Три небылицы за постой

Второй Дракозаяц: Ясное дело, знает! Слышишь, как испуганно храпит? Боится он нас! О-о-очень боится!

Первый Дракозаяц: Это хорошо! Я люблю когда нас боятся… (приободрившись, выпрямляется, поочерёдно поднимает ноги и стукает руками по пяткам, слышится какое-то бряканье и звяканье)

Второй Дракозаяц: А что это ты делаешь?

Первый Дракозаяц: Да с перепугу… То есть, от избытка храбрости моя душа в пятки провалилась. Вот, на место её возвращаю… Эй, погоди-ка! Слушай… А-а-а… А, вообще, зачем мы сюда пришли? Ты не припомнишь? А то меня, знаешь, сейчас такая свирепость разобрала, что я всё-всё-всё перезабыл! Вот…

Второй Дракозаяц (возмущается): Ну, что с ним будешь делать?!! Догадайся сам с первого раза: что мог приказать наш повелитель, его трёхглавие, Змей-Горыныч? А? Не помнишь? У-у-у, паникёр! Нам нужно забрать все тутошние богатства и принести ему. Теперь вспомнил?

Первый Дракозаяц (недоумённо пожимая плечами): Не-а… А для чего сокровища его трёхглавию? Солить он их будет, мариновать или на сковородке жарить?

Второй Дракозаяц (крутит пальцем у виска): Ну, ты совсем, что ль, «ку-ку»? Как это – для чего? Чтобы царь Трамтарарамдии Дормидонт Первый сильно-сильно разозлился, и отменил Новый год во всём своем царстве. А если Дормидонт отменит праздник, к трамтарарамцам не придёт Дед Мороз, они останутся в старом году. Все будут жить скучно и тоскливо. А его трёхглавие позлорадствует. Теперь-то вспомнил?..

Первый Дракозаяц: А-а-а!.. Да, да, да! Теперь вспомнил, ага… Вот это злодейство он придумал – высший сорт! Ой, а что это такое?

(Над их головами в воздухе кружатся огромные генеральские эполеты с белыми птичьими крылышками, окорок с крылышками, крылатые сапоги со шпорами, крылатый карикатурный женский портрет).

Второй Дракозаяц (разводит руками): Сам никак в толк не возьму! А, в самом деле: что это такое тут летает?

Голос: Ой, вы, Дракозаеньки-милашеньки! Наверное притомилися, уморилися… А не присесть ли вам, не отдохнуть ли здесь? Видите? Это сны Захаркины витают. Снится ему, что произвели его в генерал-фельдмаршалы, эполеты дали с сапогами, и копчёный окорок в придачу. А ещё ему снится, что пошёл он под венец с заморской царевной, красоты неописуемой…

Первый Дракозаяц (дрожа и испуганно озираясь): А-а-а… Кто-то-то это-то-то ту-ту-ту-тут го-го-говорит?

Голос: Это я, добрая фея Дрёма Лежебоковна… Самая добрая и самая ласковая. И зачем вам это надо, Дракозайчики, возиться с сокровищами царскими? Зачем на себе всякие тяжести таскать? А не лучше ли вам лечь-прилечь, поспать, да сны увидеть расчудесные?

Первый Дракозаяц (потягиваясь и зевая): А что? Я, пожалуй, прилягу вон на тот сундучок…

Второй Дракозаяц: Я тебе прилягу! Я тебе прилягу! А ты… Эта… Как тебя там? Фея! Хватит тут дисциплину разлагать! Ой!.. (тоже начинает зевать и пошатываться) Что-то меня тоже на сон потянуло. (толкает первого) Эй! Пока не уснули, давай поскорее уносить отсюда ноги. Доставай-ка мне мешок! Хватит с нас и того, что в ларце лежит.

(Дракозайцы вытряхивают содержимое ларца в мешок, второй Дракозаяц кидает в ларец какой-то конверт. Подпирая друг друга и, зевая, они торопливо уходят. Слышится жужжание мухи. «Сновидения» взмывают под потолок, Захарка открывает глаза, машет рукой и ловит муху – жужжание сразу же обрывается. Замечает, что ларец открыт. Заглядывает внутрь и замирает).

Захарка: Ой! Мама! А где же сокровища?! Куда они делись? Ведь я и спал-то всего минут пять. (Долго смотрит в ларец, неожиданно хлопает себя по лбу). А-а-а! Понял, понял, понял! Это я всё ещё сплю, и это мне снится! Ну-ка, давай-ка я усну ещё раз, а когда проснусь, уже по-настоящему, сокровища будут лежать на месте. (Закрывает глаза, храпит, одним глазом заглядывает в ларец) Ты глянь, как крепко сплю – сон всё тот же. А ну-ка, ещё раз! (Снова торопливо храпит несколько раз) Нет, так ничего и не появилось. Погоди-ка! Так, значит, сокровища и в самом деле пропали?! Эй, Дрёма Лежебоковна, а ты не видела, кто тут сейчас был?

Голос (позевывая): Видела, да лень сказать… Ну, ладно, пошла я. Пока…

Захарка (охая, мечется по сокровищнице): Ой, что же делать, что же делать?! Ой, как же быть мне, как же бы-ы-ы-ы-ть?!! Чего доброго – не сносить мне головы! О-ё-ёй!..

Другой голос: Эх ты, лодырь и бездельник! Проворонил бесценные сокровища! Тебе поручили их охранять, а ты? Уснул на посту… Стыд и позор!!!

Захарка (озирается по сторонам): Эй, кто тут? Это ты опять, Дрёма Лежебоковна?

Голос: Нет, это говорю я, твоя совесть. Это я в тебе проснулась. Ты же меня постоянно убаюкиваешь всякими там отговорками и обещаниями… Но рано или поздно я всё равно просыпаюсь. Тебе же знакомы мои уколы и угрызения? Готовься: сейчас я снова начну тебя укалывать и угрызать.

Захарка (возмущённо): А за что это меня укалывать? За что угрызать? Что я такого сделал?

Совесть: Ты не сдержал своё слово добросовестно охранять доверенные тебе сокровища. Ты же его давал? Давал. Не сдержал? Не сдержал! Так что, я начинаю…

Захарка: Стой, стой, стой! Ишь ты, угрызать она меня надумала… Лучше бы подсказала, кто стырил драгоценности, а уж потом бы грызла.

Совесть: А нечего было спать на курсах молодого стражника, когда ваш десятский рассказывал про тех, кто охотится за чужими сокровищами.

Захарка: То есть, помочь ты мне не хочешь? Ты умеешь только угрызать? Ну, угрызай, угрызай… Смотри, доугрызаешься! Вот, разгневается царь, и мне голову – фюйть, с плеч долой! Но после этого-то и тебя не станет. Соображаешь? (молчание) Ага, испугалась! То-то же! Фу-у-у-у… Отпустило! Что же делать, что же делать?!! (расхаживает взад-вперёд, внезапно останавливается и радостно подпрыгивает) Ура! Придумал! Выручай, моя смекалка! (зри-телям) Ну, вот, кто видел, что именно лежало в этом ларце? А? Вот, я – не видел. Вы тоже не видели? Нет. Так, может, там ничего и не было? Может, там какой-нибудь хлам ненужный валялся? Поэтому, положу-ка я туда всё, что под руку попадётся? Авось, пронесёт… (Достает из-под стола свой вещмешок, что-то перекладывает из него в ларец и, улыбаясь, насвистывая, расхаживает по сокровищнице)

* * *

Действие второе

Тронный зал дворца царства Трамтарарамского. В центре – двухместный трон, на стенах – «портреты царской династии», большие настенные часы. Невдалеке от трона – наряженная новогодняя елка. О чем-то судача, в зал входят придворные, среди них – Герцогиня, Графиня, Баронесса, Генерал-фельдмаршал. Слышится: «Шарман, шарман», «Ля-мур, бон-жур!..» Входит Министр-распорядитель, развёртывает длинный бумажный свиток, трижды бьёт в пол посохом.

Министр: Его величество, царь-государь, амператор всея Трамтарарамдии, Дормидонт Первый!!!

(Входит шустрый царёк «метр с кепкой», в короне и царской мантии. Руки засунуты в карманы брюк, фальшивя, напевает «В лесу родилась ёлочка». Придворные кланяются. Он им милостиво кивает и садится на трон.)

Министр: Её величество, царица-амператрица Арги… Аргри… Аг-рип-пина Четвёртая!

Входит царица, ростом в сажень, вид суровый и надменный. Плюхается на трон рядом с царём, спихивая его на самый край. Тут же делает замечание Министру:

Царица: Между прочим, я Агриппина Пятая! Считать научись, грамотей!

Министр: (сокрушённо качает головой) Вот ведь конфуз какой! Со счёту сбился… (выкрикивает) Аг-рип-пина Пятая! (достав из-за уха карандаш, мусолит его во рту и что-то исправляет в своём свитке)

Царь (Министру): Ты указ новогодний подготовил? Без ошибок его написал? А то в прошлом году состряпал – не пойми чего: вместо «поздравляю» написал «под-здаравляю», а вместо «подарки» – «патарки». Во всех иноземных газетах над нами до сих пор насмехаются.

Министр (кланяясь): Не извольте беспокоиться, ваше величество! Указ проверял мой сосед. Он учится уже в третьем классе, круглый отличник – знает всю таблицу умножения.

Царь: Ну, давай, давай указ! (берёт свиток с указом, откашливается, начинает читать) Мы, царь-государь амператор всея Трамтарарамдии, Дормидонт Первый, всемилостивейше объявляем нашим верноподданным свою высочайшую волю. Повелеваем Новому году… э-э-э… наступить с двенадцатым ударом главных дворцовых часов. Нашим верноподданным повелеваем с наступлением праздника веселиться, петь песни, плясать, поздравлять друг друга, дарить подарки, кричать… Э-э-э… А что же кричать-то? Ну, министр! Ну, написал! На, сам прочитай.

Министр (заглядывая в свиток): По-моему, ваше величество, здесь написано: «Ау-у!»

Царь: Ты что, в лесу заблудился? Тут, вон, всего одно дерево. Ты ещё скажи, что надо кричать «Пожар!» или «Караул!»…

Генерал-фельдмаршал (подкручивая ус): А там не может быть написано: спасайся кто может!!!

Царь: Эх ты, герой! У тебя только одно на уме… За что только держу тебя главным воеводой? За что только орденами тебя жалую?

Генерал-фельдмаршал: Пардон, мон шер император! Я… Не совсем то хотел сказать. Вернее, совсем не то… Осмелюсь заметить, ваше величество, Новый год имеет свойство наступать (подбоченившись, машет рукой, словно рубит саблей). А мы, военные, когда идём в наступление, обязательно кричим «Ура!». Так, может быть и Новый год надо встречать криком «Ура»?…

Царь (перебивая): Вот теперь ты молодец, Генерал-фельдмаршал! Недаром в школе мне всегда на уроках подсказывал. Не то, что некоторые двоечники (указывает на Министра – тот стоит, свесив голову и, пряча руки за спину) которые пишут, как курица лапой… Полчаса пришлось разобраться, что здесь написано «Ура!».

Царица: Ой, а мне сколько раз Генерал-фельдмаршал списывать давал! (Министру) Сегодня же напиши указ о награждении Генерал-фельдмаршала медалью за… За… В общем, сам придумаешь за что.

Царь (о чём-то вспомнив, спрыгивает с трона и придирчиво осматривает царицу): Ва-а-а-ше величество! А что же вы не захотели порадовать нас блеском своих бриллиантов? А? Где же ваши праздничные украшения? Или вы их кому-то подарили? Уж, не герцогу ли Беконхамскому?

Царица: Ага! Держи карман шире! Прямо вот, первому встречному возьму и подарю их! В ларце они, в нашей сокровищнице. Как лежали, так и лежат. А порадовать… Да, сколько угодно! (трижды хлопает в ладоши) Эй, кто там?! Подать мои драгоценности!

Министр-распорядитель: Стражнику Захарке Недосыпову срочно принести украшения её величества!

(Спотыкаясь, бочком, в тронный зал входит Захарка Недосыпов. Он приближается к трону и, не глядя, подает царице ларец. Отходит в сторону и стоит, испуганно зажмурившись и втянув голову в плечи. Царица поднимает крышку ларца, и замирает в недоумении).