Командировка в Индию

– У тебя, – прищурил глаза странник, – будет потеря, кто-то уйдет. Но не смерть, не пугайся.

Ответ Лизу не удивил, это наверняка про нее, хотя и Рашми может уйти, если захочет. «Только вряд ли она захочет», – тихо вздохнула Лиза. Пока Вихан, разорвав полотенце на полоски, старался зафиксировать Лизину щиколотку, чтобы нога еще раз не подвернулась на спуске, баба исчез – так же внезапно, как и появился.

В последний вечер, когда они, как влюбленные студенты, в шортах и майках, шли по пляжу в полосе прибоя, Вихан сказал ей, что следующее путешествие они непременно совершат в Агру, и Лиза затаила дыхание – недалеко от Агры находился дом его родителей.

Вернулись они в воскресенье вечером. В понедельник Вихан опять уходил в море, и Лизу тоже ждала работа и общественная деятельность после работы, как она любила говорить: «Ночь, улица, отель, аптекарь».

Подготовка к испытаниям

Спустившись в ресторан, Лиза застала там Геныча с двумя новенькими, одного из них, Романа Глебова – главного инженера по пушкам, она хорошо знала. С ним она прошла все корабли, справедливо сказать огонь и воду. Он всегда лично приезжал на испытания. Почти двухметровый Роман, крепкого сложения с черным хохлятским вихром, был немного старше Томилина, знал все чертежи наизусть и отличался от последнего решительностью и неистощимой энергией. Он шумно обрадовался, увидев Лизу, и она тоже была рада встретить этого надежного, никогда не унывающего человека.

Второго прибывшего звали Леней, он был специалистом по электронике – упитанный мужчина лет тридцати пяти, с симпатичным лицом, на котором застыло недоверие к внешнему миру, такие обычно боятся заразиться микробами или вирусами. Вежливый и ухоженный Леня при ближайшем рассмотрении производил впечатление маменькиного сынка, в Индии он был впервые, и все его удивляло и пугало.

Роман был прост в обращении и справедлив к рабочему люду; в конторке не засиживался, бегал по участку, все проверял сам. Шинде и Ганеша, которые по росту приходились ему значительно ниже плеча, сразу встрепенулись и первые несколько дней повиновались беспрекословно. Явился и Гулати, но его заикание по поводу техники и вольное обращение с терминами Роману не пришлись по нраву. А время поджимало, поэтому Лизе было велено вызвать на участок кэптена, который явился, как обычно, в безукоризненно выглаженной белой форме и в хорошем настроении, но техническими подробностями он не собирался, как здесь говорят, засорять себе голову. После обеда пришел Джозеф Альдея, работающий на другом заказе, которого Рома знал не первый год. Так после утреннего сумбура, наконец, установилось равновесие и взаимопонимание.

Участок словно проснулся: рабочие приободрились и реже стали выходить в садик на перекур, даже перестали жаловаться на жару. И Лиза тоже ожила. Работы было так много, что у нее не было времени просмотреть газеты. Роман словно отодвинул все второстепенное, прокладывая путь к цели. И цель эта сейчас казалась важнее всего.

Еще необходимо было обеспечить связью Леню, или как тут его иногда называли – Леника, поэтому в конце дня Лизе пришлось идти с ним в британскую компанию «Водафон», чтобы купить местную симкарту. Леня предпочел прогулку пешком, чтобы немного сориентироваться в городе. Он не был особо толстым, скорее неуклюжим, ступал тяжело, постоянно вытирал лоб носовым платком и брезгливо шарахался от уличных попрошаек. Его мучила жажда, и он несколько раз порывался купить тростниковый сок, который выжимали прямо на улице путем пропускания тростника, лежащего на тротуаре навалом, как дрова, через валки с ржавыми шестернями. Сок наливали в бумажные стаканы, которые лежали без упаковки и, скорее всего, были не первой свежести.

– Здесь даже воду нельзя покупать в любом ларьке, только в солидных магазинах, – объясняла ему Лиза. – Ни один европеец еще не избежал суровых последствий после этого сока, говорят, диарея минимум три дня. В больницу тоже не стоит попадать, тем более в бесплатную. В газетах пишут о слабой гигиене, врачи сами часто заражаются, да еще какими болезнями, малярия и лихорадка среди них – это сущие пустяки.

Так они подошли к вокзалу Черчгейт. Толпа, запрудив широкую улицу, текла на пригородные поезда. Это были в основном «белые воротнички», клерки из банков, служащие разных компаний, врачи, учителя, в общем, вполне приличные люди, совсем непохожие на работяг, которые напугали Лизу месяц назад. Но Леня шарахался, когда люди подходили к нему близко, и, наконец, чуть не сбил впереди идущую Лизу.

– Остановись! – сказала она.

– Я хочу скорей дойти, там наверняка есть кондиционер, – ныл растерянный Леня.

Поскольку в этом месте шедшая им навстречу толпа занимала весь тротуар, Лиза повела своего спутника по краю проезжей части, а рядом им навстречу неслись машины. Пройти можно было только по решетке над ливневой канализацией – но у нее под ногами оказалась женщина, сидящая на корточках.

– Скорей не получится, – сказала ему Лиза, – надо подождать, пока она встанет.

– Что она там уселась? – нервничал Леник.

– По нужде, – ответила Лиза.

– Боже! Какой кошмар. Не надо мне связи, я завтра же уеду отсюда. Домой! Домой! Мне же говорили, и зачем я только согласился.

Леник расквашивался на глазах, и казалось, что он сейчас сам сядет рядом с этой теткой.

– Леня, будь мужчиной, – скривилась Лиза. – У них половина страны просто не знает, что такое туалет. Некоторые даже боятся туалетов. Используют кусты, или по утрам целой компанией сидят на отливе в море. Но белый человек не должен так делать, – засмеялась она, – это карается, имей в виду.

В салоне, как всегда, было многолюдно, но Лиза (теперь уже умудренная опытом), отстранив Леню, быстро оформила местную связь, несмотря на все его стоны, протесты и угрозу уехать прямо завтра. Весь путь до отеля Леня причитал и просил, чтобы Лиза по дороге заказала ему обратный билет. Немедленно.

Он расслабился только после ужина, когда Роман позвал его выпить по рюмке «Тичерс». Пришли также друзья Романа по старым проектам, которые жили в этом же отеле – главный инженер Игнат Ковальчик и начальник смежного проекта Сан Саныч Селиванов. «Тичерс» закусывали привезенной Романом селедкой и черным хлебом. Селедка здесь не продавалась, как и черный хлеб. Бывалые мужики, привыкшие за много лет и к тропикам, и к северным морям, подтрунивали над повесившим голову Леником.

– Что у вас там, Лиза, произошло? – любопытствовал Роман.

– Ничего особенного, – ответила она, – я ему рассказала о проекте «Сулабх».

Леня заерзал на диване, задышал неровно, как будто попал в неловкую ситуацию. А Лиза непринужденно продолжала:

– Не кривись, туалеты здесь дело государственной важности, сам Нарендра Моди в ходе предвыборной кампании произнес крылатую фразу: «First toilets, then temples» – сначала туалеты, а храмы потом. «Таймс оф Индиа» писала, что он включил пункт о бесплатных туалетах в свою программу. А «Бомбей Таймс» трогательно рассказывала о том, как на открытии одного из городских туалетов выступила с напутственной речью известнейшая болливудская актриса Шридеви. На счет напутственной речи мужики прыснули со смеху.

– Простые индусы народ темный, особенно деревенские, они просто боятся любых проявлений цивилизации, – рассуждал Сан Саныч. – Единственное, что они умеют делать, так это азартно и с удовольствием торговаться.

– И с ленцой, – вставил свое слово Ковальчук, – хотя перед своим начальством умеют выслуживаться.

– У них просто непривычное для нас уважение к старшим, – сказал Роман, – нередко переходящее в почитание. А на счет лени – всему виной тропический климат.

Роман пользовался авторитетом среди своих коллег. В нем была и сила, и решительность, но любые ситуации он предпочитал разруливать без нажима – мирным путем, часто с юмором.

– Что ты Лиза, зациклилась на сортирах, – сменил он тему. – Надо смотреть красоту. В следующий выходной пойдем в Висячие сады на Малабарском холме. Кстати, если пройти дальше, там стоят башни молчания, в которых парсы хоронят умерших.

– Какие башни? Это как? – встрепенулся раскрасневшийся от виски Леня.

– Дабы не осквернять ни одну из почитаемых стихий: землю, огонь, воду и воздух, зороастрийцы кладут тела умерших в эти башни, а стаи стервятников за считанные часы очищают их до костей, – пояснил Роман.

Ковальчук с Селивановым наперебой стали обсуждать традицию, которая зародилась в древние времена в Персии. Вспомнили и Заратустру, и конструкцию башен, и о том, что парсы построили свои башни в лесополосе на Малабарском холме – самом престижном районе города. Не забыли и про английских ученых, которые специально для них выводят особые породы стервятников – по контракту, конечно, за приличные деньги.

– Вот так, – подмигнул Роман Лене, слушающему все эти истории с преувеличенным интересом, – бывает, что свою добычу птицы иногда роняют. И богатые люди, живущие там, находят на своей территории то палец, то глаз, то кусок печени.

Мужики сделали очередной глоток виски и стали вспоминать свои командировки на координационные совещания. Нью Дели, Мумбаи, но самые запомнившиеся – это, конечно, Гоа. Селиванов рассказывал о шикарных отелях с просторными чистыми бассейнами, индийским гостеприимством и поездками на слонах. А сколько казусов было при купании слонов реке, когда слоны набирали в хобот мутную воду, в которой плавали их экскременты, и исправно орошали своих седоков.

И, наконец, перешли к заключительной части банкета – хоровому пению. Роман обладал красивым голосом и вдобавок музыкальным слухом; он дирижировал и следил за чистотой исполнения. Ковальчику особенно удавались басовое «бом-бом» в «Вечернем звоне», а Селиванов, обладатель широкого диапазона и красивого тембра, по ходу дела солировал, театрально разводя руками. Перебрав почти всю командировочную классику с антрактами на тосты, они что было мочи завели: «По полю танки грохотали», и песня эта про молодого командира с пробитой головой, не зная границ, разлилась по всему этажу. И даже прошла через межэтажные перекрытия. Но вокруг все было спокойно, соседи пережили концерт без оваций и последующих комментариев.

Через пару дней появился Вихан. Он ворвался в незапертую дверь Лизиного номера с коробкой пирожных из кафе «Франжипани».

– Я всего на один день, – сказал он, обняв Лизу.

Потом сам поставил чайник, разложил пирожные на тарелке и настроил телевизор на канал с европейской музыкой. Когда они уютно устроились на диване, Лиза на всякий случай выключила свой телефон, но не успела она выпить чашку чая, как стал надрываться гостиничный стационарный аппарат, стоящий на письменном столе. Взяв трубку, Лиза уже приготовилась ответить, что все вопросы можно будет решить с утра, но внезапно замолчала. Дежурный администратор в очень вежливой форме сообщал, что два мужчины, Петя и Волк, попали в полицейский участок.

– Я не знаю таких, – ответила Лиза, – мало ли кто куда попал.

Но администратор настаивал, что шофер из отеля уже был там, и лично убедился, что это люди из Лизиной группы.

– Я тебя одну не пущу, – сказал Вихан.

– Какой-то кошмар, если хотя бы один день прошел без приключений, это уже счастье, – ворчала Лиза.

Когда они спустились вниз, то первым делом наткнулись на Романа, который очевидно тоже был информирован и ждал Лизу. Она внутренне сжалась, но мужчины совершенно не смутились и спокойно поздоровались друг с другом, они были знакомы по работе на кораблях. К Лизе подошел швейцар Рао, дежуривший в тот вечер.

– Не бойтесь мэм, это вам не Колаба, это очень приличный полицейский участок. Я специально для вас держу машину. Участок недалеко, но на улице уже темень.

Нельзя сказать, чтобы стражи порядка были приветливы. К полицейским все уже давно привыкли, даже останавливая рабочий автобус (без видимых причин), они принимали грозный вид, особенно женщины в форме, и без мзды, эти остановки не обходились; водитель каждый раз сетовал, что полицейские собираются по пять человек, и каждому надо дать. Но в участке женщин не было, к ним с нарочито деловым видом вышли двое мужчин в форме, которые, завидев Вихана, немного притормозили, тем более что он показал им свое удостоверение. Нахмурив лоб, один из них протянул Лизе какую-то бумагу, где среди строк на местном языке латиницей были написаны имена нарушителей – Петя и Волк. Роман чуть не прыснул со смеху.

– Такое уже было как-то давно, – шепнул он Лизе, – это известный трюк Санька.

Вихан перевел, что означенные в протоколе Петя и Волк в нетрезвом состоянии гуляли в лесополосе на Малабарском холме и пытались проникнуть в башни молчания. Были схвачены охраной, но оказали сопротивление. Он перебросился несколькими фразами с представителями власти, и, наконец, перед всеми предстали Леня и умелец на все руки Санек, про которого говорили, что он не так давно «подшился». Оба были нетрезвы и вполне довольны собой.