Междумирие. Тайна о тринадцатой

Работяги подошли к гробу отца Влада и накрыли гроб крышкой, фиксируя её болтами. Держащаяся до этого момента бабушка не выдержала. Её ноги подкосились, руки в отчаянии сжали холодную сырую землю, а плечи затряслись от рыдания. Она начала выть. Очень жутко. Так воют плакальщики на похоронах. Я почему-то вспомнила жуткий вой собаки утром и передёрнула плечами. Это собравшихся обступили ранговые, и с удовольствием «подтягивали» энергию толпы.

Я протиснулась, выходя из скопления людей, дабы не подпитывать духов. Став позади, наблюдала, как гробы заваливают замерзшими комьями земли.

Ничего! Золотистое свечение обычно говорит о том, что Дух может перейти в мир иной… И?

Где. Золотистое. Свечение?!

Я отошла ещё дальше от людей, подметив, что устанавливают кресты. Взялась за лоб, как будто мне это что-то даст:

– Не понимаю… Что не так?!

– Это не его последняя воля? Странно, – удивилась Настя, появляясь рядом.

– Что тебе нужно, надоедливый мальчишка, – принялась трясти Ира бедного паренька.

– Перестань. Он в шоке. Только что побывал на собственных похоронах. Забыла, как это неприятно?! – напомнила Катя.

Ира задумалась и созналась:

– Это было больше двадцати лет назад. Вполне привычно ходить сквозь стены и пугать соседей.

– Попытайся вспомнить, что тебя беспокоило в момент смерти. Почему не ушёл вместе с родственниками? Что тебя держало? – уставилась я на Влада, словно хотела залезть к нему в мозги и покопаться там.

– Я честно не знаю, – сознался он.

Спонсор моего сегодняшнего настроения – тяжкий вздох. Очередной тяжкий вздох!

– Всё, что ты просил, я уже выполнила. Пока ничем не смогу тебе помочь! Можем попробовать завтра ещё раз посмотреть момент смерти.

– Ага, – кивнул грустно мальчик. – Но что делать сейчас?

Этого я уж точно не знала. Я предложила Владу пойти со мной. Поживёт у меня, пока буду думать, как ему помочь. Или Влад может остаться здесь среди ранговых. Он тут похоронен и имеет право здесь находиться. Станет ранговым. У них срок пребывания от десяти до пятидесяти лет. А потом их забирает «Свет», и они уходят, пересекая «черту».

– Соглашайся. Я, например, жалею, что не стала в своё время «ранговой». Сейчас бы уже попивала вино на брудершафт с Цоем в мире ином, а не терпела тупое зудение некоторых блондинистых личностей.

– Или бы ещё лет тридцать тусила на кладбище с бомжами, алкашами и незнакомыми «ранговыми», наблюдая, как твоя могила зарастает травой, потому что к тебе никто не приходит, – произнесла блондинка, презрительно сузив глаза.

– Я лучше пойду с тобой, – сказал Влад, немного надувшись, что предложила остаться здесь.

Я грустно улыбнулась:

– Как пожелаешь, – и засунула руки в карманы. Правая рука нащупала плотный кусок бумаги. – О, кстати… – вспомнила о фотографии. – Это было в твоей игрушке. Что мне делать с этим? – поинтересовалась я, демонстрируя Владу фото девочки.

Влад всматривался в фото очень долго. Наконец, глаза его расширились, и он изумлённо воскликнул:

– Это же…

– Кто? – нахмурила я правую бровь.

Мальчишка воспарил. Я надеялась, что всё-таки к свету, но нет. Его лицо застыло рядом с моим. Я молча моргнула и продолжила взирать, не понимая действий.

– Спасибо. Ты очень добрая! – произнёс Влад. Широко расставив руки, он… влетел в моё тело.

Маленький гадёныш! Я-то решила, что он хочет меня обнять… что по ощущениям тоже плохо, но…

Вероятно, моя оболочка привыкла быть «общежитием». Вместо привычного холода я почувствовала, как моё тело «поглотило» дух Влада. Сильное давление в груди и ощущение, будто голову раскололи напополам.

– Что ты… делаешь? – спросила я, схватившись за виски обеими руками.

Перед глазами всё плыло.

– Тася, Тася, – перед лицом возникла обеспокоенная физиономия Кати, – ты слышишь меня?

Всё расплывается…

– Чё происходит? – спросила Настя с недоумением.

– Мальчишка вселился в тело Таиски, – с интересом заглядывала Ира мне в лицо.

– Сча я его вышибу! – пообещала Настя, но прошла сквозь меня. Ещё раз. И ещё…

Всё такое мутное… Как же плохо!

– Чёт не получается, – нахмурилась Настасья и снова прошла сквозь меня, – не выходит задержаться в теле. Она не пускает! – возмущённо воскликнула рокерша.

– Тася, – обратилась Катерина, – слушай меня внимательно! Оставайся в сознании. Слушай мой голос! Ты должна собрать все мысли и вышвырнуть мальчишку из тела. Ты слышишь?!

– Я… не могу, – просипела я.

– Она не может! – констатировала факт Настя, взмахнув одной рукой в воздухе, – дай-ка, я ещё раз попробую…

– Прекрати! Ты не помогаешь, – окликнула её Катя, – Тася! Оставайся в сознании. Слышишь…

– Что у вас? – перед лицом появилась физиономия утопленника. Меня колбасило ещё больше. – Какая забавная ситуация, – рассмеялся ранговый булькающим смехом.

– Ты знаешь, что можно сделать?

– Она должна разрешить «свежаку» нахождение в теле, иначе может выпасть из оболочки надоооолго! – протянул он, явно получая удовольствие от моих мучений.

– Прошло не так много времени с того момента, когда мальчишка к ней «подселялся». Если он снова подключится к её сознанию, то изъять его будет оч сложно… Кому я это всё говорю вообще? – махнула на него рукой Ирина, наблюдая, как я падаю в междурядье могил и ползу к ограде.

– Эй, спасательница «свежаков», – донёсся голос сквозь противный гуд в ушах, – если хочешь, чтобы пацан выбрался из твоей оболочки, расслабься и дай ему сделать то, что он хочет…

Мне удалось доползти до ограды и, усевшись, опереться на неё. Именно в этот момент почувствовала, как тело перестало подчиняться. Мои мысли больше не подвластны мне.

Ту-дум… ту-дуум… ту-дууум… сердцебиение начинает замедляться.

Горечь, отсутствие мыслей…