Картины из лабиринта

«Я видел тебя в тумане, – сказал он, – Но на тебе тогда не было капюшона. Ты его выдумала?

«Да», – ответила я и рассеяла капюшон.

«Это интересно. А имя у тебя есть?»

«Нет.»

Картинка изменилась. Оба глаза теперь смотрели на меня, добродушно прищурившись.

«Прости, – сказал он, – Я задаю слишком много вопросов. Ты, наверное, тоже хочешь что-то спросить?»

«Есть здесь кто-нибудь еще?»

«> ~~” – ответил он.

«>?»

Он умственно пожал плечами. «Не знаю. Я не обратил внимания. Может быть, на выход. Дальше.»

«А где выход?»

«Зависит от того, где твоё „Дальше“. Отсюда много выходов.»

Я прислонилась спиной к стене и сползла по ней. Положив подбородок на руки, я села в углу, обняв колени. Колкая грусть вернулась в душу. Я понятия не имела, где моё «Дальше».

Мой взгляд упал на предмет, лежащий на полу. Он был похож на круглую глиняную тарелку древнего вида.

«Ты когда-нибудь задумывалась о том, что такое обороты?» – спросил старик. Это был один из тех простых вопросов, на которые нелегко ответить.

«Это когда за одним событием следует другое. Происходит оборот.»

«Можно и так сказать, – усмехнулся он, – А когда оборот заканчивается, что с ним происходит?»

Мне показалось, что тарелка шевельнулась.

«Он возвращается. Оборачивается», – сказала я, не отрывая глаз от тарелки.

«Хорошо. А между одним оборотом и другим, следующим например, есть разница?»

Этот вопрос был лишен всякого смысла.

«Нет. Наверное. Это может быть тот же самый оборот даже. Не знаю. Он, может, возвращается, а то, что следующий наступает, это только видимость.»

Я никогда не думала об этом прежде. Мой ответ, однако, произвел впечатление на старика.

«Ты молодец, девочка», – сказал он, – А теперь скажи мне. Если это тот же самый оборот, можно ли им управлять? Можно его оборачивать как тебе захочется?»

«Должно быть. Если материя поддаётся искажениям, то обороты, вполне возможно, тоже.» Странно, что это не приходило мне в голову раньше.

«Смотри», – сказал он, и тарелка медленно закрутилась. Стены и пол вокруг поплыли, искажаясь, завихряясь, меняясь.

– Обороты Ускорялись-

Я замерла, ошеломлённо созерцая. Руки мои зачесались, я поднесла их к глазам, и увидела как капилляры паутинились, перестраиваясь, возводились и опадали молекулярные мосты. Всё пришло в движение. Лишь один фрагмент реальности оставался статичным – бородатое, ухмыляющееся изображение.

«А почему ты не меняешься?» – спросила я, осознав вдруг, что так и не спросила его имени.

«Потому что я – тот кто вращает. Так всегда бывает», – ответил он. Его голос свиристел нитью среди происходящего хаоса.

«Это очень просто, вращать обороты. Нужно только правильно всё придумать. Но даже если бы я и хотел рассказать тебе палитру и правила, то не смог бы. Это знание не передаётся. Ни кластером, ни вообще никак. Да и ни к чему тебе это. Великая жертва сопутствует такому знанию. Однажды поняв скрытую простоту, уже невозможно насладиться течением сложности, этим загадочным фильмом вокруг. Если ты знаешь, как обратить падение лепестков вспять, если видишь отчётливо, что ничто никуда на самом деле не падает, а только так кажется – уже не отдаться этому зрелищу на всю. Неведение зачастую блаженно, если правильно с ним обращаться.»

Последняя фраза прозвучала совсем печально. Тарелка замедлилась и остановилась, возвращая мир в мерное русло.

«Поэтому ты здесь? Потому что знаешь?»

«Я рисунок на стене в покинутом городе. Те, кому есть куда идти, ушли.»

«Значит, тебе некуда идти, потому что ты знаешь, что…»

«Что нету никакого „куда“. Оборот-то один и тот же. Видишь ли, так получается, что как только познаешь истинную природу движения, твой мир обращается в статику.»

Я взяла тарелку в руки, на ощупь как песок. “> x~I?» – спросила я.

«I <:x:> I», – ответил он

«Но всегда можно выдумать себя наружу, разве нет?»

«Наружу… – усмехнулся он, – Я был там. Снаружи. Видел, как растут горы, как испаряются океаны, гнутся русла рек, обходя незримые магнитные столбы. Там, за выходом, я видел всё.»

«И Минарели?»

Он промолчал.

«Там живут только в момент смерти, и всё выглядит как фольга. А отражения? Где тебя столько, что забываешь, с чего началось. А ватный остров? Требуньеры? Улей? Неужели всё это видел?»

Старик долго не отвечал. Я легла на пол, на бок и вскоре вроде как забыла о нём, долго моргая и глядя сквозь прохладную пыль. Идти наружу, под солнце, не хотелось.

«Расскажи мне об этих местах», – шевельнулся вдруг теракотовым интересом мысленный голос старика.

Я повернулась на живот, поставила тарелку на ребро и катала её пальцем по полу, как большую монету. «Там по-другому. Каждый раз всё совсем иначе. Ты же был снаружи. Ты знаешь.»

«Да. Давно это было. Много оборотов назад. Ещё до того как я постиг движение. Так же, как и ты, выдумывал себя куда не попадя, преследуя свою мечту.»

«Мечту?»

«Да. Я всегда хотел научиться управлять оборотами так же легко, как и пространством. В итоге это меня и погубило. Будь осторожна с мечтами. Они сбываются. У тебя же есть мечта? Цель? Причина? То, что заставляет тебя идти?»

Я села, подогнув ноги под себя и приложила палец к губам. «Да. Меня направляют туда сны. Я вижу направления. По ним и следую.»