Чертобой. Свои среди Чужих

– Да мы и сами правильные.

– Точно, больше уже и некуда, – подтвердила Лена и направилась обратно к трубе, уходящей под дамбу. – Пошли, что ли, товарищи идеальные воины?

– А почему туда? – не понял Санек.

– Куда еще?

– Погоди, в деревню разве не пойдем?

– Смысл? Если мама успела уйти в схрон, то мы только привлечем к нему внимание чужаков. Если нет… А люди… люди никуда не денутся. Семьдесят с лишним рыл не смогли себя защитить – кто теперь им нянька? Подождут, все равно их собираются в Павлово вести, а не расстреливать. Младшим помощь нужнее, так что они в первую очередь. Как, кстати, твои подопечные?

– Их уже половину перестреляли, – поморщился Санек. – Дебилы какие-то – прут напролом, будто там медом намазано.

«Происходит естественный отбор, – пояснил Васька. – Погибают самые глупые».

– А трусливые выживают?

«Трусость? Это как? Приказ есть – трусости нет. По-другому не бывает. Остаются жить умные и удачливые. Удачливость – тоже критерий отбора».

– Жестоко там у вас.

«У них. Я больше не они, я Василий».

Дальше шли молча, каждый по-своему переживая случившееся. На разговоры времени не было – Лена вела маленький отряд кратчайшим путем, прорубая дорогу в зарослях крапивы на месте бывшей фермы. Коров здесь лет тридцать как не держали, а вот мухи остались. Где уж тут рот разевать – чуть приоткрыл, а они залететь норовят. И прочая летающая сволочь не давала покоя – вечно голодные слепни, оводы, строки, мелкие кровососущие и летающие мошки…

Девушка прихлопнула на потной щеке очередное надоедливое насекомое и хихикнула мысленно, вспомнив прочитанную в раннем детстве книжку автора по фамилии то ли Кирпичев, то ли Кузьмичев. Там злые летающие гниды жалили в усы петровских солдат, на царских мануфактурах ковались топорища, сабли вынимались из разукрашенных каменьями поножей, а из ран мощными струями хлестала сукровица[5 - Книга, существующая в реальности. Автор как-то имел неосторожность ее прочитать. Долго смеялся и бился головой о стол.]. Потом папа отобрал книгу и бросил в печку, настрого запретив читать подобную ерунду, но вот запомнилось же…

– Чего ржешь?

– Я же не вслух.

– Ну и что?

– Да так, глупость одну вспомнила.

Саня с недоверием посмотрел на старшую сестру – глупостью в ее понимании могло быть все что угодно, вплоть до его реакции на… хм… уничтожение Дербенева. Но вроде бы нет, над ним не смеется. Хотя и это может.

– Самой большой глупостью, Лен, было переться тут по буеракам.

Дорога, если ее действительно можно было назвать дорогой, выглядела не лучшим образом. Так, узкая тропка между заросшим оврагом и краем молодой березовой рощи. Приходилось то и дело перелезать через упавшие деревья, обходить глубокие промоины, зато на целый километр короче. Поэтому девушка не обращала внимания на Санькино ворчание. Молод еще, старшим-то указывать.

Впрочем, недовольство брата улетучилось так же быстро, как и появилось. Вдалеке послышались редкие выстрелы ружей и гулкие удары по железу, будто кто-то пытался выбить тараном крепостные ворота. Только вот до ближайшего укрепления, достойного штурма, было довольно далеко. Значит? Черт возьми, да что же это значит?

– Санек, признавайся, твоя идея работает?

– Скажите, корнет, вы – женщина? – передразнил Сашка фразой из старинного фильма. Но потом неохотно признался: – А чего такого-то? Взяли бревнышко да и долбят себе по «уазику». Они бы и сами додумались.

– Сейчас вскроют машину, как консервную банку, да и сожрут наших мальчишек.

– Не сожрут, – несколько неуверенно произнес младший брат и в задумчивости почесал затылок. – А может, и не сумеют открыть…

– Ты даже точно не знаешь?

– Я же только учусь ими управлять… Да вот, сама посмотри!

Открывшаяся с опушки леса картина являла собой вид совершенно сюрреалистический. Жуткие зубастые твари с бревном наперевес бросались на «буханку», падали, сбиваемые выстрелами обороняющихся, но упорно шли вперед. А точнее – в корму «уазику». Бум!!! Сильный удар вогнул одну из створок двери внутрь, а из разбитого окошка вылетели два снопа пламени, хорошо видимые даже издалека. Бум!!! Вдруг машина взревела двигателем и рванула с места прямо. Все равно больше некуда – слева и справа болотистые низины, непроходимые даже для трактора.

– Куда это они? – удивился Санек, наблюдая, как «уазик», отчаянно подпрыгивая на толстых ветках, перебирается через поваленное на дорогу дерево.

– А эти… эти придурки куда смотрели?

«А туда же и смотрели, – ответил Васька. Зверь выглядел несколько удивленным, он даже присел на задние лапы и чисто человеческим жестом почесал когтем между ушей. – Ну какой, даже самый извращенный, инопланетный разум способен догадаться, что вы в России делали такие машины, вместо того чтобы строить дороги?»

– Ты Родину не тронь негуманоидными грязными лапами! – обиделся Санька за страну.

«Да я, между прочим, тоже здесь родился!»

– Ну и что?

«Значит, я тоже русский!»

– Фигу вот тебе! – Сашка показал, которую именно. – Интервент!

«А докажу, – уперся Василий. – Водка есть?»

– Какая еще водка? – вмешалась Лена. – А ну, прекратить споры, шовинисты юные. Увижу кого с рюмкой – прибью сама.

«Да я же так… теоретически». – Зверь сразу прижал уши и пошел на попятную.

– Теоретики, блин. Своих смотреть будешь?

«Да какие они мне свои? – Васька поглядел на тваренышей, утаскивающих раненых в лес. И повторил за Санькой: – Интервенты негуманоидные».

– Не будь этим… – Лена поискала, но так и не нашла нужного слова. – Ну, этим… ты понял?

«Понял, чо!» – откликнулся зверь и неторопливой припрыжкой двинулся к бывшим сородичам.

Со стороны хорошо стала заметна разница между ним и обычными, дикими тваренышами. Белая шкура и так выделялась ярким пятном среди общей серости, так еще и рост… Если обычный зубастик только головой дотягивался взрослому человеку до колена, то Василий был крупнее по меньшей мере втрое. То ли врожденное, то ли постоянная близость к людям так подействовала – выглядел как слон среди многочисленных мосек. Да и дикари тяготились присутствием такого громадного командира – вжимались в землю, стараясь стать как можно незаметнее, и обходили по широкой дуге. К чему, кстати, простимулировали несколько шлепков начальственной лапы по недостаточно почтительным мордам.

– Приход Большого Белого Бваны в племя имени Патриции Лумумбы-Каас, – хихикнул Санек, совершенно не сознавая торжественности момента. За что и поплатился.

– Подчиненных можно и нужно наказывать! – строго произнесла старшая сестра, отвешивая подзатыльник. – Так папа говорил! Но смеяться над ними – ни в коем случае! Если первое дает лишь здоровое озлобление, вымещаемое на противнике, то второе – подрывает веру в свои силы и, следовательно, боеготовность.

– И что теперь? Целоваться с ними, что ли?

– Зачем? Дай пинка и посылай в бой.

– С кем?