Картины из лабиринта

«Тебе снятся сны? Когда ты ложишься спать, тебе снятся сны?» – Я вся дрожала от чувства вторжения в заводь сестры.

«Да. Мне снятся сны. Что с тобой?» – Дана была напугана.

Я чувствовала как она закрывала свою прежде распахнутую заводь, фокус за фокусом. Наверное, Дана решила, что я больна и могу быть заразна.

– Я направила поток мыслей девочки в аккуратную сторону, успокаивая и надавливая одновременно. Нужно было влиять осторожно. Ведь она такая хрупкая, эта я —

«Я не больна, нет. Прости, что говорю с тобой. Но это очень важно», – сказала я.

– В цепи её мыслей прозияла брешь. Разрыв. —

«Сегодня я видела сон, не похожий на другие. Там музыка остановилась. Тебе снилось такое?»

Дана нахмурилась и сделала ещё один шаг назад. В глазах её кругами ходил страх.

«Пожалуйста, ответь. Тебе снилось такое? Что музыка остановилась?»

«Нет, – сказала Дана, – Музыка не может остановиться. Ты же знаешь.»

Я ощутила послание в нашем общем сознании. Дана огласила в эфир, что я не в порядке и вызывала другую сестру мне на смену, Ри.

– Воспользовавшись разрывом в потоке её мыслей я вплела в него свой вопрос —

«Я знаю, конечно. Скажи, а ты когда-нибудь задавалась вопросом, где это мы?» – спросила я, но Дана смотрела в сторону, избегая моего взгляда. Её заводь закрылась. Она не слышала меня больше.

«Прости», – сказала я с горькой интонацией, развернулась и ринулась вниз с Холма, сквозь снег и сложные слёзы в горле.

Достигнув подножия, я добежала до самого края деревни, туда, где стоял последний столб. Запыхавшись, я обхватила столб руками, прижалась к нему лбом и не плакала, только в груди прыгали огоньки. На ощупь столб был как костный сердечник. Я посмотрела наверх, туда, где всё сливалось белым от мельтешащих снежинок, и увидела границу, там где костность столба переходила в иной покров. Я пригляделась сильно-сильно, пытаясь различить природу этого покрова. Это было похоже на кожную шерсть. Это могла быть шерсть. Оленья шерсть. Мне стало трудно дышать.

– Я окунулась лицом в сеть её сознания, переставляя значения, заменяя многое собой. Это могло быть опасно, но что опасней – моё искусственное вмешательство или её естественный разрыв? Над потоком её мыслей раскачивался маятник, по которому паутинились трещины. Я зацепилась за него руками и стала раскачиваться вместе с ним, равняя его ритм со своим. Внутри у девочки всё накренилось, но я держала баланс. Я была сосредоточена до предела, и не видела ничего больше. Когда вступила Фая.

«Общий поток. Смотри в общий поток!»

Я перевела внимание на общее сознание сестёр. Оно было взбудоражено. Не все, но многие сестры проснулись от послания Даны и вышли посмотреть, что случилось. Они блуждали по деревне в поисках девочки, меня, но её не было видно. Она выпала из общей картины —

Я неожиданно для себя широко улыбнулась. Олени? И вдруг, лишившись контроля, яростно затрясла кистями рук, будто стряхивая с них безумие.

– Я теряла её и не знала что делать. Мне снова вспомнился тот мир с лиловыми небесами. Мир, который пострадал из-за меня. Вспомнился лодочник.

«Фая! Фая! Помоги мне!» – вскричала я.

Она ответила тут же, вспышкой в междупространстве.

«x_ <:~!_> x»

Да. Это было решение. Я выпустила маятник из рук, и вписала в общее сознание сестер свой крик«x <!!»«Здесь!» —

Я впилась в столб ногтями. Земля подо мной ходила ходуном, я была готова упасть и исчезнуть, когда появились мои сёстры.

Их белые фигуры возникли, казалось, со всех сторон одновременно. Они окружили столб живым кольцом, и медленно приближались. Я ощущала себя маленькой и взведённой. Сестры обняли меня, баюкая. Их тёплое дыхание овило мои сосуды добрым коконом. Я глубоко зажмурилась, отдаваясь.

– Я откинулась назад, облокотившись на её затылок изнутри, с глубоким выдохом. Маятник успокоился и мерно считал. Поток её сознания разгладился и продолжался. Опасность миновала.

Я обратилась к Фае, – «Спасибо.»

«Не за что», – ответила она строго.

Я вдруг поняла, что очень хочу вернуть её. Мою единственную подругу. Мы, кажется, были в ссоре, но я не знала почему. Не помнила.

«Фай, прости меня, ладно?» – подумала я в её сторону.

Она молчала, но молчала тепло.

«Мне тебя не хватает», — подумала я искренне

«Я знаю», — ответила она и мне стало легче. Намного легче.-

—

Жизнь сливалась в маревную протяжённость. Музыкальные извивания на флейте Крайнего Дома чередовались с шепчущими снами в комнате с дрожащей свечой. То чувство больше не являлось, но интенсивность воспоминания всё еще была яркой: исполинские олени между деревней и небом.

Этот опыт изменил меня. Я стала другой, не такой как остальные сёстры. Я осознала, что весь мой видимый мир был лишь малой частью мистического целого. Это знание, осколком в ментальной роговице, определяло моё восприятие. Всё выглядело иначе теперь, будто петлящий спектакль, с наведёнными образами. Вскоре я привыкла к этому новому восприятию и принимала игру как есть, вместе с падающим наискось снегом. К тому же у меня была музыка.

Моя сегодняшняя смена подошла к концу, и я окончательно вернулась в своё тело. Сегодня я была левой сестрой. Правой была Дана. Она коротко взглянула на меня, прощаясь, и двинулась вниз по тропе, исчезая за снежной завесой. Я осталась стоять у едва заступивших на пост Аэс и Шэлл, глядя на громадину Крайнего дома.

– Я утерянно смотрела в этот мир, как в хрустальный шар с медленным танцем белых молекул. Фая являлась иногда безмолвным отдалённым мерцновением, обозначая что она всё ещё здесь, со мной, но ничего не происходило и я все ждала, была, текла.-

Моё внимание зацепилось. Что-то выбивалось из привычной картины. Новый элемент, почти здесь. Да. Вот оно. Блекло-серое пятнышко. Что это? Оно скользило сквозь снег, нарезая вокруг Дома плавные круги. Мои ткани онемели.

– За её взглядом нервами натянулись нити, и я встрепенулась от дрёмы. Произошло. Началось. Надвигались перемены. Будто к монохромной плоскости приближался цвет-

Я сосредоточенно следила за движениями пятнышка, не сводя глаз. Оно увеличивалось в размерах. Проявлялись детали. Это, несомненно, была птица. Серая, с большой головой и широкими крыльями. Она летела в мою сторону. Я стояла не шелохнувшись, наблюдая за тем, как птица снижается. Совершив последний, самый амплитудный разворот, она чиркнула крылом у самой моей щеки и ринулась вниз, в деревню. Я побежала следом.

– Я улыбнулась уголком рта. Птица выгравировала “> “ в междупространстве. Она звала за собой. Птица знала грани-

Я остановилась у ближайшего столба, выдыхая облачка пара, глядя в белые небеса. Птицы не было видно. Я упустила её. Обогнув столб по левую сторону, я сделала три шага в том направлении и остановилась в нерешительности. Может, мне всё это показалось?

– Я видела мерцающий вектор, след, намеченный птицей. Я осторожно вписала свою волю в её мысли и повернула голову девочки в другую сторону. Но вектор уже иссяк и следовать стало некуда-

Я бродила по улицам в поисках птицы до тех пор, пока измождённость не отяготила мой ум. По затуманенной усталостью улице я добралась до своей комнаты и повалилась на мягкий пол. В переходном состоянии скольжения я отметила присутствие чего-то иного. Это «иное» было похоже на изображение, которое я воспринимала носом. Или звук, но в совсем другой форме.

– Комнату наполнял запах, который ассоциировался с сырым железом. Любопытная мысль посетила меня, что это был первый запах, который я услышала с самого начала моего осознания здесь. Запах сырого железа. Похоже что этот мир был лишён обонятельной информации. Мне понравилось как девочка объяснила себе этот неиспытанный прежде феномен – «Звук в другой форме» —

Я решила, что это ощущение лишь часть надвигающегося сна, и не придала ему значения.

—

Но оно не было частью сна. Когда я проснулась, странное присутствие всё ещё витало в комнате. Я встала на ноги, повернулась в сторону источника присутствия и только затем распахнула веки.