Рано проснувшись, идет Телемах в свой дом, отца пока бросит.
«В город доставь старика, Евмей, милость он там пусть просит».
Быстро дошел Телемах до дворца, няня ему очень рада,
Мать прибежала, слез'ам нет конца. «Плакать уже не надо!
Скоро отмщенье придет женихам» – матери он говорит -
«Ты же иди в покои свои, пусть там никто не грустит».
Вышел на площадь, Афина ему гордый вид придала,
Крики восторженны от женихов, ну а в душе их мгла.
Он приказал: «Подарки пока, что Менелай вручил,
В дом не несли». Как пойдут дела, он еще не решил.
Вместе с гадателем в дом вошел. После купанья, обеда
С матерью долго у них вдвоем шла об отце беседа.
«Нестор на Пилосе и Менелай в Спарте не знают судьбы,
Что Одиссея постигла в морях, правда то, мама, увы».
А прорицатель добавил вдруг, что Одиссей на Итаке,
Мол, где-то рядом сидит среди слуг и поучаствует в драке.
Ну а пока женихи от души рядом с дворцом играют -
Диски бросают и копья они, про Одиссея не знают.
Скоро обеда час настает, скот пастухи пригнали,
Снова разор женихи принесли, будто их в доме ждали.
Временем тем Евмей-свинопас в город ведет старика,
Как приказал ему Телемах, в царстве он главный пока.
Их нагоняет козий пастух, нищего он ругает,
Бьет старика пяткой под дых, тот же не отвечает.
К дому царя Одиссея пришли, пес его вмиг призн'ает,
Двадцать лет Аргус прождал и вот – видит и издыхает.
Первым зашел Евмей во дворец, сел подле Телемаха,
Следом и нищий у двери сел – бос и грязна рубаха.
Подал Евмею знак Телемах – нищего накормить,
Пусть обойдет он, кто в зале сидит, с этим не будем шутить.
Мысль эту мудрую, сразу одобрив, тихо Афина Паллада
Лишь Одиссею шепнула: «Иди, зло где, узнать нам надо».
Все старику дали много еды, а Антиной отказал,
«Каждому нищему буду давать, стану сам нищим» – сказал.
«Был я богат» – говорит старик – «Только теперь в беде,
После похода в Египет, в плену очень нуждался в еде.
Также любой может попасть в лапы несчастий и зла.
Не откажи в милости мне». Вслед – полетела скамья.
Все осудили поступок такой – богом быть может нищий,
Но Антиной закричал опять: «Хватит ему уж пищи!».
Как Телемах стерпел за отца, боги лишь только знают,
А Пенелопа решила – внизу гости ее страдают.
«Пусть Евмей приведет старика, вдруг Одиссея он видел».
«Вечером будет» – сказал ей Евмей – «Чтобы никто не обидел».
В зале опять продолжился пир, песни и пляски вокруг.
Тихо Евмей ушел из дворца, он самый верный из слуг.
***
Песнь 18
В царственный зал нищий вошел, Иром люди прозвали,
В городе долго бродяжничал он, все его в дом пускали.