Хулиганский Роман (в одном, охренеть каком длинном письме про совсем краткую жизнь), или …а так и текём тут себе, да…

Ждать, пока всё оттает обратно, не получается, потому что если вагон не возвращён железной дороге в течение трёх дней после прибытия его на станцию или ветку твоей организации, то это классифицируется как «простой подвижного состава», за который накручивается громадный штраф и продолжает крутиться дальше. У получателей замороженного песка головы пошли кру?гом – проблема выглядела неразрешимой абсолютно.

А и кто это есть у нас для решения проблем любой степени неразрешимости? Кто разгребает дерьмо навороченное руководящей, но тупой элитой, которым отроду и до могилы не приходится трудится головой, а только языками, губками и прочим? Ну да конечно, извини, это слишком лёгкая про рабов СССР… Но просто на всякий, какой фактор нужно вбросить для решения проблемы любого уровня сложности?. Да, ладно, брось кокетничать! Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь… И потому на станцию Ставрополя привезли четыре грузовика нас. И для такого случая нам даже выдали гладкие стальные ломы.

Решать проблему снизу через распахнутые воротца на дне вагонов не имело смысла, потому что на удары снизу монолит отбрасывал лом обратно в тебя, как это предусматривается соответствующим законом Физики. Придётся еба?шить сверху и—через борта вагонов—лопатами. Ходят слухи, что подвезут отбойный молоток, а может – два, ну а пока что в атаку с тем, что под рукой!

Я малость подолбил, но скоро бросил, слишком уж задолбала монотонность ёбаного процесса за годы моей службы. Но стоять без дела тоже не выход на таком холоде с моими нежными ногами, которым столько раз довелось замерзать до полного анабиоза, а потом оттаивать обратно…

Миша Хмельницкий выдал мне деньги сходить за «сугревом». Сам он не может, он сержант, ему за Узбеками присматривать надо…

А и откуда только у военнослужащие деньги берутся?

Да, ланна, тут и думать нечего. БРУ производит различные количества цементного и/или известкового раствора. Сколько написано в заявке, которую передаст водитель самосвала, столько и произведут. А если заявка с подписью прораба как-то как бы затерялась? Водитель передаёт другую бумажку. Кому? Командиру бригады работающей на БРУ…

И я вышел в город… Район попался незнакомый и нужный магазин не сразу отыскался. После загрузки бутылок под бушлат натуго препоясанный ремнём по чреслам, я толстенький такой стал. Кто сказал, будто стройбат плохо кормят?

Назад я шёл склонив голову. Не от стеснительности, а просто снег, сука, лицо сечёт.

– Почему честь не отдаёте? Вас что, не учили?

По Уставу внутренней службы, ты обязан отдавать честь любому старшему по званию, даже если это всего лишь ефрейтор. Но эта снежная крупа помешала вовремя засечь офицера, который меня остановил. А и к тому же, как только вскину руку ему козырнуть, те бутылки начнут из-под бушлата Джингл Белз вызванивать.

– Виноват, товарищ… – глянул ему на погон и – не врубаюсь. Просветов нет, как на погоне прапора, а звезда побольше, чем у майора, но тут листочки у него в петлицах углядел. – …товарищ генерал-майор. Я задумался.

– Задумался он! Идите!

И это правильно – генералу и рядовому в чёрных погонах, практически, невозможно найти взаимную тему общения.

Единственный офицер, который за два года мне «Вы» сказал…

~ ~ ~

На место сибиряка капитана Черных, к нам новый комроты перевёлся, или его перевели, из Монгольских степей; тоже капитан. Очень даже гуманного вида, правда нос настораживает, до того длинный, что за улыбку цепляется, хотя за одну только верхнюю губу, но всё равно настораживает. А сам общительный такой, когда у него дежурство он в кабинете не сидит, всё по казарме расхаживает, солдатикам про сертификаты рассказывает, которые с собой привёз из Монголии или бороться с кем-нибудь затеет. И после борьбы радостный весь из себя становится, глазки блестят, по щекам красные пятна, а нос уже об обе губы трётся.

Сразу я как-то не мог определиться, что-то знакомое мелькало в его ужимках, интонациях, но что именно никак не вруба… блядь! Вспомнил! Мальчик из Нальчика! Но постой, ведь офицер же… и потом жена у него есть…

Короче, я окрестил его названием Монгольской валюты и кликуха тут же прижилась среди личного состава роты. И вот как-то на вечерней проверке Тугрик опять завёл байду какой он богатый на эти сертификаты для тугриков и что завтра с утра пойдёт с женой холодильник покупать, а для него часы наручные, потому что в которых сейчас ходит, просто паазор каакой-то, придётся выкинуть, хотя и называются «Командирские».

Ну тут я больше уже не смог сдерживаться, грю: —«Не хочешь выбросить, кому-то из солдат отдай». А он так резко: —«Кто это сказал? Два шага вперёд!»

Я вышел из строя. Он ко мне подходит и, демонстративно так, часы с руки отстёгивает: —«На!»

Беру часы и засовываю в карман штанов хэбэ??, хотя он явно на другой исход рассчитывал. Да, жизнь полна сюрпризов.

Но как на следующий день я с этим тикалом намучился! Полдня хожу по улицам, но никто покупать не хочет. Думают, раз стройбатовец часы толкает, значит обязательно краденые или же с холодного трупа срезаны. А и ведь хорошие часы, клянусь, отец мой однажды в Москве за точно такие же двадцать пять рублей платил, а я всего-навсего за семь предлагаю. Первый раз не шакалю, честная сделка… Нет, коммерция – это дохлятина, когда спросу нет.

Под конец, отнёс часы в часовую мастерскую и когда мужик предложил три рубля, мне просто уже выбора не оставалось… С чувством облегчения выхожу от часовщика с честно заработанной наличкой, и что же, первым делом, слышу от случайного прохожего?

– Солдат! Купи у меня часы! За трёшку отдам!

Совпадение, конечно, но не об этом речь. Прикинь, как оборзели эти шаромыжники! Даже к стройбату пристают уже!

Неделей позже мне Ваня рассказал, как «молодой» повар недавно у него в мастерской спал. Тугрик в тот день был дежурным по части так даже и в кочегарку свой длинный нос сунул. Увидел на верстаке матрас со спящим солдатиком – хвать его за хуй и пристал, как банный лист к жопе: —«Ну, дай! Ну, дай!» И теперь (заключил Ваня свой рассказ) Тугрик уже двух «молодых» поваров сосает, а один из них жену его поёбывает…

Однажды в казарме этот вафлист начал на меня наезжать: —«Что-то ты себя чересчур «дедом» ставишь».

Я в ответ ничего не сказал, ни единого слова. Просто губы так вытянул и три звука издал: —«Чмо-чмо-чмок!»

Он молча развернулся и ушёл по центральному проходу с непрощающе напряжённой спиной. С тех пор меня вообще замечать перестал, потому что я такой негодяй оказался. Нигаадяй праативный!.

В бараке роты появился новенький «черпак», которого перевели к нам из другого стройбата аж где-то в Дагестане. Он там ушёл в самоволку и застал жену с кем-то ещё. Начал кипиш подымать по этому поводу, но его повязали и прикрыли на губу, которую он наводнил такими убедительными обещаньями грохнуть всех причастных к бытовому недоразумению, а потом и себя порешить, что его перевели к нам – в самую географически отдалённую точку в одном и том же военном округе… Кавказец какой-то, определённее сказать не могу, их в одном только Дагестане сорок восемь разных национальностей.

Он всё время молчал и с ним никто не разговаривал. Опасались типа как от встречи с новым зверем в привычной клетке.

Однажды вечером сидит он на табурете в центральном проходе с газетой в руках. Я просто мимо проходил и какой-то заголовок привлёк моё внимание. В натуре, просто хотел глянуть и вернуть. Но он ответил: —«Уйди».

– Ты чё? Блатуешь, салага?

Он вскочил на ноги. Так я даже притронуться к нему не успел – сразу сворой налетели и начали метелить. Рядовой вырвался и убежал из казармы. И—что характерно—ни одного «деда» в том кодляке, сплошь одни «черпаки». Позже я вычислил, что это они несколько дней на него злобу и страх копили за то, что не такой как они. Нет, без всяких этнических намёков, а что на основании семейной трагедии запросто мог грохнуть тебя без оглядки на квадратуру круга. Любая стая страхом цементируется…

Но служивый убежал не дальше штабного барака, кишка тонка оказалась, чтобы податься в родимый Дагестан… Дежурный по части офицер пришёл в нашу казарму и отвёл меня в кутузку на проходной частично занятую «дедом» из Днепра, который уже там отдыхал. У военнослужащего ништяк дурь оказалась и мы раскумарились.

Потом мы залегли на нары, где несколько залёжанных телогреек прикидывались матрасами, и он начал выдвигать на тему, что вся наша великая держава давно уже под контролем тайной сети определённой теневой организации с хорошо развитой структурой взаимодействия всех разветвлений, потому что мы все движемся к одной великой цели и неважно осознаём мы это или нет… В целом, он гнал намного лучше, чем замполит роты на воскресных политзанятиях, такой себе Рыцарь Храмовник из Днепропетровска с проповедью к непроглядной тьме кутузки.

Но если ты такой ахуенный Франк-Масон, то хуй бы тебя загребли в стройбат, верно? Однако я не стал его задвигать и не вмешивался в структурный анализ бесконтрольных сетей поскольку дурь же у него.

Тут дверь открылась и пролила немного света от лампочки в коридоре проходной, а заодно позволила вкатиться внутрь Колобку Татарского происхождения. Ух-ты! А и кто это тут у нас такой смешной и кругленький? Алимоша! А тебя за что, брат?

Дежурный старлей снял с грузовика по подозрению, что прибывая он пребывает в нетрезвом состоянии, и хотел даже обыскать Алимошу на предмет выявления попытки контрабандного ввоза спиртного в расположение воинской части. Но в ответ Алимоша начал бить себя в грудь, даже бушлат расстегнул, чтоб легче фуфло толкать было: нате! Смотрите, какой он честный боец, а причина запаха в Жигулёвском пиве, которое он выпил по нечаянности, потому что думал там ситро или другая безалкогольная хрень, в той бутылке, на которую наткнулся в темноте, в подвале, потому что там света не было, какая сука вообще её подкинул? Старлей сдался первым, приказал забрать у Алимоши бляху, а самого прикрыть, но тот уже втянулся и аж до нашей двери продолжал вплетать и расцвечивать трандёж всё новыми уликами своей невинности и потому вкатился в конференц-зал в таком нескромно расстёгнутом виде.

Через пять минут Алимоша постучал в дверь и спросил дежурных по КПП, старлей ушёл уже или как? Те так глухо, через дверь – ушёл, мол.

Тогда Алимоша достал из рукава бутылку вина и приказал отнести её Вите Новику в первую роту, потому что ребята ждут уже. Дежурный «черпак» снова запер нас и побежал выполнять задание.

Тогда Алимоша достал вторую бутылку из второго рукава и, как провидчески всё это успел уже описать великий классик:

"Бойцы вспоминали минувшие дни,

И битвы где вместе рубились они…"

Утром нас троих вернули в ряды рабсилы для выполнения пятилетнего плана начертанного Коммунистической Партией и Правительством Советского Союза… А кавказца, что шантажировал самоубийством поверх серии расправ в родном Дагестане, перевели в Отдельную роту.

~ ~ ~

Я уже видел этого Узбека в столовой и запомнил, потому что именно из-за него ко мне пришла мысль, что тащиться можно и без дури, на ша?ру, прицепом к таска?лову ближнего… В тот раз мы пошли в столовую после отбоя, где «молодые» уже отрабатывали свои наряды на серой мозаике пола.

Мы выбрали стол в углу, чтобы не препятствовать стараниям зомбиглазых от недосыпа поломоев, а до угла им ещё неблизко. Аккуратненько сели, косячок культурно ходит по кругу избранных и полных взаимной внимательности, а та?ска на смехуёчки завернула. На обдолбанную рожу друг другу глянем и уссыкаемся со? смеху.

И тот Узбек, что метрах в пяти-семи от нас таскал свою тряпку по полу, туда-сюда, вдруг тоже заржал!.. Короче, от нашего скромного веселья подзарядился и его тем же руслом поволокло неудержимо – на шару, без дури, прицепом к нашей.