Трон Знания. Книга 2

Граф Бариз облокотился на конторку:

– Если согласишься потереть мне спину, я сниму весь этаж.

Вельма достала из ящичка сложенный листок и протянула графу.

Он глянул искоса:

– Что это?

– Список постоялых дворов и гостиниц Ларжетая.

Князь Плутай улыбнулся:

– Граф пошутил.

– В таком случае я ознакомлю вас с правилами.

– В этом гадюшнике есть правила? – произнёс граф, рассматривая люстру из маншеровского стекла.

– Стефан, довольно, – миролюбиво бросил князь и вновь улыбнулся Вельме. – Мы слушаем.

– Проституток не водить. Спиртные напитки не распивать. Не сквернословить…

Когда слуги подхватили чемоданы, а гости пошли вслед за ними на верхний этаж, Вельма набросала на листе несколько слов и отослала посыльного к Малике в замок.

***

Для Ларжетая начались непривычно шумные дни. В столицу прибывали иностранцы: представители ювелирных контор и частные лица, получившие разрешение посетить выставку-аукцион. Стекались народные умельцы, цирковые труппы, бродячие музыканты и другая разношёрстная публика. Стражи, стянутые со всего Порубежья, встречали путников на подступах к городу. Подозрительных типов разворачивали обратно, селянам и артистам объясняли, где находятся отведённые для торговли и выступлений места, и предупреждали о суровом наказании за нарушение порядка.

Не только гостиница «Дэмор», но и другие гостевые дома и постоялые дворы превратились в муравейники. Магазины работали допоздна, двери кафе и трактиров не закрывались до глубокой ночи, лоточники и рыночный люд забыли о сне.

Иностранцы, напуганные пустошью и нищими посёлками, первое время покидали гостиницы с опаской. Отсутствие на улицах беспризорников, бродяг и прочих сомнительных личностей – их удивило. Радушие и вежливость жителей столицы – порадовало. И уже через день или два гости города совершали променад, не оглядываясь беспрестанно и не вздрагивая при каждом резком звуке. Чувствуя себя в безопасности, они не подозревали, что их жизнь охраняет тайная гвардия главного стража страны Крикса Силара.

В постоялых дворах и гостиницах под видом мелких чиновников крутились невзрачные люди. В кафе и трактирах сидели малопривлекательные девицы. В подворотнях топтались симпатичные, опрятно одетые подростки. Среди говорливой и весёлой толпы прохаживались улыбчивые юнцы. Ночью на скамейках миловались «влюблённые парочки». Тайные агенты Крикса, завербованные с помощью бандита…

Если бы гостям Ларжетая сказали, что столицу бывшей колонии очистил от сброда всего один человек и сделал он это в кратчайшие сроки, за месяц – они бы не поверили. Крикс и сам до конца не верил, что Хлыст действовал в одиночку, и даже не догадывался, к каким ухищрениям тот прибегал.

Первые три дня Хлыст привыкал к большому городу и присматривался. Шатался по дворам, паркам, дешёвым забегаловкам. Слонялся по базарам. Сидел на приступках магазинов и постоялых дворов. Когда смеркалось, отправлялся в тёмные кварталы и, затаившись, наблюдал за ночной жизнью бедноты. На четвёртый день Хлыст приступил к сортировке горожан на полезных, бесполезных и опасных.

Подростки режутся в карты – полезные. Прыгают с деревьев, мутузят другу друга в подворотне, гоняют на крышах голубей, мчатся на велосипедах на заднем колесе, удирают от дворника – полезные! Девчонки ругаются в очереди, торгуются до хрипоты с продавцами, раздают оплеухи приставалам… – ценные особы. Сколько же их, и все не у дел!

Хлыст подсаживался к картёжникам, просил разок ударить по мячу, подсказывал, за какую ветку лучше хвататься, советовал приспустить или подкачать колесо велосипеда… К каждой компании находил свой подход, а потом как бы между прочим говорил, что служил в «Тайной Гвардии», но недавно получил серьёзную травму и теперь вынужден искать смелых, умных, ловких… Таких, каким он когда-то был сам. Любопытство слушателей брало верх над осторожностью. Кто-то просил рассказать о самом опасном задании – Хлыст рассказывал в нескольких словах, зато какими были эти слова! Истории он черпал из собственной жизни… с точностью до наоборот. Затем вытаскивал из кармана адресок охранительного участка. Мол, сейчас там набирают людей для проведения сверхсекретной операции, идите – не пожалеете, потом всю жизнь будете гордиться собой, как гордится он. Шли не все, но большинство. Шли и попадали в лапы Крикса или кого-то из его людей, а как уж они «обрабатывали» молодёжь, что обещали и к чему готовили – Хлыста мало волновало.

Из первых «наборов» он вытребовал несколько рослых, смазливых юнцов и приступил к девчатам. Опасаясь спугнуть своим видом «пташек», указывал помощникам на ту или иную девицу и, стоя в стороне, наблюдал за «вербовкой». Затем отчитывал: нельзя откровенно заигрывать, нельзя быть напористым, нельзя лыбиться, когда говоришь о серьёзных вещах… Ошибки исчезли, ряды гвардейцев пополнились представительницами слабого пола.

К бесполезным Хлыст отнёс бездомных и беспризорников. О последних долго размышлял, но решил не рисковать, хотя среди них встречались отменные экземпляры: шустрые, колкие на язык, с огоньком в глазах.

На ликвидацию бесполезных Хлыст потратил несколько ночей. Нет ничего проще, чем околпачить голодного, холодного и ждущего подачки. В каком-нибудь тёмном уголке Хлыст находил бездомного или стайку беспризорников: «Какого хрена шатаетесь… там жрачку раздают… переспать можно… девок валом… только оттуда… наелся от пуза, бабу на шару отхарил… бегите быстрей, а то не хватит…»

А там, на каком-нибудь заброшенном складе, действительно кормили и через день даже наливали сто грамм. И давали ещё пару адресов, где можно шикануть на халяву. Это для того, чтобы никто не заподозрил неладное, не увидев в следующий раз на кормёжке знакомую рожу. Крикс говорил, что первые две ночи народа было не так много, потом слух разнёсся, и бродячий люд повалил. Как стражи их просеивали и куда отправляли – Хлыста не заботило.

С опасными работать было не сложно, но на душе становилось гадко от того, что приходится сдавать своих же братков. Однако приказ есть приказ. Хлыст решил не трогать крупную рыбу – он узнавал её с ходу: по взгляду, поступи и тембру голоса. Решил пожертвовать мелюзгой. От щипачей, трясунов, съёмщиков и прочей шантрапы один камуфлет. Хлыст вычислял их с той же скоростью, с какой человек отличает собаку от кошки. Он как-то полчаса стоял под объявлением на столбе: «Господа карманники! Отдел мясо-сало охраняется рубщиками», и наблюдал, как братия резчиков ловко вскрывала все сумки подряд. И никто – никто! – не заметил, что сумка стала легче.

Хлыст «чисто случайно» сталкивался с воришкой в толпе: «Побазарить надо». И кивком звал за собой. В укромном месте (конечно же, выбранном заранее) спрашивал: «Работаешь один или с кем-то?» Вор всегда отвечал, что работает один, чем вызывал уважение. Хлыст морщился: «Чёрт! Тут дело выгорает. Нужны люди». И сразу расписывал выгоды, опять же каждому пел своё, прислушиваясь к внутреннему голосу. Карманник или резчик закатывал глаза, что-то прокручивал в мозгу. Хлыст сгущал краски, и вор сдавался: «Есть пятеро…» Хлыст шептал адресок и толкал в спину: «Братки пущай бегут туда по одному, чтобы не привлекать внимания. А ты сюда, ко мне. Вместе пойдём». Вор возвращался, молча следовал за Хлыстом и только в глухом переулке понимал, в какую лажу вляпался. Но было поздно. Хлыст сворачивал простофиле шею (свидетели ему не нужны), обшаривал карманы и шёл работать дальше.

В одну из последних встреч Крикс сказал: «Воры своих не досчитываются. Трупы находим». На что Хлыст ответил: «Дерьмо случается».

Потом в столице стало людно, шумно. У стражей появились другие заботы. Хлысту разрешили несколько дней отдохнуть. Он хотел отправиться домой, однако, поразмыслив, передумал: а ну как что-то проморгал, где-то нечисто сработал, и «хвост» потянется за ним к Таше и детям. Снял комнатушку на окраине города и залёг на дно в ожидании нового задания от Крикса.

***

С утра накрапывал дождь, радуя изнывающих от жары людей и природу, запылённую и повядшую. Стоя у окна, Малика смотрела в пасмурное небо. В полдень вереница автомобилей покинет Ларжетай и покатит по грунтовой дороге в Смарагд. За окнами потянется пустошь – не тот пейзаж, к какому привыкли пассажиры, избалованные благами цивилизованного мира. Немного погодя они выйдут из салонов и с вершины холма увидят руины древнего города. Сотни взглядов воткнутся в Малику: и где же обещанное колдовство? Если бы они знали, что никакого колдовства нет – есть величайшее чудо природы, сотворённое солнцем и изумрудным заливом. Но чудо не свершится, ибо сегодня идёт дождь.

– Не волнуйся, скоро распогодится, – прозвучал голос Вилара.

Малика обернулась и зажмурилась от блеска золотистых глаз. Она уже поняла, что помогает ей жить дальше, идти дальше: её душа, верная подруга сердца. Душа, в которой поселился Вилар, отогревает сердце, которое принадлежит Адэру. Принадлежит не потому что и не за что-то, а вопреки всему. Однако сегодня было тяжело как никогда, долгая разлука с Адэром давала о себе знать.

Малика вновь посмотрела на серое небо:

– Вы думаете?

– Уверен.

Ближе к полудню поднялся ветер. И к тому времени, когда водители подогнали машины участников выставки к лестницам гостиниц и постоялых дворов, уже сияло солнце.

Через два часа автомобили остановились перед чашеобразной впадиной. Люди выбрались из салонов, покосились на Малику и Вилара. С маркизом Бархатом многие были знакомы лично. Малику им никто не представил, но все догадались, что это и есть скандально известный старший советник Адэра Карро. Одета скромно – платье цвета полыни, серые туфли – с одним небольшим исключением: на груди переливается ожерелье из жадеита Напрасно она его надела. Уникальный серый жадеит предназначен людям с сильной волей. В противном случае этот непростой камень «съест» хозяина, окажись он слабее, чем хочет показаться. О его свойствах знает любой, кто хоть немного разбирается в геммологии. Но откуда это знать плебейке? Потому и выглядит неважно, словно только что поднялась с больничной койки.

– Меня зовут Йашуа, – прозвучал шелестящий голос.

Люди переключили внимание на смуглую девушку. Морской бриз трепал подол её платья, перебирал длинные волнистые волосы.

– Йашуа, – повторила девушка. – Я шум волны. Так переводится моё имя с языка ориентов.

Толпа зашевелила губами, повторяя необычное имя. Еле слышные голоса прошуршали как волна, откатившая по гальке в море.

Йашуа улыбнулась:

– Я проведу вас по заколдованному городу и исполню обязанности аукциониста. Подойдите, пожалуйста, ко мне.

Люди, очарованные сине-зелёными глазами и волшебным голосом, сделали несколько шагов вверх по склону. Увидев залив и торчащие из воды скалы, вытянули шеи, надеясь разглядеть берег. Но его скрывала вершина холма.

Йашуа посмотрела на солнце и взбежала на взгорье:

– Подойдите ко мне!

Толпа всколыхнулась как гигантская волна и растеклась по гребню.

На берегу горел зелёный костёр, переливаясь всеми оттенками изумительного цвета. Сказочное свечение подобно рваным языкам пламени поднималось к знойному небу. Вдруг костёр превратился в изумрудный столб с зазубринами и сколами, похожий на кристалл редчайшего камня. Краски побледнели, столб истончился и в мгновение ока рухнул в море, открыв взору полуразрушенные строения. Дома на окраине выглядели маленькими и неказистыми, но ближе к центру становились всё выше и выше, отчего складывалось впечатление, будто центр города стоит на горе.