– В этом грёбаном провале я стал твоими глазами и ушами, Крикс, – прошипел Хлыст. – Я стал сукой, но не овцой.
– Ладно, продолжим, – на удивление спокойно проговорил командир. – Сколько времени ракшады проводят в лагере?
– Когда нет алмазов и новых пленников, дают нам по мору, чтобы с голоду не сдохли, и сразу уходят.
– На завтра алмазы есть?
– Есть малость.
– А новых пленников нет.
– Откуда им взяться? Вы ж лагерь со всех сторон обложили.
Бойцы переглянулись.
– Значит, ракшады надолго не задержатся, – сказал командир.
– Выходит, так, – согласился Хлыст.
– Иди, погуляй чуток.
Он отошёл к высохшему ручью, опустился на корточки. Вроде бы в мелком, как порох, песке ковыряется, а сам на бойцов зыркает. Сидят, перекидываются невнятными фразами. Старик сцепил на животе пальцы, уронил голову на грудь и будто уснул.
Хлыст вдохнул раскалённый воздух. Вытер рукавом пот с лица. Рубаху расстегнул. Сколько он живёт, а такого пекла в начале лета не помнит. Направил взгляд на горный кряж с другой стороны долины, прислушался. Грохочут родимые, грохочут за отвесной стеной водопады, и от далёких и глухих раскатов даже прохладнее стало.
– Асон! – крикнул командир.
Хлыст юркнул в тень Великкамня. Мазнул взглядом по бойцам, а те как ни в чём не бывало рассматривают свои сапоги.
– С тобой пойдёт Драго, – проговорил Крикс.
– Ещё чего!
– Скажешь: поймал в долине.
– Посмотри на него и посмотри на меня. Я не мог его поймать.
– Тогда скажешь: заманил.
– Да у него на роже написано, что он из вашей братии. Я не мог его заманить. – Хлыст повозил по земле ботинком, поинтересовался вкрадчиво: – Чего ты хочешь?
– Хочу, чтобы мой человек побывал в лагере.
– Меня тебе мало?
– А ночью поможешь ему сбежать.
– Какого хрена, Крикс? – возмутился Хлыст. – Ты велел прийти, я пришёл. Прикажешь рассказать всё заново, я расскажу. Задашь вопросы, я отвечу. Большего от меня не жди.
– Значит, отказываешься.
– Даже если я слеплю легенду, его тут же пришьют.
– Не пришьют. У вас скоро будет некому добывать алмазы.
– Там всё на страхе держится. А такого разве запугаешь? Нет, Крикс, братва рисковать не будет. И я не буду. Я и так по лезвию хожу.
Командир сорвал худосочную травинку, закусил в уголке губ:
– Ладно. Ступай.
– Ты не забыл, что обещал мне?
– Не забыл.
Подхватив вёдра, Хлыст попятился. А просил он немногое: Осу отправить обратно в «Котёл», а его куда угодно, но только не с Осой. И просил так, на всякий случай, если задуманное дельце не выгорит.
– Поклянись, что завтра не забудешь.
Командир еле заметно кивнул. Хлыст повернулся к нему спиной и побежал по шуршащей траве. Сверху припекало солнце, в лицо хлестал пышущий зноем ветер, а внутри от нестерпимого жара шипела кровь.
***
Глядя Асону в спину, Крикс выплюнул травинку, вытер рот.
– Ты дашь ему уйти? – прозвучал голос Драго.
– Сегодня – да.
– Завтра.
– Этот гад измывался над моим племянником. Такое не прощают. И обещал убить детей Анатана. А такие, как он, слов на ветер не бросают.
Крикс вытащил из-за голенища сапога охотничий нож, принялся точить о Великкамень.
Ещё неделю назад он мог заставить Асона подсыпать дружкам в еду снотворное и без трудностей освободил бы пленников (с большим удовольствием дал бы отраву, если бы бандиты и жертвы не ели из общего котла). А потом с ребятами устроил бы ракшадам засаду. Но Асон сказал, что кое-кто из братков выходит воинам навстречу и ждёт их где-то в горах. Враньё? Возможно. Однако ублюдков пока лучше не трогать.
Была ещё одна причина для сомнений и тревог.
До поисков правителя Крикс никогда не бродил по горам. Даже когда разыскивал двоюродного брата и племянника, шёл вдоль подножия гряды, уверовав в благоразумие кузена. Сейчас приходилось полагаться на компетентность Анатана, точнее, на его рассказ о посещении лагеря и на примитивную карту, найденную им в сейфе друга детства, ныне покойного Лабичи.
Анатан перерисовал небольшой участок цепи скал, через который пролегают две отдалённые друг от друга тропы. В наивысшей точке они сужаются настолько, что идти можно лишь глядя попутчику в затылок. За узкими перешейками тропки вновь расширяются и бегут вниз, в котлован, похожий на перекошенную пивную кружку с отломанным краем со стороны моря. Крутые склоны и дорожки хорошо просматриваются сверху, с утёса, где сидит дозорный или, как его называет Асон, верхогляд, у которого тонкий слух, острый глаз и своеобразный свист. Где-то там, возле тропок, прячутся сторожевые.
В бандитское логово никто незамеченным не пройдёт. Но стоит перекрыть оба входа, останется единственный выход – с обрыва, с головокружительной высоты в море. Верная смерть! И этим лагерь беглых искупленцев напоминал лагерь смертников. Сравнение «Провала» с «Котлом» не давало Криксу покоя. Может, существует ещё одна тропа, которую не разглядел Анатан, а Лабичи умышленно не нанёс на карту. Может, именно по ней приходят ракшады. И не потому ли тёртый калач по кличке Хлыст отказался провести в лагерь Драго? Но если есть тайный путь, почему отморозок до сих пор не сбежал?
Асон взбирался на пригорок. Глядя ему в спину, Крикс прикоснулся к лезвию ножа, слизнул с пальца рубиновую каплю.
С самого начала всё пошло не так, как он представлял себе. Пять дней назад, направляясь к морскому народу, Крикс надеялся, что сможет уговорить Йола дать хотя бы с десяток человек. Но старик оставался непреклонным. Тогда Крикс замыслил обратиться с этой просьбой непосредственно к молодым и сильным мужчинам уже в лагере ориентов. Каково же было его изумление, когда Йола оказался главным старейшиной всех племён, разбросанных по побережью. С таким не поспоришь и через голову такого не прыгнешь.