Ноша

– Цапля.

– Цабля.

Перед сном – и это одна из тех картин, которые остаются в памяти – Маша баюкала своего поросёнка-ребёнка и пела ему колыбельную:

– Спи, а-а-а, спи, мой миленький, спи, славненький, а-а-а…

Я пошла умываться.

– Баба На-а-а-а-а-а!

– Что, Машенька?

– Не хочу домой… – Маша заплакала. – Не хочу завтра домой…

Я легла рядом, погладила спинку, провела по Машиным крошечным позвонкам, по лопаточкам, ладошки поцеловала. Как же так получилось? Мне кажется, ни мои братья, ни дочка так меня не любили, как Маша. И не то чтобы мне грустно – я же Машу учу не грустить, что прощаемся, а радоваться, что снова увидимся, – но и, конечно, не весело. Я целую Машины щёчки, носик, глазки, губёшки и думаю, какая же я счастливая.

Людмила

Я Настю утешила:

– Митька тоже ревёт, не хочет домой. Конечно, у меня приволье, делает, что хочет… Так Маша папу и маму ещё не видела?

– Нет, оба свалились, у дочки бронхит, у зятя ОРЗ.

– Бедняги. Ничего, отлежатся, главное, Машу не заразить.

Маша и Митя потянули нас с этой площадки на следующую, я им уже счёт потеряла.

– Хорошо, но так и знайте, это последняя! Потом пойдём обедать.

– Я не хочу, – затянул Митька, – после обеда спать…

– Спать – дело святое!

Митька знал, что спорить бесполезно, и сдался без боя. И не потому, что я такая поборница сна, но его мама завёрнута на режиме дня. Будь её воля, мы бы жили строго по расписанию. Будь она моя дочь, я бы забила на весь этот ворох ЦУ, но жену сына я отшить не могу. Вдруг непрочно пришито? Уйдёт, Митьку с собой заберёт, только его и видели…

Я осадила себя, не накаркай! И позавидовала Насте от всей души:

– У вас с Кришаном всё так гармонично. Кришан надёжный, спокойный, не суетный. А мой! Из-за всего схватываемся. Знаю, знаю, ты скажешь, что и у вас разногласия, но Кришан – западник, они тикают по-другому! А мой-то – восточник! А туда же…

– И пусть. Пусть по-своему думают, а мы по-своему.

– Я так не могу. Не могу я молчать в тряпочку. Мне сопереживание нужно, понимание. Единомышленники нужны.

– Я твой единомышленник.

– Слава богу.

Мы пошли в пиццерию, взяли кто что, и Маша показала фотографии в телефоне, которые сама сделала.

Митя свои показывал, тоже любит снимать.

Хотел, ха-ха, Николауса сфотографировать. Сын рассказывал: Митька затаился в прихожей, но заснул. Утром поначалу расстроился, а потом издал радостный вопль: «Он приходил, он не забыл, значит, он был!»

В том смысле, что он, и правда, существовал. А то Аксель развёл свою тягомотину:

– Митя, ты же понимаешь, что все эти Николаусы, деды Морозы и Санта Клаусы – сказочные персонажи, а подарки готовим мы, взрослые.

Митя стоял на своём:

– Николаус был на самом деле! Он жил в Турции!

– Что?! – Аксель оторопел.

– Да, – подтвердила я, – в античном городе Мира.

Нам Настя про него написала. Николаус бросал через трубы мешочки с деньгами в дома, где были девушки на выданье, чтобы они могли выйти замуж, а не шли на панель. Этот обычай – через трубу подарки бросать – переняли англичане и американцы, сотворив своего Санта Клауса.

Аксель был вне себя:

– Чепуха, ерунда!

– В IV веке он был архиереем Миры в малоазиатской Ликии. Сегодня город называется Демра и находится в Турции.

Я показала ему его же газетёнку за 6.12.16, где на 28-ой странице была колонка «Никто не хочет к Николаусу». Прочитала:

– «Обычно тысячи паломников устремляются 6-ого декабря в античную Миру. Но в этом году почти никого не ожидается на Турецкой Ривьере».

– Да-да, – сказал он (против своей медиальной пропаганды не попрёшь), – я что-то когда-то слышал, будто Николаус откуда-то из Турции, но…

– Он свершил много добрых дел и чудес, и был причислен к лику святых.

– Скажи ещё, что он православный.

– Православный грек по имени Николаос. По-русски – Святой Николай угодник.

– Ах.

– Вот тебе и ах.

– Теперь понимаешь, – спросил Митька, – что он был?

Аксель не переносил, когда его уличали хоть в каком-то незнании.

Но меня уличал повседневно.

– Он же – «ноэль баба», – договорила я, – «рождественский дед» по-турецки. По-английски «Сайта Клаус».