Российская провинция глазами очевидца. Мордовия в газетных публикациях 1976—1988 гг.

Нельзя урожай ставить в полную зависимость от количества внесенных удобрений, утверждают некоторые руководители. А колхозники вспоминают историю со 172-гектарным полем, которое в Судосево называют «ягодным». Раньше на этом пустыре ничего не росло, центнера с гектара не набирали. В прошлом году удобрения и человеческий труд сделали чудо: поле буквально ожило. До 14—15 центнеров овса дало «Ягодное».

Еще весной на районном совещании был поставлен вопрос об упорядочении распределения удобрений по колхозам. Было принято решение, вынесено постановление… Однако воз и ныне там.

Прошло лето. Наступила жаркая уборочная страда, которая, впрочем, была далеко не жаркой. И даже напротив. Дожди, дожди, дожди… Неожиданно, в самый ответственный момент, вышел из строя один из комбайнов. День, второй, третий идут «переговоры» с районным объединением «Сельхозтехника». Наконец, неполадка исправлена. Но тут ударил град. С бессилием смотрел Александр Устимкин, как гибнет зерно. То, что лежало в валках, еще сохранилось, а что на корню… Даже сейчас, вспоминая об этом, он сжимает кулаки. Кого винить: погоду, сельхозтехнику, руководство колхоза, себя?

Конечно, бывало, и раньше ломалась и простаивала техника. И теперь, случается, стоят трактора из-за того, что нет копеечной прокладки.

Сейчас уже подведены итоги: члены хозрасчетного растениеводческого звена выполнили сами лишь 27% всех работ. Неожиданно мало, в коллективном договоре стояла другая цифра – 70%. И это, считает главный экономист колхоза Евдокия Алексеевна Буянкина, вполне им было по силам.

– Мало, – соглашается и А. Устимкин, – но разве редко случалось так, что мы работали на чужих полях, а другие на наших. Абсурд, но факт. Отчего так происходит? Кормодобывающая бригада за собой не пашет. А ведь из-под кукурузы поля очень тяжелые. За нее пашем мы. А на наших ухоженных полях в это время пашут другие, это выгоднее.

Спор о том, кому работать на маленьких по площади полях (в Судосево их называют «сапогами»), продолжается давно. Те 765 га. пашни, выделенные хозрасчетному звену, это – его земля. И его члены – хозяева этой земли, настоящие хозяева. Им не выгодно, чтобы на их полях работали «чужие». Потому что они сами сделают все лучше, качественней. Здесь хозрасчет поворачивается к нам еще одной стороной: он учит нас хозяйскому отношению к земле, к своему труду.

– Членов звена Устимкина не надо поднимать по утрам, не надо держать по вечерам, не надо контролировать во время работы, – говорит председатель колхоза А.П. и признает:

– Наверное, если бы не отвлекали их, результаты могли быть лучше.

Сейчас Александр Устимкин напряженно размышляет, размышляют его товарищи: стоит ли вновь браться за дело. И, кажется, некоторые из них начинают терять веру. Так, на собрание, решавшее судьбу звена, пришли только двое. И не только деньги, материальная сторона дела волнует их, нет. В прошлом году члены звена нисколько не потеряли в заработке по сравнению с другими механизаторами, работавшими «по-старому», хотя и не удалось получить больших результатов. Дискредитируется сама идея хозрасчета. Получается, что жить без думы о будущем урожае намного легче, спокойнее. А ведь он дает широкие, неограниченные возможности. Надо только воспользоваться ими.

Интересный пример привел экономист колхоза «Чернопромзинский» И.И.Родькин. Молодой колхозник Николай МАКУШКИН, работая на подряде, один посадил и обработал 30 га. картофеля и осенью получил необычайно богатый в тех местах урожай – 176 ц/га. Почти в четыре раза больше прошлогоднего! Причем себестоимость этой картошки снизилась почти в три раза. По труду и честь: в конце года Николай получил дополнительно около пятисот рублей.

Впрочем, зачем далеко ходить? Многое могут рассказать свои же овцеводы. Вчетвером обслуживая 1600 овец, они смогли почти на треть получить больше шерсти, снизить себестоимость и трудовые затраты.

Нелегко работать по-новому. Существуют десятки трудноразрешимых (часто лишь на первый взгляд) проблем: по оплате труда, в отношениях между членами хозрасчетного звена или бригады с другими подразделениями хозяйства, с партнерами по РАПО. Часто районные объединения не заинтересованы в конечном результате. Но ведь в конце концов существуют и экономические рычаги давления на нерадивых партнеров, чем ни разу не пользовалось правление колхоза «Путь Ильича».

Можно найти множество причин, мешающих введению хозрасчета, самых неожиданных, нелепых, порою даже курьезных. Так, например, в том же колхозе «Чернопромзинский» у местных свиноводов дело застопорилось… на весах. Да-да, на самых обычных весах. Как известно, без этого, древнего как мир, довольно простого, но, увы, «дефицитного» инструмента не узнать, насколько прибавили в весе колхозные хавроньи. Не помогают регулярные челобитные в районное управление сельского хозяйства и Министерство сельского хозяйства республики. А пока животноводы получают минимальную оплату за поголовье свиней, и, естественно, не заинтересованы в максимальных конечных результатах. Теряют сами колхозники, теряет хозяйство, теряем и мы, не дополучив на свой обеденный стол килограммы и центнеры мяса.

Задумался Александр Устимкин: стоит ли начинать все заново, не повторится ли история сначала. И от его решения зависит судьба не только растениеводческого хозрасчетного звена колхоза «Путь Ильича». На него смотрят друзья и соперники, смотрят и решают: быть или не быть.

    А. ШАБАЕВ, наш спец. корр.

=============================

21, 24 апреля 1985 года, «Молодой ленинец».

ПОЗВОНИ МНЕ, ПОЗВОНИ…

1. ЧЕМ БОЛЕЕТ ТАКСОФОН

Предположим, я влюбился. А что? Вполне возможно. И вот сегодня вечером, наконец, решился сделать предложение своей милой, хорошей, единственной. Или нет. Хочу договориться о встрече со старым другом-однокашником. Или, предположим, стряслась беда. Пожар, наводнение, утечка газа – мало ли что может случиться! И вот я, или ты, или кто-то совсем незнакомый бежит к телефону-автомату, трясущимися пальцами набирает тревожные цифры. Но автомат молчит…

Предположим… Пока только предположим. Так возникла идея: в один прекрасный день пройти или проехать весь город (не так уж велика Рузаевка) и попробовать позвонить со всех телефонов-автоматов. Но сначала визит на Рузаевскую автоматическую телефонную станцию. Современная аппаратура позволяет проверить работоспособность линий связи, не выходя из здания АТС. Девушки-телефонистки показали мне, как это делается, и вот я прозваниваю или, как говорят связисты, прослушиваю линию. Девушки проделывают это каждую ночь, чтобы к утру сообщить о неполадках «таксофонщику» – мастеру, занимающемуся исключительно ремонтом телефонов-автоматов.

Передо мной на столе блокнот, в котором отмечаю, сколько раз не прослушивается обратный сигнал: один, два, три, четыре…

На лицах телефонисток появляется недоверие. Что ж, это понятно – задета профессиональная честь.

– Прошу, – протягиваю девушкам телефонную трубку, – попробуем заново вместе.

Пальцы связистки, решившей проверить мою беспристрастность, с особой тщательностью вкладывают вилки с соответствующие гнезда. Но все верно: сигнала нет.

Итак, еще не выходя из здания автоматической телефонной станции, я уже знал, что пятая часть таксофонов в городе не работает. Напрасно будут рузаевцы пытаться звонить из них, напрасно будут втискивать в эти автоматы свои копейки и «двушки».

Таксофон номер 1 установлен в телефонном переговорном зале РУС. Немного волнуюсь – как-никак эксперимент. Действую в точном соответствии инструкцией. Выполняю правила пользования телефонным аппаратом АТС до самой последней буковки. Но первая попытка – и первая неудача. Нет, монетку таксофон принял и с абонентом соединил. Но поговорить не удалось, разговору мешали назойливые прерывистые гудки.

То же самое повторилось и во второй раз – в фойе Рузаевского узла связи, и в третий, и в четвертый… Лишь изредка многострочные описания дефектов и поломок таксофонов сменялись лаконичными записями: «работает – автовокзал», «все нормально – ж. д. станция», «в порядке – фойе гостиницы «Юбилейная». Но таких записей совсем мало, раз-два и обчелся. Гораздо больше других, удручающих: «ул. Федосеенко – разбит номеронабиратель», «ул. Переходная – аппарат упорно хранит молчание», «ул. Гагарина, магазин «Ткани» – у таксофонов вырваны трубки, не оборваны, а именно вырваны, как говорится, с корнем!».

В тот день мне ни разу не удалось позвонить, например, из северной части города, наиболее густонаселенного района Рузаевки – как впрочем, и из южной. Ни один из уличных таксофонов там не работал. Так что «двушки» тратить не пришлось. Правда, несколько раз автоматы меня обманывали – они проглатывали монеты и тут же, сбросив мой вызов, отключались. Зато приятно удивили таксофоны в фойе кинотеатра «Мир» и в 100-м отделении связи (ул. Гагарина) – соединяли прекрасно, почти мгновенно, слышимость была отменная. И все это… бесплатно!

Впрочем, кому приятно, а кому «обычно» – скажем, тому же Рузаевскому узлу связи. Из 25 таксофонов-автоматов, проверенных в ходе своеобразного эксперимента, отказались «продать» разговор 12. Значит, за день Рузаевская телефонная станция недополучила от меня 24 копейки. А сколько таких несостоявшихся разговоров могло бы состояться за месяц, за год, будь автоматы исправны.

Все таксофоны города, а их в Рузаевке чуть больше 30, выручают вместе рублей 200. Расходы на их содержание, ремонт, профилактику составляют сумму вдвое, втрое большую.

В Саранске таксофонов в 10 раз больше, а ущерб от хулиганских налетов на них составляет 7318 руб. Эту цифру называют экономисты саранского телефонного узла связи. В прошлом году здесь было разбито около 80 автоматов и сорвано около тысячи телефонных трубок. За 3 месяца этого года – около 400 (!).

…Сергей Дураев – тот самый «таксофонщик», занимающийся ремонтом уличных автоматов в Рузаевке, протягивает мне толстый стальной трос и кусачки:

– Попробуй перекусить…

Моих усилий хватает лишь на то, чтобы оставить на тросе слабую, едва заметную насечку.

– Я тоже пробовал, – хмуро бросает Сергей, – с таким же успехом. Этот стальной трос проходит внутри соединительного шнура и не дает вырвать телефонную трубку. Однако же рвут!

Кто же эти таинственные и бессердечные разбойники – сейчас их называют хулиганами? Говорят, их мало кто видел, и тем не менее, каждый знает, что это – молодые люди, чаще всего школьники. Что тут поделать? Вновь кивать на школу – не воспитывает? Или на улицу – ее дурное влияние? А не виноваты ли здесь и мы сами? Когда замечая ковыряющего таксофон юнца, стыдливо проходим мимо, делая вид, что не замечаем. Может быть, все-таки остановиться, схватить за руку? Один факт: ни разу фигура юного «погромщика таксофонов» не становилась объектом внимания комиссии по делам несовершеннолетних.

Таксофоны нужны, и не просто нужны – необходимы. Во всем городе их всего 30, включая и те, которые немы и глухи к нашим усилиям услышать знакомый голос. Треть их установлена в отделениях связи, т.е. в тех местах, откуда мы звоним своим знакомым не так уж и часто. Вы спешите сообщить своим родным о своем приезде, но на вокзале всего один таксофон, расположен он там, где не всякий найдет его, да и работает этот аппарат «с перерывом на обед». Кассиры «Искры», крупнейшего кинотеатра города, рассказывают, что ежедневно десятки раз зрители просят позвонить по служебному телефону, так как автоматов здесь нет.

План установки новых таксофонов – 5 аппаратов в год – явно устарел. Город сидит на «голодном пайке». Вероятно, пришла пора пересмотреть устаревшие планы. Пора, наверное, отказаться и от громоздких кабин, точнее, от того, что осталось от них – хотя бы на центральных улицах. Своей функции кабины уже давно не выполняют – ни от шума, ни от непогоды защищать они не могут. Заслуживает пример Саранска, здесь стали появляться таксофоны с удобными, изящными навесами-раковинами.

– Возможности двух наших автоматических телефонных станций позволяют включить около 300 телефонов-автоматов, – говорит начальник Рузаевского узла связи С.Р.Павлив.– Из них 50 – в самое ближайшее время.

– Так что же мешает этому?

– Контора материально-технического снабжения Мордовского управления связи не может полностью удовлетворить запросы.

Что ж, это серьезный аргумент. Звоним в Саранск. У телефона – начальник конторы. Даже расстояние не может скрыть его удивления:

– Приезжайте в любой момент и забирайте столько таксофонов, сколько вам требуется…

Комментарии, как говорится, излишни.

2.ВО ЧТО ОБХОДИТСЯ СПОКОЙНАЯ ЖИЗНЬ?

Телефон замолчал в среду вечером. Не заговорил он и в четверг, и в пятницу, и даже в субботу. Телефонная трубка упорно хранила молчание больше недели. Связисты центральной автоматической станции устали от множества возмущенных звонков. Онемело больше пятисот аппаратов

Это случилось в верхней части города – наиболее густонаселенном районе Рузаевки. Мы уже знаем, что в эти дни там не работал ни один таксофон. Так что тем, кто пытался уточнить время отправления пассажирских поездов, пришлось шагать на железнодорожный вокзал через весь город. Как оценивают этот случай специалисты? Говорит главный инженер городского узла связи Виктор Севастьянович Бличков:

– Осенью прошлого года при выполнении земельных работ рузаевская организация УМ-5 в двух местах повредила телефонный кабель. Одно повреждение – явное – мы ликвидировали тогда же, осенью. Второй случай оказался сложнее: была нарушена лишь свинцовая оболочка кабеля, тогда как связь продолжала действовать. Бурная весна этого года все расставила по своим местам. Интенсивное таяние снега, половодье – и…