Три шершавых языка

– Пойду, – решительно ответил Марк. – Когда?

– В субботу после полудня, – ответила она. – А вечером я улетаю в Европу.

– Конечно, у меня как раз выходной. Будет что-нибудь особенное?

– Нет, не так уж. В соборе сильно не разбежишься, хотя жаль, что у тебя раньше не получалось послушать, как я играю на этом инструменте.

– Ну… я уже был в католических церквях, я уже знаком с органной музыкой.

– Тогда тебя ничем не удивишь, зазнайка!

– А мне всегда было интересно знать, почему ты выбрала орган и почему именно в соборе?

– Не знаю, – задумалась она. – Наверное, мне нравится чувствовать власть и силу, когда играешь на нем.

– Ты серьезно?!

– Ну… – улыбнулась Ангела. – Первое время я училась играть на нем в консерватории. Там он был довольно скромным, все-таки приходилось считаться с размерами помещения. Но даже тогда чувствовалась его мощь, а в душе трепет и метания от исходящих в пространство вибраций. Местный, на котором я играю сейчас, просто великолепен! Здесь его построили в высшей степени помпезно, даже не посчитались с размерами самого собора. Такое часто бывает в Америке. У многих здесь комплексы и амбиции. Но зато он пробирает до дрожи, так что душа взлетает под купол или бросается в пучины геенны огненной. Все зависит от того, какую музыку играешь. Я все время пыталась испытать его, узнать его границы могущества, налегая на сложную и в то же время трепетную для души музыку. Так старый органист все время бросался глядеть на ряды лавок. Оказалось, местные старички нет-нет, но хватались за сердце от душевных волнений, а я и не знала.

– Значит, ты действительно любишь силу и власть, – изумился Марк.

– Да я же пошутила, недотепа! – засмеялась она. – Мне важно, чтобы те, кто меня окружают, росли подобно цветам и распускались во всей своей красоте, во всей своей сущности. Именно этому я и посвящаю свою жизнь. Не каждому удается пробиться на ухоженной клумбе. Некоторым достаются и трещины в асфальте. Но какова сила цветка, выросшего в таких условиях! И он прекрасен не только своей красотой.

Я много рассказываю перед концертами о людях, что создали эту музыку, какие трудности они испытали и через что прошли. Дар свыше не дается просто так. И в жизни великих есть небольшая предыстория, которая им дорого обошлась. А без нее ничего бы и не было.

– Фантазерка!

– Нет, не фантазерка. Я уверена, что и ты рассуждал об этом.

– Наверное, да, но я не умею обращать столь пристальное внимание на такие тонкости, как обычно удается тебе.

– А ты, дружок, думал, зачем ты здесь и чего можешь добиться? – спросила она, прищурив глаза.

– Я нашел тебя, – ответил довольным голосом Марк.

– Это, конечно, похвально, – заулыбалась она, – но, возможно, что-нибудь еще в твоей жизни пригодится, кроме меня? Возможно, то, о чем ты мечтал, но все время откладывал, поставить на повестку дня.

– Что ты имеешь в виду, что-нибудь о своей жизни, о роли?

– В яблочко, дружок!

– Это мучительно, это больно, это в высшей степени неприятно, – с серьезной озабоченностью ответил ей Марк. – Я не знаю, каких богов благодарить, что нашел тебя. И поверь мне, великое счастье – жить спокойно, не мучая себя заботами о будущем, о пропитании, о том, что можешь потерять и даже обрести большее. Я живу, дышу и думаю сейчас по-настоящему естественно. Лишь с этих пор я чувствую, что у меня есть все необходимое для жизни, даже если это не так. Лишь ты – мой маленький островок, а вокруг болото и пиявки. Какой-то, так сказать, гений вообще утверждал, что жизнь начинается там, где кончаются удовольствия. Достаточно с меня приключений. Теперь я буду жить для себя и ради тебя.

– Но допустим, если ты меня разлюбишь, разве твой мир тогда не рассыпится в щепы?

– Я тебя никогда не разлюблю, моя лисичка, во многом потому, что знаю, лучше тебя в целом мире никого и никогда мне не найти. Ты сама – тот самый персик, выросший на поле с картофелем. Но если я тебя все-таки потеряю, то тогда все для меня станет неважным, бессмысленным, негодным для жизни. Пусть горит весь этот мир синим пламенем, – закончил он разгоряченным голосом.

– Марк, я бы не хотела, чтобы ты сходил из-за меня с ума. Есть много других сторон жизни, на которые тоже стоит обратить свой взор. И люди в своей массе не так уж и плохи. Мир, хочешь ты того или нет, все же находит опору на добрых сильных личностях. Они – те три слона, что держат всю планету, и тебе тоже важно занять свое место, даже без оглядки на меня.

– Ой, вы с Куртом словно заодно, – нахмурился Марк. – Он всегда тянул меня на великие подвиги воли и духа. Только так к тебе потянутся люди, и только тогда заполучишь рычаги улучшения мира.

– Дружок! Я призываю тебя совершенно к другим стремлениям. Я в своей жизни встречала много талантливых людей среди своих знакомых, коллег и учеников. По воле своей профессии знакомилась с самыми выдающимися представителями этого мира, и ты знаешь, деньги и власть здесь совершенно ни при чем. Ценны только люди, особые люди. Их глаза светятся, они получают удовольствие от своего дела, они обладают какой-то внутренней силой. Они творят добро и воодушевляют на это других.

Ко всему прочему, у них также богатое на истории прошлое. И в тебе я очень отчетливо вижу то же самое. Ты думаешь трезво, перед твоим здравомыслием не устоит ни одна стена, а твоя эмпатия просто подарок с небес. Пусть она пока и робко выползает из загнанного угла, но все же. А деньги, власть, куда тебя тянет Курт, ими просто обрастаешь потому, как заслуживаешь их, словно это сажа для костюма трубочиста.

– Если быть искренним, то я давно подумываю, чему посвятить свою жизнь, – поддался на откровения Марк. – Но я не могу понять, с чего мне начать?

– Я тоже не могу тебе ничего об этом сказать, – таковы правила. Каким-то наитием ты сам должен к этому прийти. Но дать добрый совет я, конечно же, хочу. А давай-ка я тебя кое с кем познакомлю. Уверена, тебе еще не приходилось видеть столь удивительных, просто помешанных на своем деле людей. У них жизнь – это путешествие, это миссия. Возможно, ты слышал про таких, но сам знаешь, лучше один раз увидеть, а еще лучше побыть хоть какое-то время рядом с ними, чтобы открыть их секреты. Подсмотреть, как они самоотверженно идут к своей заветной мечте, как они методично, вдумчиво, шаг за шагом приближаются к ней. Возможно, это даст тебе новые идеи и зацепки. Как ты на такое смотришь? – наконец спросила Ангела.

– Честно, – начал возражать Марк, – мне уже приходилось встречать приличных людей, без всяких там стремлений. И мне они тоже очень нравились. Взять хотя бы того же Автодеда. Хотя, – продолжил Марк, – он, возможно, спасается от чего-то, копошась по шею в масле. И ворчит без перерыва.

– Может, попробуем все-таки? – не унималась Ангела.

– Давай, я не против, – нахмурился Марк.

– Значит, ты не будешь возражать, если я познакомлю тебя кое с кем и попрошу у него за тебя? – спросила Ангела, глубоко заглянув Марку глаза и собрав морщинки на лбу в символ искренней надежды.

– Разумеется, моя радость, – ответил Марк, загоревшись улыбкой. – Все что угодно ради тебя.

– Ты не пожалеешь, дружочек! – улыбнулась она в ответ, одержав маленькую победу.

– Никогда!

Хотя Марк сразу и не понял, к чему велся разговор, какая-то неприятная мысль все-таки закралась в его голове. Неужели она стесняется меня? Неужели считает не достойным ее? Да, я много раз замечал, какого сорта люди крутятся вокруг ее ног, какие лимузины готовы отвезти ее на край света. И это моя вина. Мне действительно нужно подтягивать свое положение, повышать свой статус, думал он. Но тут же поток мыслей мгновенно сменился на противоположный и начал бить в другие ворота.

Нет, Ангела точно не такая, как другие. Уверен, она пренебрежительна к деньгам и полностью равнодушна к своему успеху. Ей вряд ли так свойственно думать, в конце концов заключил Марк.

***

Ангела уехала на целый месяц в Европу, где проходили один за другим музыкальные фестивали в честь открытия концертного сезона и целого ряда юбилеев известных композиторов. Учеников она раздала по своим коллегам, а Марку вменялось иногда поливать цветы и газон на ее прежнем месте жизни. Делать было нечего, кроме как бродить вечерами по улицам города, читать книжки из рекомендованных Ангелой, да иногда встречаться в баре с Куртом.

Курт тоже появлялся урывками, часто опаздывал, но всегда вызывал уныние своими новыми дорогими костюмами. И даже успел поменять за это время машину на более-менее приметной марки. Марк на его фоне смотрелся гораздо скромнее, но его это не сильно волновало.

Хотя они знали друг друга со школьной парты и немалую долю неприятностей пережили вместе, но все-таки поговорить всегда было о чем. Курт стал вдумчивей, медлительней на ответы и почти прекратил капать на мозг своими архаичными истинами. Даже напротив, иногда говорил о понятиях, казавшихся далекими для него, над которыми он прежде насмехался.

Марку пришлось услышать его свежую историю, как ему удалось погладить корову на небольшой ферме, и узнать, какие эмоции при этом он испытал. Раньше бы он и не упомянул о таком. Болтовню о работе он явно избегал. Что тут говорить – работа есть работа, но все же живо интересовался дальнейшими планами Марка, и даже самыми отдаленными его предположениями. А планы у Марка были не так уж и далеки от прожужжавшей всем уши американской мечты. В конце концов, им удалось сгладить все острые камни в прошлом и вернуть их дружбу на прежний уровень. А тем более, для друзей Новый Свет был новым во всем, и старые друзья приобретали теперь особое значение.

Через три недели после отъезда Ангелы жизнь для Марка стала совсем уж пресной. Чтобы накопить побольше отгулов, он работал без выходных. Да и хозяин магазина не забывал поблагодарить своих самых самоотверженных работников. К тому же это позволяло сократить время до ее возвращения. Но усталость все-таки накопилась и требовала вернуть свое. И Марк мало-помалу стал понимать, что отдых ему жизненно необходим, как воздух. Он был оторван от того, что любил больше своей жизни, лишен удовольствия от самых привычных и желанных вещей, во многом потому, что Ангелы не было рядом. Однозначно следует раскрасить этот серый отрезок времени. Прорвать это плотное кольцо изоляции и обыденности, в конце концов, заключил он.

– Ты бывал в Атлантик-Сити? – спросил он Курта, когда вечером они встретились в облюбованном баре.

– Да, неплохое местечко, чтобы продать душу, – ответил тот. – У нас был корпоративчик там, и мы весьма неплохо повеселились. Хочешь, поехали хоть завтра, поиграем в гольф, продуем немного денег, сходим в стриптиз-бар, выпьем и, если хочешь, подеремся с местной шпаной.

– У нас есть только несколько дней до того, как вернется Ангела, но все-таки давай без особых приключений.

– Разумеется! – ответил Курт. – Мы же солидные люди.

– Тогда договорились!