Дорогой скорби: «Долиною смертной тени»

– Да, – ответил мужчина, которому руку лечит лесная эльфийка, поглаживая светлым тёплым магическим прикосновением.

– Решением Совета, вы отстраняетесь от правления города Рихад за нарушение имперского законодательства – распространение даэдрического культа, угрожающего территориальной целостности Империи. Милостью нашего повелителя вы отправляетесь в изгнание, – Гюнтер хотел развернуться, но на последок грозно сказал. – Если есть возражения, добро пожаловать в Имперский Высокий Суд. Там за ваше пристрастие к еретическому культу вас отправят в путешествие на эшафот.

– А что с остальным культом Ильгамеша?

– В город уже направлена оперативная группа Клинков в сопровождении легионеров. Они займутся отловом культистов, переубеждением населения и устранением результатов деятельности культа. Все сторонники и иерархи секты Ильгамеша будут схвачены и преданы имперскому суду, – глас Гюнтера стал грознее. – Их, скорее всего, за организацию даэдрического культа, содействие призывам дремор, подрыв имперской безопасности, либо казнят, либо отправят на каторгу.

Азариэль почувствовал тепло слева. Он устало поворачивает голову и улыбнулся лицу Гэ’эль, которое увидел рядом с собой.

– Гэ’эль, – зашептал альтмер. – Ты…

– Ничего не говори, – прервала его альтмерка, положивши руку ему на скрещенные ладони, несмотря на то, что бой давно окончен, она тяжело дышит, а слова её прерывисты, и каждая буковка дрожит. – Азариэль. Мне трудно говорить о чувствах. Очень. Но к тебе. Не знаю – это как будто летит из души. Ещё с того момента под Чейдинхолом, когда ты подхватил меня.

– Гэ’эль, я ведь заражён. Сангванаре Вампирис, – Азариэль показал левую бледную руку, которая слегка побелела после заражения.

– Ничего страшного, – златокожая девица положила свою голову на плечо Азариэлю и прижалась к нему, как котёнок.

– Она права, – вмешался Варкут’нель-Гайн, проходя мимо них. – Единый замедлит течение твоей болезни до поры до времени. – После сказанного он таинственно исчез за стенами храма.

– Гэ’эль, – трепетно заговорил Азариэль. – За последнее время мы столько пережили, ты столько сделала. Заботилась. Знаешь, я бы тоже не хотела с тобой расставаться.

– А как же Лира? – спросила эльфийка, от усталости не заметив, как рядом с ними на ступени села нордка.

– А Лире не до этого, – рядом с ними села девушка, черноволосая, держащаяся за голову. – У Лиры всё в голове мутиться. Вы просто не представляете, что значит жить под чужим контролем. Мертвец, которого поднимают некромантией, и то лучше себя чувствует.

– Лира, – повернулся Азариэль. – Как? Как ты позволила себя пленить?

– Ждала в Вайтране тебя и размышляя. Накануне я поняла… что… не то это было. Юношеское влечение к тебе, которое ослабло. А потом, через месяц примерно, явился какой-то мужик и… пленил мой рассудок.

– О… не легко это.

– А ты как думаешь! Ты вроде всё видишь, но твоя воля – это воля другого человека, твоя душа – только игрушка в чужих руках.

– И что ты сейчас будешь делать?

– Мне сейчас всё равно. Хоть пусть мир сгинет, – Лира протянулась и легла спиной на холодные ступени храма. – А я сейчас хочу отдохнуть.

Двое эльфов встали, отойдя от Лиры. Девушке действительно сейчас нужен отдых, и они прошлись по полю, заваленному телами и средь которых рыщут воины, ожидая приказа командира.

– Что ты хочешь сказать? – спросила эльфийка.

Трясущимися губами, взяв девушку за ладонь руками, которые охватил лёгкий мандраж, Азариэль стал говорить:

– Мы с тобой не так давно, но прошли многое. И ад похода, и смерть и спасение друг друга. Честно сказать, ты мне не просто нравишься, я чувствую в тебе что-то драгоценное, родное душе. Я…, – в лёгких от волнения не хватает воздуха, – я не хочу больше тебя терять. Будь моей женой.

– Азариэль, – волнительно и с дрожью заговорила альтмерка. – Да.

После этих слов Гэ’эль потянулась к возлюбленному, но её установил грозный укор:

– Ну не в монастыре же! – воскликнул в негодовании и с оттенком слабой, практически незаметной улыбки Варкут’нель-Гайн, стоя у входа в Храм.

Глава двенадцатая. Радость чертога брачного

Спустя четыре дня. Монастырь Единого.

За стенами главного храма всё прекрасно – от одного края небес до другого простёрлась широкая светло-сине-лазурная гладь, чистая и сияющие. Только солнце, возведённое в зенит, ярко сверкает, изливая тёплые потоки энергии и лучи на землю и даруя приятное тепло. Снаружи важного строения – всё чисто и прибрано, лишено каких-либо намёков на недавний бой.

Красивое окружение, изумительная одежда на собравшихся, цветы и украшения из золота у алтаря – всё это радует глаз жениха и невесты. Он – в костюме, который привёз сам Гюнтер из столице – тёмно-фиолетовый дублет, украшенный серебристыми узорами, плотно сидит на белоснежной рубахе, уходящей под матово-оливковые штаны из крепкой ткани. Серебристые волосы убраны в конский хвост. Она в тёмно-синем платье, подчёркивающим её приятную худую фигуру, с затяжкой на спине, туфлях, покрытых драгоценными каменьями, рыжие волосы же подобраны в причудливую причёску на затылке и закручены в спиралевидные локоны. Ресницы подведены тушью, а губы искрашены помадой.

Внутри Храма всё убрано, старые лавки заменены на скамейки со спинками и отделанные металлическими плетёнными элементами. Витраж окон вычещен и отмыт от многовековой пыли и грязи, позволяя всем лицезреть изображения воинов в доспехах, изображённых на них. По всему храму плывёт приятный аромат сжигаемых на алтаре благовоний, создающих приятную атмосферу, а цветы, стоящие в кувшинах только усиливают славное благоухание. По углам расставлены посеребрённые канделябры, принявшие воспламенённые свечи, на стены наложены золотисты узоры и протянуты праздничые ленты бардового и белого цвета, только украшающие место, делая его славнее и торжественнее.

Двое стоят у алтаря внутри храма, с сияющими от восхищения и радости лицами. По левую и правую сторону немногие собравшиеся, оставшиеся здесь до момента бракосочетания. Рядом с ними в своём привычном камзоле гордо задрав голову, держит на подушечке обручальные кольца Крог, удостоившийся такой чести за то, что избавил мир от пернато-крылатого даэдра.

А с другой стороны алтаря – Варкут’нель-Гайн читает молитвы и воскуривает в жертвеннике благовония. С его губ к небесам возносятся торжественные просительные молитвы, он просит Единого даровать супругам долголетия в браке и преодоления всех испытаний.

Ритуал благословения брачного союза только начался, всего пару минут назад молодожёны вошли в храм и совершили совместное жертвоприношение, воскурив муку и елей в жаре пылающего огня жертвенника. Варкут’нель-Гайн не древний священнослужитель Единого, не наделён благодатью совершать сие таинство, но всё же он имеет дерзновение и возможность молитвенно вопрошать у Единого благословения на брак и контролировать элементы доступного церемониала.

– Собрались мы сегодня перед ликом твоим, Единый, дабы ты благословил союз двух душ! – подняв руки перед жертвенником, просит Варкут’нель-Гайн. – Ибо лот Тебя всякое освящение и благословение, милость и тепло души, истинная радость и веселье! Так не остави слуг Твоих без внимания Своего, просим молитвенно мы Тебя.

И знакомые эльфов внимают словам ревнителя Единого, открывая для себя мир необычной веры. Азариэль помнит смущённые лица своих друзей – Готфрида, Ариана и Крога, когда сообщил им о том, что собирается жениться. Ариан сдержанно поздравил парня, Готфрид был рад, а вот Лира… она с трудом узнала Азариэля сначала, потом и вспомнила о своих прошлых чувствах к нему, но воздействие нечестивой магии оказалось разрушительном – бедная нордка из чувств потеряла симпатию, страх и уныние, превратившись просто в оболочку с обрезанной душой. Естественно, хоть и помня о том, что когда-то она рвалась к альтмеру всеми силами, сейчас она не против, ибо больше не испытывает к нему ни пламенной любви, на самого малейшего тяготения. Варкут’нель-Гайн же отнёсся к этому, как обыденности, лишь заверив, что сможет провести нечто похожее на обряд бракосочетания, который творили во имя Единого.

Варкут’нель-Гайн взял небольшую чашу, с воспламенённым в нём благовонием и окадил им брачующихся, как бы освящая их союз, прим этом молясь:

– Благослови Единый сих на бесконечные лета в союзе брачном! Подобно дыму от жертвы, да окружит их Твоё утешение в жизни.

Крог вспомнил, что сейчас он должен сделать и протянул подушечку с кольцами. Азариэль взял золотое кольцо, украшенное драгоценным сияющим изнутри удивительным светом камнем. Рыжеволосая эльфийка же подняла украшение, выполненное из серебра, смотря на него глазами счастливыми. А затем Азариэль поднял ладонь Гэ’эль и надел на него золотое кольцо, и девушка повторила то же самое, обручив тем самым парня.

– О Единый, просим мы сегодня тебя, чтобы ты обручил и сердца этих двух эльфов! – после воззвания Варкут’нель-Гайн обратился к брачующимся, строго и громогласно:

– Скажи, Азариэль Хартледский, пред ликом Единого, согласен ли взять в жёны Гэ’эль Галерон?

– Согласен, – радостно молвит парень.

– Скажи, Гэ’эль Галерон, пред ликом Единого, согласна ли ты взять в мужья Азариэля Хартлендского? – так же без печали отвечает дама.

– Скажи, Азариэль Хартледский пред лицом Единого, готов ли ты взять в жёны Гэ’эль Галерон, быть с ней в радости и горе? Готов ли ты с ней провести весь остаток жизни, неразлучно и верно, преодолевая все тяготы и искушения совместной жизни?

– Да, готов! – уверенно заявил Азариэль.

– Скажи, Гэ’эль Галерон, пред лицом Единого, готова ли ты взять в мужья Азариэля Хартлендского, быть с ним в радости и горе? Готова ли ты с ним провести весь остаток жизни, неразлучно и верно, преодолевая все тяготы и искушения совместной жизни?

– Да, готова! – так же громко объявила эльфийка.

– Клянёшься ли ты пред ликом Единого, Азариэль Хартлендский, не преступать постулатов верности, мира, уважения и любви к своей жене? Клянёшься ли ты быть достойным главой семьи?

– Да, клянусь.

– Клянёшься ли ты пред ликом Единого, Гэ’эль Галерон, не преступать постулатов верности, мира, уважения, любви к своему мужу? Клянёшься ли ты быть послушной ему?