Дорогой скорби: «Долиною смертной тени»

– Что ещё по ситуации?

– Лучники всё ещё держат южные стены, рыцари и легионеры превалируют над воротами и портом, но везде в других местах бои. Нас в разы меньше, а Империя пока формирует новые подразделения из новоприбывших.

– Есть подкрепление? – с надеждой спросил Азариэль.

– Да! – в разговор вмешался высокий мужчина с густой бородой, двумя посохами, его балахон превращён в истерзанную тряпку, а оружие изрезано и надломлен во многих местах, похожее скорее на пастуший посох. – Но они ещё час будут к нам пробиваться.

– Учитель, – Азариэль склонился над небольшим костром – пылающий огнём кусок древесины, растирая левую руку. – Где вы были? Как вы?

– Я с юга. Там враг готовит засады и баррикады. Собрался лютовать до последнего. Благо Единый скрыл меня от их взора, – Варкут’нель-Гайн приблизился к альтмеру и протянул ему посох, тот самый, который они добыли в Хаммерфелле и положив пальцы на древко, парень крепко обхватил его. – Держи, по воле Единого, сегодня всё закончится и кажется мне, что он тебе ещё пригодится.

– Где Готфрид и Ариан? – спросил Азариэль. – Они же тоже были где-то на юге.

– Они отступили к воротам. Все сейчас отходят к воротам. Там сейчас Гюнтер стал собирать новое наступление, как мне понятно.

– Имперец, – вопросила Гэ’эль, – сколько твоих братьев готовы нам?

– Тут к востоку есть десяток легионеров, пяток нас, и может семеро рыцарей. Они закрепились в одном из зданий и ждут приказа.

– Хорошо, – задумался ревнитель Единого, внимательно смотря в самый конец острова, где вздымается земля в острых осколках, торчащих из земли. – Мы должны снова прорываться. Враг сейчас бросил все силы по городу.

– Ты безумен, раз предлагаешь это! – вскрикнула эльфийка, выгоняя усталость из тела магией, недовольно говоря. – Нам нужны ещё воины, ещё рыцари, без них мы обречены. Ты уже как-то бросил нас туда.

– Я приведу с собой воителей, – раздался гулкий глас имперца, который не дожидаясь одобрения ушёл во тьму, оставив четверых глазеть друг на друга, пока гоблин не начал новую речь:

– Да-а, вот это заварушка. Даже не кидал мысль, что буду стукать такую чуму, – Крог убрал арбалет. – Вот это дикость. И эти гады хотели сотворить с миром всё это? Даже с моим любимым Анвилом?

– Да, – ответил Варкут’нель-Гайн. – Последователи Молага Бала именно это думали сотворить с Тамриэлем, если бы взяли над ним власть.

Пока проповедник и гоблин толкуют в сторонке, Азариэль и Гэ’эль сделали от них шаг в сторону, уединившись.

– Азариэль, дорогой, ты реально думаешь, что с таким раскладом мы сможем победить? Я сегодня увидела, что люди способны на многое, но они не титаны, не Небесные из Магне-ге,

– Любимая, – улыбнулся эльф. – Не забывай, что ты говоришь с «альтмером у которого человеческая душа».

– Хах, точно, – рука поправила рыжий промокший волос, и выгладила его, очищая от всякого мусора в волосах. – Пойми, вряд ли мы победим сегодня… может лучше отступить и просто взять в осаду остров?

– Посмотри, – Азариэль окинул дугой меча полыхающие руины. – Если мы сейчас их не остановим, их станет только больше.

– Я не хочу тебя потерять. Чтобы сегодня ни случилось, я не хочу, чтобы мы расстались. Если сегодня умирать, то вместе с тобой.

– Гэ’эль, я рад, что встретил такую девушку как ты. Я рад, что женился на тебе, но мне надело, что за мной носятся силы зла… я ведь не избранный даэдроборец, не герой, не любимец мира… я просто служил Ордену в то время, когда он погибал и хотел найти подругу. И всё. Но эти твари из Обливиона видят во мне угрозу, потому что я пару раз помешал их плану. Что ж, если Единому угодно, чтобы мы покончили с этим здесь и сейчас, то да будет так.

Из ночи, сгущённой толщиной искусственных облаков, появился имперец, а вокруг него помятые, уставшие, но готовые сражаться до конца воины. Тут же к парню подоспел его учитель, сунувший в карман магический свиток, приговаривая.

– Мне его дал Гюнтер. Используй его, чтобы быть в безопасности.

– Гэ’эль, сможешь нас перенести? – взбудораженно спросил Азариэль. – Всех?

– Да, – запястья и руки эльфийки осветились ярким жёлтым светом, она представила место и отряд исчез в порыве магии.

Затем Азариэль увидел только снова подножье бывшей башни и вместе с рыцарями да имперцами вышел из разреза пространства. Враг, непонимающий и сбитый с толку, ринулся вновь к месту, которое должен охранять.

– Идите, мы будем удерживать врага столько, сколько сможем! – прокричал имперский латник и бросился с остальными в бой.

Отряд забрался по лестнице, и наткнулся на неприятное открытие. Вздымающиеся неровные каменные «стены», с рубленным взором окружает чудесный барьер. Как только к нему приблизились, то у всех, кроме Азариэля по телу запульсировала боль, а барьера словно живой – попытался высосать жизнь из них.

– Что!? – вскрикнул Крог, моментально отпрыгнув и очутившись за камнем.

– Есть только одно объяснение… – заговорил учитель альтмера, – прижав руку к бороде, – я читал об идеальных повелителях. Азариэль, и их Каирне Душ. Они использовали подобную технологию – чтобы туда попасть, нужна плата – жизненная сила.

– Что? О чём ты говоришь? – смутился Азариэль. – Почему я ничего не чувствую?

– Ибо по воле Единого, ты немного мертвец. Вспомни Хаммерфелл. Мы тебя до конца не исцелили от вампиризма. В тебе ещё живёт семя смерти и ночи, дар Бала, который ты можешь использовать.

– Что ты хочешь сказать, старик? – голос Гэ’эль задрожал.

– Он хочет сказать, что путь мне придётся продолжить в одиночку, – мрачно отчеканил Азариэль, смотря на сияние меча и переведя глаза, полные печали на манящий вход. – Я спущусь туда и закончу всё это.

– Не-е-ет! – вырывается с уст эльфийки, которая вцепилась пальцами в обрывки потемневшего от сажи табарда. – Я не отпущу тебя. Нет, должен быть иной выход!

– Его нет, – поникше отвечает Азариэль; его душу разорвало от боли – ему снова одному суждено скрестить меч в одиночке, но с другой стороны он рад, что его жена и друзья не подвергнуться смертельной опасности.

– Азариэль, – эльфийка ещё сильнее сжала кусок ткани на доспехе, не желая его никуда пускать, в её глазах сверкнул отблеск мокроты – соль во влаге потекла по щекам, размазывая сажу и смешиваясь с водой.

Азариэль, думая, что поступает единственно верным способом, хватает свою возлюбленную и прикасается к ней своими губами, целуя. Вокруг кипит война – латники Империи молотами крушат тела даэдра и культистов, легионеры и рыцари с яростью берсеркера бросаются на наступающих; огонь пожирает всё подряд – гремят взрывы, небеса сотрясаются от грома, земля содрогается от ласки катапультного огня, а на фоне разрушающегося острова два эльфа прижались в проявлении любви, их рыжие и серебристые волосы подхватил холодный выетер.

– Иди уже! – кричит Крог, целясь из арбалета. – Мы их долго не удержим!

– Давай! – взывает Варкут’нель-Гайн, усталыми руками поднимая посох и вспоминая молитвы. – Помоги нам всем Единый.

Как бы не хотелось ему отпускать альтмерку, но это приходится делать. Они разъединились и вот он, представленный ветру и грядущей битве, делает шаг за светло-лиловый покров, ощутив, как его душа затряслась от инфернального холода.

«Не первая крепость полыхает на моих глазах», – подумал Азариэль. – «Цитадель Ордена была моим ломом… сожжённая в огне предательства и отступников. Мои братья и сестры, во снах я до сих пор иногда вижу их лица, и те невинные, которых я погубил – все они преследуют меня. Угрозы для Тамриэля вездесущи и постоянны, им несть числа, и сегодня предстоит покончить с ещё одной».

– Погибну ли или выйду победителем, это будет плата за мои грехи. – Это последние слова Азариэля, прежде чем он вошёл за пределы барьера.

Когда-то это была высокая могущественная башня, теперь же с помощью нечестивой и разрушительной магии это больше походит на углубление, высеченное в земле. Новые стены – куски неестественных скал, которые сами формируются под воздействием воли владыки острова Ступени – высечены магической волей повелителя и по ним Азариэль спускается в кромешную тьму, находя коридор, где всё переливается синим пламенем факелов, пылающих сапфировым огнём, усиленных светильниками того же цвета. Азариэль идёт вперёд, натыкаясь на распахнутые в недобром приветствии ворота, стоящие в конце тоннеля – всё это было сделано рукой Бала через Ильгамеша, неожиданно появившегося здесь. Странно, но если любимец даэдра здесь, то где его охрана или свита? Неожиданно двери захлопнулись перед самым носом, и только большая дверная скважина зияет просветом.

«Используй посох», – возникла мысль в разуме Азариэля, и он посмотрел на данный ему предмет, увенчанный чем-то похожим на ключ. Альтмер вводит его в скважину и начинает вертеть, раздался щелчок и вынув древко, парень толкнул дверь и прошёл внутрь… даэдрическая магия не спасла и крепость, появившаяся по воле Ильгамеша из глубин Обливиона не удержала продвижение врага.

Азариэль делает ещё несколько шагов, оставляя посох у входа, менее уверенных и входит в огромный, высеченный внутри острова подземный зал. Это длинное прямоугольное помещение, по бокам которого колонны со ступенями для сидения, а в конце высокая трибуна. Стяги – они повсюду – морда на фоне крыльев резко контрастирует на мраморном покрытии всей залы. А там, у трибуны стоит высокого роста фигура, защищённая пластинчатыми доспехами скайримского типа – узорчатый нагрудник, кольчуга под защитой, наплечники, положенные внахлёст, сапоги и поножи из множества пластин. Всё это сияет и переливается сапфировыми полутонами. Лицо защищено шлемом и тяжёлой маской, из-под который видны только пылающие древним голодом глаза.

– Вот мы наконец-то встретились, Азариэль Хартлендский, почти умерший! – от фигуры пронёсся по зале голос; страшное рычание, от которого сжимается дух. – Я – тот, кого вы называете Ильгамеш, ибо так меня нарёк мой господин Бал. Я – последний магистр Ордена и наставник Люция. Я – Дунхарт Ла’Фир! – после громогласного объявления он тихо заговорил. – Ты вошёл сюда с помощью моего знака-расположения, который я передал Гранду, чтобы он входил ко мне, когда будет нужда… тот крылатый идиот наградил им в знак своего расположения одного из вампиров… ирония.

– Я… я же убил тебя, – Азариэль готов тереть глаза до тех пор он не увидит тот что-то другое, ибо как предатель мог восстать; оттуда нет возвращения.

– Молаг Бал дал мне новую жизнь в новом обличии, – радостно и самодовольно заявил предатель. – Он послал меня снова в этот мир, чтобы я нёс его волю. – Дунхарт поднял руку, и она прозрачным образом пропустила через себя сияние пляшущего в факеле огня.