скручивало спазмами ужаса.

Достигнув озера, людоеды вытащили из бетонной ниши большой плот, погрузили на него пленника и сами разместились на борту всем составом. Андрей послушно уселся на шершавые доски настила, с опаской поглядывая на черную поверхность воды. Он до сих пор отлично помнил ее убийственный холод.

Двое гребли, неспешно орудуя самодельными веслами. Остальные праздно сидели в молчании. Время от времени Андрей ловил на себе косые взгляды, от которых мороз шел по коже, но старался не подавать виду, что чувствует этот людоедский интерес к своей персоне. Лишь бы эти нелюди доставили его к Шаману. А там уже все решится.

Вход во владения Племени охраняли двое часовых, оба с арбалетами и повышенной бдительностью. Заметив приближающийся к берегу плот, они разразились грозными криками на тему «кто идет?» и «руки вверх!». Пассажиры плота ответили им грубой бранью и насмешками.

Андрей допустил, что причина усиления охраны крылась в его недавнем визите, в ходе которого он несколько проредил людоедское поголовье. Ему было крайне любопытно, какого рода отношения царят между членами Племени, и не возникнет ли у кого-нибудь из людоедов желание отомстить за убитых друзей? Едва ли эти озверевшие люди питали взаимную привязанность, но всякое ведь могло быть. Андрей уповал на то, что слово Шамана является в Племени законом, и что никто не посмеет ослушаться лидера, если тот прикажет не трогать гостя.

Они сошли с плота. Железная дверь распахнулась, стражники расступились, впуская группу внутрь. Андрея они проводили пугающе равнодушными взглядами. Так смотрят на кусок мяса, лежащий на прилавке. Похоже, все его опасения возможной мести были беспочвенными. Никто здесь не будет мстить ему за убитых друзей. О какой дружбе может идти речь в сообществе каннибалов, привыкших воспринимать людей как источник пищи? Они друзья до первого перебоя с едой. А если охота не задастся, или не повезет найти контейнер с тюбиками паштета, то любой из них может сам оказаться в роли жертвы. В такой обстановке не до дружбы. По крайней мере, в ее привычном, человеческом понимании.

– Где Шаман? – спросил тип со шрамом у немолодой лохматой женщины, тащившей по коридору большой ящик с окровавленными костями.

– А где ему еще быть? – проворчала та в ответ. – У столба своего сидит. Как всегда.

Проходя мимо Андрея, женщина окинула его оценивающим взглядом, и заметила со знанием дела:

– Тощий какой. Едва на один укус. Разве ж это добыча? Заловили бы уже кого мясистого, с жирком да сальцем.

– Сходи да залови! – сердито отгрызнулся тип со шрамом в ответ на прозвучавший упрек. – Сальца она захотела.

Женщина визгливо засмеялась и направилась дальше, неся перед собой наполненный окровавленными костями ящик.

Вскоре Андрей вновь оказался в громадном зале с обелиском. Со времен его последнего визита тут ничего не изменилось. Исполинское помещение все так же богато освещалось многочисленными лампочками, но чем ближе они подходили к черной громаде столба, тем заметнее сгущался мрак. Казалось, поверхность обелиска поглощает свет, втягивая его в себя. Похоже, этот эффект был создан умышленно, чтобы окружить каменный столб дополнительным ореолом таинственности.

И создатели добились своего. Оказавшись здесь впервые, Андрей был буквально потрясен видом этого объекта. Его запредельная величина, его чужеродность, разительное отличие от всего, что встречалось в лабиринте – все это неизбежно наводило на вывод о громадной, но еще не понятой, значимости обелиска. Этот предмет не мог быть просто куском черного камня. Он таил в себе какую-то тайну. Возможно, ответы на вопросы, возникающие у каждого узника лабиринта. Или же он являлся выходом, либо мог привести к нему.

Именно такие мысли и возникали рядом с черной громадой обелиска. Но теперь, при виде этого каменного столба, Андрей не испытывал ни благоговения, ни трепета, будто стоя перед чем-то величественно-непостижимым и загадочным. Он отлично знал, что это такое. Всего лишь декорация. Элемент игрового мира. И таинственной непостижимости в нем было не больше, чем в любом куске щебня под ногами.

Одинокая сгорбленная фигура Шамана сидела метрах в пяти от обелиска и была обращена лицом к его антрацитовой поверхности. Людоеды придержали Андрея и замешкались, явно не желая отвлекать своего вождя от важных дум или молитв. Тот, впрочем, сам обратил на них внимание.

– Что такое? – спросил он, чуть заметно повернув голову. – Что случилось?

Его негромкий бесцветный голос выдавал неимоверную усталость. Слишком долго этот человек прожил в лабиринте, слишком многое повидал и через многое прошел. Нельзя было оставаться нормальным, обитая в таких условиях. Любой бы изменился на его месте.

Тип со шрамом выступил вперед и сообщил:

– Шаман, мы тут с ребятами одного супчика заловили.

Андрея удивила та робость, с которой этот большой и сильный человек обращался к немощному старику. Похоже, в Племени действительно уважали своего лидера.

– И что? – равнодушно спросил Шаман. – Зачем вы его сюда-то приволокли?

Тип со шрамом замялся, злобно глянув на Андрея. Затем ответил: