Современное банковское дело. Общий курс

И только с появлением инициативы федеральных властей по созданию так называемых «национальных банков» (банков, получающих лицензии на ведение межштатных операций от федеральных регулирующих органов) возник вопрос о распространении на банковское дело формы акционерных компаний (корпораций).

Однако немало было и противников этой идеи. Интересно, что главное место среди них занимали именно самые крупные банкиры. Банкирство и в США продолжало оставаться в основном семейным занятием, и ведущие американские банкирские дома, специализирующиеся на финансовых операциях с правительством и для правительства, видели в корпорациях, способных из мелких вкладов формировать крупные капиталы, считали их своими прямыми конкурентами. При этом в их понимании ответственность неразрывно связана с полномочиями. А полномочий они желали самых необъятных.

Ротшильд как-то сказал: «Дайте мне право денежной эмиссии, и я завоюю весь мир». Крупные американские банкиры добились этого права, и в сравнении с этим вопрос об ограниченной ответственности для банков их совершенно не интересовал.

Позднее значительный удар по индивидуальной банковской деятельности – сильно обесценивший роль и место частных банкиров в банковской системе США, был нанесен Законом о банковской деятельности 1933 года, по которому корпорациям, т.е. – юридическим лицам, было разрешено владеть лицензируемыми банками. До этого банки получали лицензии на право осуществления своих операций строго только в одном географическом месте – в одном офисе, поэтому учредитель банка – физическое лицо мог оказывать свои услуги только в своем помещении. Выйдя из него, он уже терял право даже просто рекламировать свои услуги.

По новому закону было установлено, что корпорации, желающие владеть банками, должны были регистрироваться в Федеральной систем, предоставлять отчете о своей деятельности контролерам ФРС и принять на себя обязательство воздерживаться от любых операций с ценными бумагами.

В 1956 году был принят Закон о банковской холдинговой компании, который уточнил ее определение (как корпорации, имеющей в своем владении 25% или более акций двух и более банков) и ввел два важных ограничения на ее деятельность: а) запрет на любую «небанковскую деятельность»; б) запрет вступать во владение банками в тех штатах, в которых запрещена «межштатная банковская деятельность».

При этом многие из этих ограничительных мер не распространялись на холдинговые компании, владеющие только одним банком. Вместе с этим ФРС были даны полномочия регулировать сделки, совершаемые такими компаниями с присоединенными учреждениями. Кроме того, с 1966 года на банковские холдинговые компании были распространены многие положения антитрестовского законодательства.

Одновременно были внесены уточнения и в само определение банка. Согласно поправкам к банковскому законодательству 1970 года «банком» является учреждение, которое: «а) принимает вклады, которые вкладчик имеет законное право изъять по (первому) требованию; б) занимается предоставлением коммерческих займов» (12 USC 1841.в). (пп-31)

И сейчас две главные особенности определяли личностный, чрезвычайно персонализированный характер американских банков: территориальная разрешительная система и индивидуализированный контроль за деятельностью банков.

Первая такая особенность определяется порядком выдачи банковских лицензий (чартеров): для отдельной территории, по конкретному адресу и для конкретных личностей.

Действительно, банковский чартер выделяется на оказание банковских слуг регулирующими органами штата и он действителен только на территории этого штата.

При этом чартер определяет «место деятельности» нового банка, и это – не просто конкретный город или иное поселение, но и адрес помещения, в котором должен располагаться новый банк.

Выдавая чартер на новый банк, регулятор одновременно определяет, если в этой местности необходимость в новом банке и при этом они должен считаться с реакцией тех банковских учреждений, которые уже действуют в этой местности.

Так, известны случаи, когда местные банки выступали с исками к регуляторам в отношении выдачи последними чартера на открытие нового банка. Суда тогда должны были взвешивать все обстоятельства и решать, правильно ли регулятор определил состояние конкурентной среды на рынке банковских услуг в данной местности и обосновано ли обстоятельствами дела его решение о выдаче чартера на открытие в этой местности нового банка.

Заявление на открытие нового банка подается не менее, чем семью физическими лицами и они должны доказать свои профессиональные знания, опыт и свою состоятельность. Последняя определяется как способность финансировать все расходы по созданию банка (не менее 1 миллиона долларов), обеспечить уставный капитал банка (минимумы такого капитала различаются по штатам, принимаемый размер уставного капитала зависит от предполагаемой суммы привлекаемых вкладов и формируемых резервов банка) и поддерживать прежний уровень жизнеобеспечения без расчета на доходы, получаемые от деятельности банка.

Индивидуализированный контроль за деятельностью банка – после начала его деятельности – включает: а) требования регулятора не менять учредителей и руководителей банка в течение первых двух лет его деятельности; б) право регулятора выносить приказы о запрете тех или иных действий в отношении любых служащих банка – от главного управляющего до клерков-исполнителей; в) право регулятора отстранять от должности любых должностных лиц банка, с вынесением против санкций, включающих запрет на деятельность в банковско-финансовой сфере и возможное уголовное преследование; г) право регулятора назначать временного управляющего деятельностью банка.

Особому контролю подвергается бизнес-план деятельности нового банка, обязательный для предъявлению регулятору. Планируемые результаты деятельности банка должны быть реальными, основанными на анализе рынка, а также на связях и способностях учредителей банка. Нормальным считается, если банк планирует выйти на прибыльный режим на третий-четвертый год деятельности банка. Учредители банка должны показать, что они готовы финансировать расходы банка за весь этот период и доказать, что они не планируют получения каких-либо доходов от деятельности банка в течении всего этого срока.

Другой формой ведения банковской деятельности стали трасты. Но, если компании выросли из торгового, купеческого права, то трасты пришли в бизнес из семейного права.

«Траст» как форма управления чужим имуществом в пользу некоторого другого лица (лиц) под названием use появилась в Англии в Х1 веке. Ее необходимость была связана с тем, что в случае смерти или просто исчезновения собственника имущества (что было обычным в те годы), и оставления последним лиц, которые не могли сами непосредственно вступать в права собственности на это имущество (женщины и несовершенные отпрыски мужского пола), кто-то должен был присматривать (управлять) за этим имуществом пока мальчики не подрастут, а женщины не выйдут замуж.

В дальнейшем эта же форма стала использоваться судами для изъятия имущества из рук лиц, признанных недееспособными, или обвиненных их родственниками в «безответственной расточительности». Также эта форма пригодилась религиозным учреждениям для закрепления за ними тех видов имущества, которое они получатели от своих дарителей, но которым им было запрещено владеть по закону.

В1535 году был принят Statute of Uses, на основе которого потом была разработана концепция Trust – прямой аналогии которой не было ни в римском, ни во французском праве. Полное законодательное оформление эта концепция получила в Charitable Trust Act 1853 года – в Великобритании и в Trustее Act 1925 года – в США.

Особенностью трастов было то, что они могли создаваться на длительные сроки – 999 лет, что имело важное значение, поскольку партнерства тогда завершались со смертью первого же из партнеров, а акционерные компании создавались указами короля ограниченный на срок – обычно не более двадцати лет.

С точки зрения правоприменения этой формы трасты перешли эволюцию от элемента семейного права к инструменту управления частной благотворительной деятельности и далее, на рубеже Х1Х – ХХ веков, к организационной форме крупного промышленного и финансового бизнеса.

Вначале трастами управляли только физические лица, назначенные самим учредителем траста или судом, потом, в сфере бизнеса, стали использоваться специальные «трастовые компании».

Деятельность таких компаний особенно характерно для США. К середине Х1Х века в США насчитывалось более 50 трастовых компаний и они начинали серьезно конкурировать с банками на рынке финансовых услуг. Поэтому законами от 1906 и 1908 годов правовое положение трастовых компаний было уравнено с банками, а по закону 1913 года о создании Федеральной резервной системы трастовым компаниям было становиться членами ФРС, а банкам, соответственно, выполнять функции трастов. Всего, по некоторым данным, под этой формой управления в США находится до 40% частного национального богатства.

Во внедрении в деловую практику США института траста следует отметить особую роль новаторской деятельности Дж. Рокфеллера – который привлек для соответствующих юридических изысканий своего помощника по правовым вопросам адвоката С. Додда.

И именно С. Додд предложил Рокфеллеру использовать для консолидации его нефтяного бизнеса древний институт английского семейного права – траст. Он, работая уже в качестве главного консультанта «Стандард Ойл Компани», предложил идею «холдинговой компании» – владеющей бизнесами, но самой бизнесом не занимающейся.

А Дж. Морган позднее использовал эту идею для консолидации банковского бизнеса, в обход действующих ограничений на монополизацию банковских услуг крупными игроками фондовой биржи.

Между тем, если еще в середине Х1Х века основная доля экономической активности в США приходилась на предприятия единоличных собственников (крупнейшее из них, American Fur Company, принадлежало богатейшему человеку США Дж. Астору, оставившему после себя (1848 год) наследство в размере 20 миллионов долларов), то уже к началу Первой мировой войны лицо деловой Америки представляли крупные корпорации.

«Между 1890 и 1904 годами огромные волны консолидации оставили большую часть индустриальной базы страны в руках примерно пятнадцати организаций, обычно называемых трестами (trusts)». Среди них особенно выделялись таких гиганты, как American Tobacco, American Cotton, ATT, International Harvester, General Electric, U.S. Steel, United Fruit, National Biscuit. Из крупных единоличных промышленных предприятий в первой четверти ХХ века осталась только Ford Motors Company.

Вместе с тем, высказывались и серьезные опасения против такого развития событий. Так, некоторые прямо называли корпорацию и вообще привилегию ограничения ответственности – «опасными идеями». Американский историк Ч. Ф. Адамс писал: «Обществом создан класс искусственных существ, которые того и гляди станут хозяевами своего создателя.. Они (корпорации) уже устанавливают деспотизм, который не сможет стряхнуть никакое спазматическое усилие народа». (мв-106)

Да, противники корпораций в США были, но им не удалось сформировать единого фронта. Во-первых, финансовый сектор США был и оставался сильно индивидуализированным. Во-вторых, в отличие от Англии, создание корпораций в США, вместе с привилегией ограниченной ответственности – вследствие конкуренции между штатами – было доступно практически каждому предпринимателю.

В-третьих, важным фактором было льготное налогообложение корпораций, что стало следствием активной лоббистской деятельности их учредителей и управляющих. В Конгрессе США фактически сформировались целые фракции, которые отстаивали интересы тех или иных сфер бизнеса.

Наконец, большую роль играли благотворительные инициативы многих крупных бизнесменов: Карнеги, Пульмана, Уортона и других.

Наконец, важнейшим этапом в развитии банковской отрасли в США стал закон о создании ФРС. Закон о Федеральной резервной системе, принятый в США в 1913 году дал им всё, чего они хотели: право выпускать свои деньги (доллары ФРС), право самим определять нормы и правила для банковской деятельности, право представлять США перед всем миром в сфере финансов, право действовать как «банкир федерального правительства» и возможность определять кадровый состав финансовых органов самого этого правительства.

Создав ФРС и определив свои отношения с федеральной властью, крупные банкиры сразу потеряли интерес к традиционной банковской деятельности – в которой надо бороться за клиентов, проявлять профессионализм в выборе объектов кредитования и отвечать за деньги клиентов. Банкиры с Уолл-Стрит, как их стали называть, сконцентрировали свое внимание на абсолютно безрисковой финансовой деятельности: на финансировании правительства и на посредничестве в фондовых операциях. Поскольку в таких операциях они всегда действовали как агенты, то вопрос о личной ответственности вообще не возникал.

Впоследствии они уже сами стали создавать для себя новые рынки: международный валютный рынок, на котором самым сильным был доллар США, и рынок международных займов и государственных долгов. На последнем самые сильные позиции также занимал доллар США, данный рынок стал быстро расти именно усилиями американских банкиров, которые буквально навязывали долларовые займы (как «займы развития») всем. Но принимая займы в долларах, страны были вынуждены создавать и денежные резервы для их погашения. И опять, конечно, в долларах США.

А что такое резервы в долларах США? Это – финансовые средства, которые государства и иные заемщики долларов должны предоставить в распоряжение ФРС, американских банкиров. Таким образом, все страны – заемщики на мировых рынках начинают бесплатно кредитовать ФРС США, тех же американских банкиров, которые им предоставляют займы в долларах, но под значительно высокие проценты.

Банкиры с Уолл-Стрит в последние времена стали создавать для себя и совершенно новые рынки. Среди них – рынок субординированных («мусорных») облигаций, рынок деривативов, секьюритизация проблемных кредитов, и т. д. И на этих рынках их роль так же – агентов, чистых посредников, без какой-либо ответственности для самих банкиров и для изобретателей и «упаковщиков» таких новых финансовых продуктов.

Но все эти рынки приносят оперирующим на них банкирам невиданные ранее, многомиллионные доходы. Неудивительно, что у них пропадает всякий интерес к работе на традиционных банковских рынках – с вкладами населения и с выдачей кредитов.

В результате в США сформировалась двухсекторная банковская система: с банками для широкой публики и с банками, работающими «на себя». В первом секторе свою историю стали формировать акционерные банки и банковские холдинги, использующие корпоративные формы собственности, основанные на ограничении ответственности учредителей (акционеров) банков принадлежащими им пакетами акций.

Второй сектор – банкиры с Уолл-Стрита, которые до последнего придерживались режима деятельности по модели частных партнерств и только в 1980-х годах решился воспринять акционерную форму собственности.

Первым встал на этот путь главный управляющий инвестиционного банка Salomon Brothers Джон Гутфройнд, который в 1981 году превратил Salomon Brothers из частного товарищества в первую на Уолл-Стрите публичную (акционерную) компанию.

Он пошел против воли оставшихся не у дел партнеров Salomon Brothers. Как позднее признавался Уильям Саломон, сын одного из основателей Salomon Brothers: «Мне всегда претила его меркантильность». Он также указал, что голосовал за назначение Гутфройнда генеральным директором банка, предварительно взяв с него обещание никогда не переводить фирму в публичное (акционерное) общество.

Гутфройнд нарушил условия. Он перевел фирму в публичную корпорацию, что дало ему и его сторонникам крепко заработать на росте цены их пакетов акций. Но тому же пути пошли и другие инвестиционные банки.

С того момента любая фирма с Уолл-Стрит могла превратиться в черный ящик. Акционеры, которые финансировали принятие риска, понятия не имели, что делали те, кто принимает риск.

Было ясно лишь одно: прибыли, полученные в результате сложных финансовых инструментов, превосходили все возможные прибыли от обслуживания клиентов и предоставления капитала предприятиям реального сектора экономики. Клиенты для новых банкиров Уолл-Стрита стали просто неинтересными.

В конце 1980-х и начале 1990-х годов в Salomon Brothers всего пять трейдеров приносили доходов больше, чем годовая прибыль банка по всем остальным видам деятельности.

При таких обстоятельствах – отсутствие сдерживающих начал, некомпетентность управляющих в допуске на рынок и продаже клиентам финансовых продуктов, сущности которых они не понимали, бесконтрольность со стороны властей – финансовый крах рынка стал неизбежен.

И еще один важный итог кризиса, который всех поразил: в результате все значимые игроки на рынке, которые создавали этот новый рынок и потом оказались виновниками кризиса на нем, а также их оппоненты – все они покинули рынок богатыми.