Картины из лабиринта

«Кто?»

«Фигура в больничном халате.»

Белое пятно вновь возникло в иллюминаторе. Фая была права. Там кто-то был. Через этот странный оптический коридор миров, сквозь взгляд девочки и окна совиных глаз я наблюдала за незнакомцем в белом.

Мне стало интересно видит он меня или нет. Прицельно собрав мысли, я выгравировала в его сторону гранями «х <:?»

Я ждала ответа —

Что-то шевельнулось в общем сознании. Любопытная стезя сестер вытянулась хромосомью. Цвет фона общего сознания слегка изменился в фрагменте, примыкающем к моей персональной заводи. Вогнулся. В эфире вокруг меня, казалось, застывала странная медуза. Течение замедлялось. Видимо, созерцание совы каким-то образом влияло на мою заводь. С точки зрения общего потока она казалась тромбом.

– Он ответил. Незнакомец с батискафа знал грани.

~x> II x> II x> x> II x> II x> x> II x> II x> ~

От этих посланий зону под моим ментальным сердцем зябко прилунило. Я не никогда прежде не видела таких строк. Тон за его гранями был мёртвый, лишённый чувства. Как если бы грани были записаны на плёнку и проиграны на механической шкатулкой-

Состояние моей заводи не беспокоило меня. Мне было всё равно. В последние дни я ощущала себя наиболее изолированной от общего сознания. Что-то происходило совсем рядом со мной, или даже во мне, о чём я не имела понятия. Будто была другая я, с другой памятью и смыслом, оперирующая сумрачными инструментами моего бытия. Это началось довольно давно, но так было не всегда. Это происходило даже сейчас.

«Это всё ты делаешь?» – спросила я сову, но та в ответ лишь переступила с ноги на ногу, разминая свою левитирующую позу.

Должно быть, нет. Всё началось еще раньше. Я встала и подошла к зеркалу.

«Что со мной?» – спросила я своё отражение.

Свеча продолжала подрагивать. Отражались крылья совы, стена, и я – цвета снега.

– «Кто-то идёт, – сказала Фая, — Слышишь?»

Я радарнулась вокруг. В эфире действительно ощущалось направленное движение.

«Это одна из сестер, наверное, — ответила я довольно безразлично. Меня занимало другое. – Что такое с этими гранями? Не могу понять. Их будто мертвец гравирует.»

«Да, похоже на то», – сказала Фая.

«Ты встречала такое раньше? Знаешь, что это?» — спросила я.

«Нет», — ответила она-

«Что со мной?» – спросила я своё отражение в зеркале.

– Я почувстовала как внимание девочки разобратилось – оно свободно плавало, ощупывая, в поисках ответа. В поисках меня. Я тут же рассеяла свой покой и наклонилась ей навстречу. Вопрос о мёртвых гранях фигуры с батискафа отошёл на второй план.

«Ты в порядке», – ответила я ей осторожно, чтобы не испугать.-

Ответ пришел как тёплый сквозняк – чужими, но дружелюбными мыслями. Я приложила палец к губам.

«Кто ты?» – спросила я шёпотом.

– Фая явилась и мигнула в междупространстве, совсем как пиксельный лаз с пластилиновой реки. От неё исходили волны любопытства.-

«У меня нет имени», – ответила я девочке —

«Ты птица, да?»

– «Нет, птица это не я.» —

«А кто ты?»

– «Я друг. Подруга», — ответила я и ощутила странный аккорд в груди. Он отрезонировал от Фаи и растворился до того как я успела осознать его природу. Моя реплика несомненно оказала воздействие на Фаю, но какое? И почему? —

Я улыбнулась в ладошку. Некто был на моей стороне. И этот некто не был одной из нас, не был сестрой. Меня охватило новое, незнакомое доселе чувство запрещённых крыльев в лёгких.

В общем сознании тромб моей заводи сгустился ещё плотнее. Я отличалась. Я сильно отличалась.

«А где ты, подруга?» – спросила я.

– Я задумалась, но ёмкое определение для описания моей текущей ситуации всё не складывалось.

«Как объяснить ей так, чтобы она поняла?» – спросила я Фаю наконец.

Фая не ответила. Она отстранилась, по каким-то своим, неизвестным причинам-

Общее сознание взнемелось привычным зовом. Мне было пора на Холм.

«Пока, подруга, – сказала я в зеркало, – Мне нужно идти. Увидимся в конце дня, да?»

– «Да», – ответила я, отмечая, что с появлением птицы она почти совсем перестала спать-

—

Моё пение, левое, свободное, носилось по перегородкам Крайнего Дома с особым куражом. Я была заряжена до предела и радостно смеялась, плескаясь сознанием, атакуя правую Дану с самых неожиданных ракурсов. Музыка выплеталась текучая, живая, искристая. Я не знала усталости и была немного разочарована, когда Дана маякнула, что пора заканчивать партию. Мы чинно отступили с поляны, соблюдая танец. Я обратилась к тропе, готовая скорее нестись домой, к птице и таинственному другу, но Дана вдруг остановила меня.

«Постой», – подумала она в мою заводь. Я обернулась.

Дана внимательно смотрела в меня. Я чувствовала исходящую от неё рентгенность.

«Ты изменилась», – сказала она, с заметным усилием.

«Да», – ответила я, чувствуя нарастающую готовность к чему-то непредсказуемому.

– Я ощутила как внутри девочки натягивается струна, вращающаяся спиралями вовнутрь. Я прижала её на полтона, охлаждая сердечный бит-

«Это связано с тем сном?» – спросила Дана. Ей было очень трудно говорить.

Позитивная агрессия осела внутри и я вдруг поняла, что Дана просто заботится обо мне.

«Со мной всё в порядке, – повторила я слова Друга и добавила, – не беспокойся.»