Последняя звезда

– Благодарю всех воинов за службу!

– Ура! – взревели ряды.

– Андреас, Амариллис – ко мне! Остальным – ставить лагерь! Уже темнеет!

Сотня разъехалась по делам. Воины спешивались. Подъехали Амариллис и Андреас.

– Вот что, братцы, займитесь-ка павшими. Их надо как подобает проводить! – распорядился сотник. – Пусть Диметриос займётся. Амариллис, а ты проследи, чтобы лекари осмотрели всех. Плохо здесь заживают раны, мне это не нравится.

– А ты?! – поинтересовался Леонид.

– Я к тысяцкому, Каликс – за старшего! – ответил Кеос, и, перехватив взгляд друга, который смотрел на его окровавленные руки, добавил, – Я в порядке, это не моя кровь. Надо точно убедиться, что Дарий не очухается. Чтобы всё войско мгновенно испарилось, так ведь не бывает! Хотя, надо ещё посмотреть, сколько у нас пленных. Леонид – пленные на тебе, пересчитай, устрой на ночь охрану!

– Слушаю!

– Андреас, не забудь выставить дозоры! Уж что-что, а дозоры у тебя получаются замечательные.

– Слушаю!

– Возможно, с утра будем опять преследовать. В общем, поеду всё выясню, – закончил Кеос и развернул коня к знамёнам своего военачальника, которые как раз заколыхались на горизонте.

XVIII

Сегодня я призываю вас всех к единству и хочу, чтобы мы с вами поняли главное: сегодняшний кризис Равновесия – не частная проблема какой-то отдельной расы, планетарной системы, или даже галактики. На протяжении миллионов лет своими регулярными бездумными действиями лет мы, гуманоидные расы, называющие себя Разумными, расшатали хрупкий энергетический баланс Мироздания, тем самым, поставив под угрозу собственную среду обитания.

Выдержка из выступления Президента на заседании Экстренной энергетической комиссии Серединной Республики.

По прибытию на место стало ясно, что бой закончен не начавшись. Над планетой непроницаемым зонтиком развернулись силы республиканцев. Бомбардировщики равномерно висели над головами крэглингов по всей сфере боя. Их прикрывали истребители, хотя в этом уже не было нужды. Вражеская армия распадалась. Судя по всему, единое управление крэглинги потеряли полностью. Отдельные части ещё оказывали сопротивление, и периодически крэглингские военные юниты появлялись на радарах, но их тут же уничтожали.

– Командир, почему мы не бомбим?! – спросил Вязин по внутренней, – смешать тут всё с землёй, да и дело с концом!

– Был приказ «Ждать»!

– А чего ждать-то?! Они-то нас не ждали! Ты слышал, что они сделали с «Александром Великим»?!

– Лейтенант Вязин, – как можно более медленно и официально, так, чтобы все пилоты его слышали, ответил Филби, – Вы что, призываете саботировать приказ полковника Вольтова?!

– Никак нет, сэр!

– Вот и отлично! Наше дело – выполнять приказы, вот и Вы не стесняйтесь, выполняйте! Для особо любопытных: смотрите последние выпуски новостей. Все наши военные тайны уже давно просочились в прессу. – Пилоты разом смолкли, скачивая данные: Правительство ведёт переговоры и часть крэглингов согласны на мирный договор. Остальная часть не согласна. В правительстве крэглингов внутреннее противостояние и оттого, кто победит будет зависеть, продолжится война или нет. Поэтому, задача армии – блокировать и уничтожать любые агрессивно настроенные воинские соединения и давить, давить, давить, принуждая сдаваться! Потому что дух врага уже сломлен, активные боевые действия прекращены и новые жертвы нам ни к чему. Даже если вопреки разуму, они решат сопротивляться до конца, шансов у крэглингов нет. Дамоклов меч опустится на их головы ковровым бомбометанием. Своё положение понимали и сами крэглинги.

Да, они дали прекрасный бой!

Да, Цитадель держалась до последнего солдата! Да, крэглинги, даже смертельно раненые, сумели нанести ядовитый укус в самое сердце врага – захватить его флагманский крейсер «Александр Великий»! Захваченный крейсер вступил в бой, кромсая тылы республиканцев, и пустил много, очень много человеческой крови. Но его короткая яростная битва закончилась неизбежным: когда люди разобрались, что к чему, его окружили и расстреляли в упор из всех орудий. Мёртвым искореженным призраком болтается он теперь на орбите, вечный памятник бесстрашию и храбрости крэглингов, предпочетших славную смерть позорному рабству.

Сейчас всё кончено: республиканский флот развернулся во всех пяти основных звездных системах Тайкогра, и деваться им некуда. Если бы было окно – можно было бы выпрыгнуть. Но куда? Здесь Окраина! Скрываться, меняя систему за систему, как им это удавалось последние пятьдесят тысяч лет, уже более не удастся. Цитадели больше нет и для этой расы свободная, вольная жизнь подошла к концу.

Таков был смысл и содержание всех новостных каналов. Пилоты успокоились: война действительно окончена, оставалось лишь немного подождать. Напряжение спало.

Филби решил воспользоваться подвернувшейся минуткой для размышлений. Он откинул биошлем и уперся лбом в холодное стекло своего истребителя. Связь с кораблём прервалась, и корабль перестал быть частью его сознания, снова превратился в простую железную механическую конструкцию, внутри которой сидел обычный человек. Так он и плыл над планетой, вглядываясь в очертания материков и океанов, рек и гор. Она, эта планета слишком напоминала его родной дом – Киларон[75 - {Киларон – планета, дом Филби.}]. Особенно с той стороны, обращённой к солнцу, где жили его дедушка и бабушка. Эх, как ты сейчас поживаешь, маленький далёкий домик? В памяти Филби живо всплыли события последнего года его юности. Особенно запомнилось ему прощание с родными.

Тогда он приехал к ним повидаться перед отбытием в академию. Приехал на обратную сторону планеты, где стояла вечная зима.

Поезд на магнитной подушке, спрятанный в вакуумный тоннель, быстро домчал его до предгорий, откуда он уже своим ходом добрался до маленького домика в горах, в котором он провёл всё своё детство – в обществе бабушки и дедушки, «бабы» и «деда», как он их называл.

В доме всё было по старому, прогресс обходил это место стороной, а, скорее всего, они его сами избегали, как нечто несущественное, не стоящее внимания. Узнав, что он покидает планету и поступает в академию, бабка поначалу пыталась его отговорить.

Аргументы были такие: не езди, здесь лучше! Из летной академии тебя сразу заберут в армию, сейчас идёт конфликт с тусалонцами. Не дай бог, попадёшь на войну, погибнешь ни за что. Да и что хорошего ты нашёл в космосе? Там всё чужое! Всё придётся начинать с нуля, без знакомых и родных. Да и мать у тебя здесь, и отец, бабушка с дедушкой не в счет – мы-то уже совсем старые, скоро умрём, с нами можно и не считаться. А вот девушка твоя здесь – как ты можешь её бросить?! Ей же будет одиноко без тебя! А что там?! Придётся много работать, воевать, рисковать жизнью – и никакого проку! Иди лучше учись на инженера. И так далее, и тому подобное…

На все эти «вечные» аргументы бабушки, Тодд ответил стандартной фразой:

– Меня призывает Родина!

– А как же свобода личности, о которой ты так любишь рассуждать? – включился в разговор дед.

– А я свободен, я сделал этот выбор как самостоятельный, взрослый, свободный человек.

– Ой, ли?!

И с этого момента у них завязался действительно интересный, на взгляд Филби, разговор:

– Хочешь, я покажу тебе степень твоей свободы? – спросил дед.

– Дед, ты ничего мне не докажешь, потому что это дело решенное!

– Конечно, конечно, – согласился дед. – Воевать для мужчины – это всегда вопрос чести. Однако в этом вопросе есть потайное дно.

– Дед, да какое дно?! Всё чисто и прозрачно, как ещё никогда в моей жизни!

– Отлично! Если дело решённое, тогда ты ничем не рискуешь! Ты легко разрушишь любые мои аргументы, и твоя решимость только укрепится, идёт?!

– А, ну тогда я согласен, – сдался Филби-внук. Дед умел заинтересовать разговором, в отличие от бабки, которая, как обычная женщина была слишком эмоциональна. А «женские чувства» не очень-то действовали на рациональные мозги молодого Филби.

– Ты говоришь – свобода личности, начал дед, – Но свободны ли мы? Вот, у тебя в ухе с детства встроен микрофон. В горле – сенсор, в глазу – специальный чип, проецирующий изображение на сетчатку. Бабушка говорит, что с той поры, когда человек впервые искалечил своё естество этими штучками, – с тех пор у него даже в мозгу не осталось места для покоя. Она – старый человек – за свободу личности! Ведь телефон можно всегда положить, голографический проектор – выключить, виртуатор – заставить молчать, но эти чипы, – они же всегда в тебе!

– Но я же их контролирую, – возразил внук, – я в состоянии запретить входящие сообщения, перевести коммуникационные устройства в режим ожидания, они меня не посмеют беспокоить!

– Но ведь всё равно у тебя внутри кто-то сидит, – возразил дед, – А как же свобода личности? Как же священное человеческое «Я»? Ведь вы, молодёжь, скоро перестанете отличать себя от машин, которые у вас внутри, вы сольётесь с машинами.

– Ой, деда, ну ты чё, ты ж сам инженер, сам разрабатывал эти штуки!

– Да, ты прав, мы разрабатывали различные устройства, облегчающие нам жизнь, в том числе и виртуаторы, и роботов, но мы никогда не отождествляли себя с машиной на таком глубоком уровне.

– Что ты имеешь в виду под словом «отождествлять»?

– Сейчас покажу на примере. Вот скажи мне, какая сейчас температура воды на нашем океанском побережье?

Тодд не задумываясь, выпалил: