Три шершавых языка

***

Поездка до места похорон тоже оказалась делом не из простых. Марк сидел на переднем пассажирском сиденье, приемный отец за рулем, а мать с дочерью позади. Обе женщины проникновенно ревели всю дорогу, жутко мучая и выворачивая каждому из присутствующих душу наизнанку. Подкошенная горем приемная мать не нашла в себе сил появиться на публике, и потому Марк встретил ее только в машине.

Было неподъемной тяжестью сохранить внешнюю твердость и стойкость, к чему нас принуждает общество. Мужчины сидели лицом вперед, ссутулившись, и не смели отвернуть лица по сторонам, даже для уточнения дорожной ситуации. Всем было все ясно и без слов. Так они добрались до местного кладбища. Мать опять отказалась выходить, хотя отец пытался уговорить ее. Но взрыв сопротивления выдался слишком яростный. Было решено оставить ее вместе с приемной дочерью, а машину припарковать так, чтобы из нее было видно все, происходящее на месте похорон.

Само кладбище оказалось весьма аккуратным холмистым местечком со стриженой травкой и редкими деревьями, широко расставившими свои свободные ветви. Все вокруг выглядело с любовью ухоженным и вполне было таким, каким хотелось бы видеть свою последнюю обитель. Среди всей этой прелести редко торчали гранитные камни разных размеров и цветов, будто являлись частью природного пейзажа. Даже язык не поворачивался назвать этот зеленый парк кладбищем. Но весь вид портила омерзительная груда земли и прямоугольная яма рядом. Вокруг нее уже собралась плотная толпа.

Как оказалось, в небольших городках на похороны приходят все селяне. Не особо имело значение кого хоронили, важно выказать соболезнования и поддержку родным и близким усопшего. Но на этот раз, кроме обычной толпы, было невероятно много слез. В маленьких городках, как я говорил, мало развлечений. В этом – небольшой однозальный кинотеатр, парк с примитивными аттракционами и великолепная игра Ангелы на пианино в церкви по субботам, после церковных месс, собиравших практически весь городок. «Сегодня будет что-нибудь новенькое», – начинала она свой концерт словами.

Ее любили все как один, о ней не забывали, даже когда она уехала учиться и работать. Видеопоказы в местном кинотеатре ее новых выступлений в консерваториях страны и даже Европы были популярнее, чем самые кассовые фильмы того времени. Ни разу не солгу, назвав ее символом городка и одним из его самых великих достижений среди немногих прочих.

То ли к добру, то ли нет, был приятный теплый день. Чистое небо и яркое солнце встали на место пасмурных дней, долго тянувшихся перед этим. Многим присутствующим это настроение природы дало повод считать его каким-то знамением свыше.

***

Подъехал ритуальный автомобиль, и четверо вынесли гроб. Похоронная компания была не местного разлива, а из большого города по соседству, так как отец напрочь отказался экономить. Большой черный катафалк, ни единого пятнышка на капоте. Под стать оказалась и похоронная команда. Все под один рост, вес и цвет, в идеально выглаженных черных костюмах, пошитых индивидуально. Полярно им весь местный люд был одет кто во что. Увы, нарядами для таких случаев никто не располагал, хотя ни разу до настоящего времени внимание на этом не заострялось.

Зарывание гроба – переломное событие для всех похорон. Почему-то именно с начала этого ритуала проливаются самые отчаянные слезы, а после их словно и не остается вовсе. Только тогда начинаешь понимать, что не будет ни единой возможности до конца твоих дней увидеть дорогого тебе человека. Это произошло, а значит, с этих пор следует жить совсем другой жизнью.

***

Чуть позже Марк, куривший в сторонке вместе с другими любителями табака, заметил знакомую фигуру среди присутствующих. Тот, поняв, что его признали, кивнул головой. Это был детектив К., расследовавший нашумевшее убийство.

– Я не мог не присутствовать, – начал он разговор с Марком, одновременно стараясь быть вежливым. – Потом, это обычная практика. Преступники любят взглянуть на свои злодеяния, теша свою неуемную гордыню. Прямо как писатели любят созерцать в книжных магазинах полки со своими книгами.

– И есть что-нибудь? – спросил Марк, когда детектив взял у него сигарету.

– Пока все глухо.

– И вы думаете, что просто так сможете узнать преступника в толпе?

– Вы знаете, – задумчиво произнес детектив, – я, как правило, сразу признаю убийцу. Вы, к примеру, ни на секунду не показались таковым.

– Как же вы это определили?

– У меня жена немного увлекалась актерским мастерством. Хотите знать, как им дается профессия? Чтобы показать идеальный дубль, им приходится повторять его раз за разом, возможно, сотни раз, пока он не будет выглядеть естественно. А тут мы говорим о профессиональных актерах, не то что об обычных людях.

– Значит, вы меня ни разу не подозревали. Но зачем тогда столько неприятных и даже омерзительных вопросов?

– Нет, вы вне подозрений. Тем не менее, от вас я могу узнать даже больше, чем вы можете мне сказать. Это тоже обычная практика.

– У вас еще есть ко мне какие-либо вопросы?

– Разумеется! Ваш приятель не появлялся?

– Нет, он все еще в Китае.

– Он звонил?

– Да, он звонил. Я передал, что вы хотите видеть его.

– И что же он ответил?

– Сказал, что появится и первым делом будет у вас.

– Уже прошло две недели, сколько еще придется ждать?

– Он обещал, появится так скоро, как сможет. Возможно, даже на следующей неделе.

– Я могу выписать требование, чтобы он объявился в указанный срок в нужном мне месте.

– И как вы ему передадите свое требование?

– Вы сами это сделаете.

– Он подозреваемый?

– Нет… нет, нам просто нужно больше информации и обрубить висячие концы. Я, кстати, навел кое-какие справки относительно него. Уверен, что рыльце у него и в пушку, и во многом чем еще. А у вас рыльце, случаем, не в пушку?

– Может быть, в другом месте поговорим, кто во что свою морду сует, или совсем потеряли уважение к людям? – разозлился Марк. – Для вас все люди преступники и подонки?

– Прошу прощения, я потерял такт. В чем-то вы правы, а если быть серьезным, я могу рассчитывать на вашу помощь? – спросил он, стараясь как можно глубже заглянуть в глаза.

– Разумеется, я вам помогу всем, на что я способен. Главное, чтобы вы нашли мерзавца.

– Отлично! Тогда, пожалуйста, держите меня в курсе, если что-то вспомните или столкнетесь с чем-то подозрительным относительно нашего общего дела. И, пожалуйста, не совершайте опрометчивых поступков. Свяжитесь сразу со мной, я буду рядом.

– Хорошо! До свидания, детектив.

– До свидания! – ответил тот и затерялся в толпе.

Как позже выяснилось, он обратился к отцу Ангелы и выспрашивал мнение о Марке и остальных присутствующих, заинтересовавших его. Но концов отыскать ему так и не удалось спустя многие месяцы.

Часть VII. Жизнь без надежды

Глава 40

Это был черный период для Марка и в то же время проблемный, хотя на большинство своих хлопот он перестал обращал внимания. Гремучая смесь из обиды, ненависти и неоплаченной мести засела в его душе и разуме, и казалось, терзания эти продлятся до второго пришествия.

Отстранившись от людей, человеческого образа жизни и всего мира в целом, Марк целыми днями напролет до краев нагружал себя алкоголем. На работу он больше не выходил. Ну да, сделал несколько попыток, но зачем она ему? Какой вообще смысл поддерживать в себе жизнь, размышлял он. Ради того, чтобы и дальше влачить свое бесцельное существование? Чтобы до конца дней презирать себя или в лучшем случае растить таких же неудачников? Потому что так делают все кому не лень?

Деньги иссякли относительно быстро, но невероятными усилиями (оказаться пару дней в трезвом уме) ему удалось выбить какое-никакое пособие по безработице. Служба в армии США и участие в военных операциях помогли все же заполучить государственную поддержку. Конечно, деньги были относительно небольшими, и Марк, чтобы как-то сводить концы с концами, переехал на новое место, в маленькую квартиру-студию на промышленных задворках города. Разумеется, с тараканами, соседями-наркоманами и прочими привилегиями нищеты. Но все же она вполне годилась для проживания окончательно павшего духом психа-одиночки. К тому же рядом обитал отличный бар.

Ночью он пил под бесконечную болтовню телевизора. Днем спал, вечером иногда делал небольшой кружок по кварталу, финишируя на пороге алкомаркета. И даже с какой-то поры стало казаться, что подобный образ жизни его вполне устраивает. Пей, и все твои беды исчезнут. Большие проблемы – выпей еще больше. Все-таки можно стойко стоять и обрыганным лицом ко всем ударам судьбы, и даже мочиться против ветра.

А что ему еще оставалось делать в полном одиночестве? Только прятаться. Он и прятался от жизни, от работы, от людей, и самое главное, в ужасе бежал от навязчивых мыслей и воспоминаний. Едва в его голове чуть-чуть прояснялось и проглядывались жалкие ручейки разума между запоями, как все мысленные потоки плавно перетекали в одно лавинное русло. Хотелось биться головой о двери, разбивать кулаки о стены, зубами рвать подушки и постельное белье. До скрипа, до скрежета зубов крушить ногами мебель и сантехнику, но выбить эту боль, эти терзания из головы.

Какой же я глупец, что так просто отпустил ее, думал он каждый божий день. Какого черта я до сих пор еще не расплатился за свою ошибку? Разве достоин жизни тот, кто не умеет положить свою судьбу на лопатки, кто не одерживает верх над неудачами? Кто не в силах защитить самое ценное для него? Зачем я нужен здесь? Кому, черт возьми?