Анти-ты

Ива. Я знала только одну Иву. И знала я ее, как любая девушка знает другую девушку, которая в сотни раз красивее ее.

Ива – длинноногая, смуглая, с голубыми глазами и короткой стильной стрижкой. Ива, у которой идеальная улыбка и смех диснеевской принцессы. Ее будто вырвали из какого-то слишком красивого и идеального мира и через волшебный портал отправили сюда. Фея, затерянная в грешном мире. Рядом с ней хотелось только одного – самоуничтожиться к черту от своего уродства.

У Ивы была особенность: на любой вечеринке, где бы она ни появлялась, создавалось ощущение, что это ее день рождения. От распития водки в подворотне до изысканного вечера на закрытом рейве – где угодно, стоило лишь возникнуть Иве, тут же начинало казаться, что все пришли заполучить толику ее внимания, словно благословение.

Я завидовала ей черной завистью. Не длиннющим ногам, красивой улыбке и не идеальной стильной стрижке, а ее раскрепощенности, ее всепоглощающей открытости.

Но я помню Иву в барах. Помню, как она металась от столика к столику в своей распахнутой рубашке и крошечном топике, помню, как увлеченно она болтала что-то заумное: то ли о гендерной теории, то ли еще о чем-то таком. Помню, как я жалась в углу, не решаясь заговорить с ней, и просто наблюдала, будто в кинотеатре.

И я слишком отчетливо помню парней, которые с ней якобы разговаривали. Пока Ива блистала своими интеллектуальными монологами, они прожигали взглядом ее крошечный топ.

Я тогда еще подумала: «Бедная девочка. Сколько бы книжек ты ни прочла, сколько бы диссертаций ни защитила, все будут видеть только этот топ. Как же все-таки хорошо, что участь красивой девочки меня не постигла. Со своим наискучнейшим лицом я зато точно знаю, когда меня слушают, а когда хотят залезть под юбку».

А потом я поняла, что и сама уставилась на ее крошечный топ.

Плей-лист антиновоселья скакнул на хиты девяностых. Ретроградное движение музыки. Чем дольше вечеринка, тем старее песни. Не удивлюсь, если к концу этой тусовки кто-то включит игру на кифаре времен Древней Греции.

Хм, а это может стать хорошей шуткой.

– Так ты стендапер? – Парень с собакой выглянул из-за угла. Все такой же косматый и неформальный. – Кру-у-уто. Как ты к этому пришла?

Я выжидающе взглянула на него и отпила еще чего-то. Мне слишком часто задавали этот вопрос.

– Моих родителей убил стендапер, и поэтому я решила сама стать стендапером и отомстить ему.

Я произнесла это с такой заученной, мертвой интонацией, что парню потребовалась секунда, чтобы понять шутку. Он расплылся в улыбке, показывая свои кривоватые зубы, и шутливо погрозил пальцем.

– А, неплохо.

Ненавижу, когда кто-то за меня говорит, что я стендапер. Стоит при ком-то упомянуть, что ты занимаешься комедией, как в его голову будто вкладывается тикающая бомба. После этого все общение со мной сводится только к одному – к напряженному ожиданию шутки.

Но я живой человек, который делает шутки, а не является шуткой сам по себе.

Интересно, если бы кто-то сказал ему, что я врач, он бы упал с инсультом, чтобы посмотреть, насколько я хороша?

– А у Димы своя группа! – из ниоткуда выскочил Сава.

– О боже, нет! Надеюсь, вы убрали все гитары из квартиры.

– Да ну тебя, у Димы очень крутая группа. И сам Дима крутой. Он на прошлой тусовке себе волосы поджег, а еще он веган. – Сава ткнул пальцем в его татуировку на локте vegan.

– Впечатляющее резюме.

– Ага, послушай его как-нибудь. Группа называется «Овощное жарево».

– Это потому, что ты веган и поджег волосы?

– Нет. Это потому, что я люблю порно с инвалидами.

В этот момент я подавилась своим не знаю чем со спиртом. А это реально смешно, стоит запомнить.

– А, неплохо, – ответила я ему в той же манере.

Дима пару раз моргнул, как будто не совсем понял, что происходит. Рефрен он явно не оценил[8 - Рефрен – отсылка к предыдущей шутке. Иногда отсылка не к шутке, а к элементу шутки, например, к определенной реплике.].

– Ты о чем?

Кажется, он не шутил.

– Ты реально смотришь порно с инвалидами?

Он пожал плечами.

– Каждый дрочит как он хочет.

– Да, только ты смотришь, как кто-то дрочит без рук. Как в детстве, когда катаешься на велосипеде. Мама, смотри, я без рук.

– Не, мне больше нравится, когда нет ног.

– Удивительный ты мальчик, Дима. Играешь музыку, вписываешь собак на тусовки, дрочишь на безногих людей.

Я тут же вспомнила про своего однорукого поклонника, и внутри что-то рефлекторно сжалось в испуге. Он же мог оказаться здесь так же случайно, как и половина гостей.

– Ну да, – усмехнулся он. – Эти руки не для скуки.

К нам подошел общий знакомый-незнакомый. Точнее, таких людей я называю «призрачный гонщик». Загадочный парень, который непонятно каким образом оказывается на всех вечеринках, хотя его никто не зовет. Все, что делают призрачные гонщики на тусовках, – бродят. Не пьют, не разговаривают, не сидят в телефоне. Просто бродят, будто NPC[9 - Неигровой персонаж (от англ. non-player character) – персонаж в ролевых играх, которым управляет не игрок, а компьютер.] из видеоигры. Странный пацан в очках, который выглядит так, словно установит тебе «1С: бухгалтерию». И встречаю я его чаще, чем собственного отца. В принципе, как и с отцом, мы просто обмениваемся с ним кивками, да и все.

Тусовкой заражаешься как вирусом. Помню, как год назад, когда я впервые встретила эту веселую толпу на улице, подумала, что быть в такой тусовке означает устаканиться в Москве. Вжиться в нее, вплестись корнями.

Переехав в Москву – правильнее будет сказать «сбежав», – я пошла по шаблонному сценарию и устроилась работать в кофейню.

Иногда я искренне скучаю по тому периоду своей жизни, потому что тогда все напоминало идиотский фильм. Я отпахивала смену в дешевой забегаловке на Арбате, варя кофе всем подряд вместе с армянской подружкой Даной, а закрыв кофейню, бежала на любые открытые микрофоны, которые могла найти.

Обычно в таких идиотских историях появляется принц, на которого ты по ошибке роняешь кофе, и тот зловонным пятном расползается по его белой, идеально выглаженной рубашке. Но так бывает в идиотских историях, а в моей жизни Сава швырнул урну в витрину и стащил банку с чаевыми.

До этого предводителем этой дикой компании я видела Саву. Слава был слишком низкорослым и тихим, а Савин рост и чудаковатая внешность позволяли ему стать заметным лидером сборища этих хипста-подростков. Периодически они захаживали к нам, брали самый дешевый кофе, в основном, как я понимаю, с жуткого похмелья, и перешучивались между собой.

А потом, в мою ночную смену, он швырнул урну. Стекло она не разбила, зато тупо отлетела прямо в него. Врезалась в живот и сбила с ног. Я неистово хохотала минут пять, упав на колени за кассой. Вся его компания тоже смеялась до истерики. А Сава получил сотрясение, о котором узнал только на следующий день. Он был настолько пьян, что и не понял, что случилось.

И вот этот истеричный смех в такой идиотской ситуации стал моим золотым билетом на эту шоколадную фабрику прикола. Дружелюбная тусня позвала меня с собой. Растерявшись, я даже впустила их внутрь и закрыла при них кассу, не заметив, что Сава прихватил с собой не только меня, но и банку с чаевыми. Мы тупо носились по центру всю ночь, забегая в круглосуточные магазины, где продавали алкоголь.

Неудивительно, что меня потом уволили.

Но я отчетливо помню, что в ту дикую ночь, абсолютно бессмысленную, идиотскую и бесцельную, я чувствовала себя до жути счастливой, причастной к чему-то. Никто даже имени моего не спрашивал, никого не интересовала моя биография. Я будто стала единицей стихийного и непонятного движения.

Потом снова тусовка. И еще одна. Драки, разборки с ментами, случайные разговоры. Люди менялись, суть – никогда. Я врастала в эту тусовку.

Мутные видео с вечеринок становились валютой. Мое «Инстаграм»-окружение росло, мне требовалось доказывать, что моя жизнь интересная, что я интересная, и я рвалась куда угодно ради пятнадцати секунд в темноте со вспышками света. Смотрите. Я есть. Мне весело.