Оружие древних. Книга первая: Ричкон

Голубь вернулся к вечеру с цветочком в клюве. Уже через час об этом знала вся деревня. Люди выдохнули некоторое напряжение, засевшее в сердцах после ухода отряда старосты. Особенно родные ушедших.

К обеду следующего дня Ялли и мужчины вернулись в деревню. Собрания решено было не созывать, так как ничего они в лесу не выходили. Разошлись по домам.

***

–Ну? – с нетерпение напали мать и брат на Эга, когда тот только присел. Фелиция подвинула ему тарелку ухи, и уселась рядом. Фенлюнс, уже пообедавший, тоже изнемогал от отсутствия информации.

–Ну вы поняли, почему мы так долго ходили, – родные кивнули. Было очевидно, что Эг будет водить тех такими тропами, чтобы со Зверем не встретиться. – В общем, Зверь, как его местные прозвали, сейчас спит, но уже не так крепко как раньше. Во-первых, он понемноне за горами сезон дождей, то есть его любимое время: гром, молнии и все прочее. Гнездо его за водопадом. Там под водой есть пещера. Поэтому Селену и выловили в озере. Я, честно признаться, долго не мог его место найти. Водил, водил старосту, тот, конечно, думал, что сам путь выбирает. А я чувствую – впустую. В какой-то момент, даже испугался, уж не утратил ли я силу. А когда возле воды крутились, чую: что-то есть. Но еле уловимое. В общем… – парень замялся. – Короче, не волшебством я его нашел. Сам полез посмотреть…

–А остальные? – воскликнула мать.

–А что остальные, усыпил, разумеется. Знаю, опасно, рискованно, но… Нужен был результат.

–И что, ты, прямиком, к нему в ту пещеру влез? – испугалась Фелиция.

–Не совсем, я как под струей водопада прошел, сразу все почувствовал. Словно вода его закрывает. Защита магическая.

–Это очень странно, – задумалась женщина. – Хотя бы потому, что магия падающей воды очень сильная и не всем дана. Всякое Зверье не может заставить воду охранять его.

–Да, я тоже об этом подумал, – признался Эг.

–Но кому понадобилось защищать Зверя от магов, которых тут нет… Ну, как должны все думать – промолвил Фенлюнс.

–Вопрос, – подтвердил Эг.

–Ворон! – вспомнил Фенлюнс.

–Какой ворон? – встрепенулась Фелиция.

–Помнишь, я рассказывал о вороне, который наблюдал за нашей с Бодом дракой.

–Дааа. Вы думаете, нас засекли? Неужели во дворце переживают за судьбу какой-то там деревушки в глуши. Если б они присматривали за местными жителями, то знали бы и о беде, случившейся тут. Прислали ли бы своих на помощь. Хотя… – женщина пожала плечами, погрузившись в свои мысли.

–В любом случае, у нас много вопросов, ответов пока нет. Нужно быть осторожнее. Нам нельзя пока действовать. Стоит притаиться, – закончил Эг. – Что скажете?

–Это, конечно, тяжело, учитывая, что еще будут жертвы. Но, похоже, ты прав, мы не можем рисковать. Иначе и нам троим несдобровать, и пол деревни, если не всю, зачистят как сообщников и помощников в колдовстве. Тогда жертв будет гораздо больше.

–Я «за». Нам на время нужно выкинуть все волшебные дела из головы и заняться насущными вопросами: свадьбами, работой, безопасностью, – согласился Фенлюнс.

Глава 10. Свадьба

Ялли предлагал односельчанам отменить пышное празднование союза Эга и Муны. Но людям хотелось веселья. Желание праздника перевешивало даже страх перед возможной опасностью. Однако, несколько семей все же отказались прийти.

Весь день в доме Фелиции кипела работа. Сула распорядилась и прислала несколько взрослых поварих, и человек десять девчат разного работоспособного возраста. У Сулы был такой же балаган, как и у Эриды, и еще несколько добровольно вызвавшихся помочь женщин. Погода стола чудесная: жара немного спала, по небу ходили легкие облачка и дул прохладный ветерок. И работа возле костров и, наскоро сооруженных на улице, печей была не столь невыносима. Мужчины расставляли столы, покрывали желтыми полотнами, что имелись у каждой хозяйки. Детвора не занятая в помощи взрослым, украшала заборы, деревья, кусты бумажными гирляндами, что всю последнюю неделю делали в школе. Получилось не так много, как хотелось, ведь детворы, умеющих уже делать что-то стоящее своими руками, в школу ходило не так много. Ну и бумагу сэкономили, что тоже было хорошо. Производство бумаги в деревне не было самым важным делом, поэтому производили по мере необходимости с небольшим запасом.

Другие носили цветы из палисадников в кувшинах, расставляя на столы.

После трех на столах появились первые блюда. Дети-подростки быстро расставили посуду, снесенную из всех домов по улице, где стояли столы, и сели отгонять насекомых, заодно таская чего повкусней.

Вскоре за столами уже голосил народ, лилось вино, велись веселые разговоры. Во главе стола сидел Эг, ожидая Муну. Справа от него сидел Фенлюнс, за ним Фелиция, потом семейство старосты. Слева от Муны должно было сидеть семейство Рана, но пока там хозяйничали двойняшки, присматривая за Лиром, бабушка Ратима и родители Рана.

Никакой особенной церемонии не было принято. Главной инстанцией, соединяющей двух брачующихся, был главный на месте. В Ричконе, разумеется, это был староста. Он объявлял всем собравшимся о том, что молодые теперь муж и жена, произносил что-то наподобие тоста, и шел пир на весь мир.

***

Ялли поднялся – все затихли, завертели головами, а потом повернулись в другую сторону стола. Оттуда шли виновницы торжества, сопровождаемые родителями. Отец вел Муну, Флоэнна – Ларси. Девушки, как и положено, смотрели вниз, не обращая внимания на собравшихся, внимательно рассматривавших девиц. По столу прошел одобрительный шепот в пользу выбора цвета платья Муны. Хотя и так вся деревня уже знала, что оно будет черным в память о подруге. Ларси же не могла не вызывать восхищения: стройная, статная, утонченная. Она была словно воплощением некой прекрасной мечты. Синее платье с белым жемчужным поясом и таким же расшитым воротником, заботливо подготовленные заранее и подаренные Муной сегодня утром, делали ее похожей на принцессу. Разумеется, принцесс никто никогда не видел в Ричконе, но все без сомнения сказали бы, что именно так и должна выглядеть особа царской крови. Ратима, посмотрев на Ларси, не сдержала слез. Она была очень похожа на свою мать. Тогда, на свадьбе Рана и Флоэнны, все тоже диву давались с красоты и статности невесты. Однако, Фелиция, глянув на невестку, напряглась. Что-то в ее чертах, в ее движениях было знакомо, и в то же время… Да еще так хорошо уложенные наверх волосы. И впрямь не хватало короны. Женщина не могла понять. Ей не хотелось смущать девушку в столь непростой для нее час, поэтому она решила присмотреться к ней потом. Конечно, она видела Ларси уже неоднократно, но как-то ничего особенного не замечала.

Ларси.

Ран подвел дочь к Эгу, та, не поднимая глаз, встала рядом. Отец отошел в сторонку. Ялли поднял стакан:

–Сегодня в нашей деревне особая свадьба. Таких не было сколько я помню себя, и думается мне, что и не бывало, а дай государь. Я не стану пересказывать то, что всем известно, напоминать вам события, которые предшествовали этому союзу и оставили глубокие шрамы на наших сердцах. Но я счастлив присутствовать со всеми вами на этом чудесном событие. И пусть свадьба Эга и Муны станет не просто соединением двух людей в одну семью, а праздником ежегодно отмечаемым всей деревней, как символ счастья и избавления от ужаса. Я искренне надеюсь, что все наши проблемы решатся так же просто и необыкновенно, как сегодняшняя свадьба девушки, которой не приходило и мысли, что у нее будет все хорошо.

Все захлопали в ладоши, кто-то засвистел, а дети счастливо заголосили. Праздники народ любил, лишних не бывает.

Ялли очень хотелось сказать о чуде, о вере. Он много думал, и все больше приходил к выводу, что «ересь» больше похожа на правду, чем то, чему не можешь дать объяснения. Но побоялся. Постарался сказать так, чтоб народ против себя не настроить, но и чтоб смысл его истинного послания дошел до односельчан. Хотя, староста был почти уверен, что люди и без того начинают задумываться над всем происходящим и сомневаться в реальном существовании «ереси», но в лоб нельзя. Да и к чему может привести осознание действительности. Ни к добру, это точно. Поэтому он пока только много думал, с Сулой советовался. Она всегда была на стороне мужа. Всегда поддерживала. И за последнее время ей досталось чуть ли не больше всех остальных. Ялли видел, как жена на глазах поседела, из недавно бодрой активной женщины, все делавшей с легкостью и улыбкой, она стала молчаливой, грустной. Дела делались так же быстро, но Сула не была прежней. Та ночь и гибель дочери сильно подкосили женщину. Староста испытывал мучительное угрызение совести. Нельзя было говорить, того, что он сказал. Нужно было за волосы затащить Лину в ее спальню, и пусть бы верещала до утра. Но нет. Он сделал иначе. За что теперь не мог простить себя. Сула же, видимо, считала виновной себя, и от этого дома теперь было зябко и неуютно. Ялли очнулся, услышав громогласное:

–Эна фили! Эна фили![8 - ??? ????! (др.далит) – звучит, как «эна филИ», что означает – поцелуй.]

Это означало, что жених должен поцеловать невесту. Как правило, это было редкостью. Поскольку любви среди брачующихся, как правило, не было, то жених целовал невесту в щечку, а то и просто обнимал, похлопывая по плечу, как друга. Но народу и этого казалось достаточным. Эг же встал, Муна автоматически поднялась следом за мужем. Эг промокнул салфеткой губы, резко обхватил опешившую девушку, наклонил и поцеловал так, что народ ахнул. А кто-то из детей решил проявить знания арифметики:

– Один, два, три… – мать шикнула на сорванца и тот замолчал. Но его идея понравилась другим. И с разных сторон послышалось:

–Четыре, пять, шесть.

Взрослые переглянулись. Все были веселы и счастливы. И с радостью подхватили счет. Девушки от смущения прятали лица в ладони, но подсматривали сквозь пальцы. Такого, и правда, в деревне еще не бывало. Женщины смотрели с завистью. Мишель и Сонетти, забыв о скромности, смотрели, открыв рты. Пока им не помогли их захлопнуть бабушки, недовольно взирающее на происходящее.

На двадцати пяти Эг отпустил пунцовую Муну. Помог сесть и налил вина в стакан. Муне было ужасно неудобно перед всей деревней: у всех на виду! Но, с другой стороны… Такого у нее не было. Бод ее особо и не целовал ни разу, все говорил, что с такой ни один нормальный мужик не захочет целоваться. Оказывается, захочет, еще и как. Молодая пригубила немного вина, покраснела еще больше, но и полегчало сразу. Она выдохнула, расправила плечи и подумала, почему это, собственно, она должна стесняться. Ее мужчина – как хочет, так и целуется. Эти мысли тут же встретили другие мысли: «Это я так думаю? Наверно, это вино так действует. Ой, ну и пусть! У меня же свадьба!» Краска постепенно сошла с лица Муны, оставив приятный розовый цвет. До конца праздника она прибывала в чудесном настроении, всем улыбалась, шутила и с большой нежностью смотрела на новоиспеченного мужа. Тот в ответ улыбался ей.

***

Немного после небывалого поцелуя, Ялли объявил всей деревне, что Эрида выказала желание взять Ларси на воспитание перед будущей женитьбой своего сына Фенлюнса на дочери Рана и Флоэнны, и что родители не возражают. За последними событиями и предстоящей свадьбой, будораживших мозг всем односельчанам, мало кто знал о Фенлюнсе и Ларси. Вначале все, вроде слышали, что парень выбрал ее, но потом все так закрутилось, что стало не до слухов и сплетен.

Местных вновь удивили. Фенлюнс и Ларси поднялись по просьбе старосты. Тот дал добро, пожелал Ларси быть послушной дочерью Эриде, доброй сестрой Эгу, и в будущем стать прекрасной женой Фенлюнсу, в чем он, Ялли, вообще не сомневается.

Люди вновь наполнили стаканы и выпили. Пили много. Поводов было предостаточно. Вспомнили ушедших, порадовались за молодых, пошушукались о воспитании девочки в доме свекрови, и о том, как должно быть счастлив Ран.

Как стемнело, народ был уже настолько веселый, что принесли из ближайших домов музыкальные инструменты, и началось веселье.

–Пойдем танцевать! – весело сказал Эг жене.

–Танцевать? – испугалась Муна. – Я не умею.

–Так я научу! Пошли!

Муна покорно встала и пошла за мужем.

–Пошли тоже! – перекричал шум Фенлюнс, обращаясь к Ларси.