Командировка в Индию

– А почему ты меня не позвал? Как ты объяснялся? – спросила Лиза.

– Суреш объяснялся, – ответил Даня.

Народ сочувственно кивал головами.

– А сколько взяли? – любопытствовал Геныч.

Даня совсем затаился, отвечал неохотно, а вопрос про деньги и вовсе не расслышал.

– Да ты не волнуйся, – успокаивал его Роман, – может, и была заноза, а может, и не было. Это же Индия, тут все возможно. Древнейшая цивилизация, никто не знает, откуда они пришли, может даже оттуда, – он закатил глаза в потолок, – европейцу не понять. Здесь много чудес, недаром говорят: удивительная Индия.

И вдруг Рома отвлекся, глядя в глубину зала.

– О! еще один красавец идет.

Это был Леня, он виновато улыбался, от прежнего Леника в нем ничего не осталось. Рациональный и осторожный, некогда выпускник «Бауманки» менялся на глазах. Похоже, что ему пришлось по душе трехразовое питание и шотландский «Тичерс» по вечерам, возможно, он даже переосмыслил свою жизнь, которая раньше протекала, по большей части, наедине с экраном компьютера, и теперь пустился навстречу приключениям, азартно осваивая новую территорию обитания. Он сел рядом с Саньком, и Санек принялся рассматривать его интерфейс.

– Царапины уже прошли, только синяки остались, – подвел он итог с удовлетворением.

– Это они хоронили высокочтимого в здешних краях мусульманского лидера, – засмеялся Рома. – Там еще были серьезные ушибы. Сын аптекаря его осматривал.

Эта странная парочка, Санек и Леня, в субботу отправилась в район, где можно было задешево купить кожаную одежду. Опасность прогулок по незнакомым местам состояла в том, что увлекаясь, человек не замечает, как оказывается в опасном районе или в трущобах. Так, двигаясь вдоль лавочек и уличных прилавков в направлении снижения цены, они попали на грязную и очень узкую улицу, потом куда-то свернули – и неожиданно вклинились в толпу мужчин с тюбетейками на голове, одетых во все белое. Толпа быстро текла и разрасталась. Сначала Санек принял это мероприятие за праздничное шествие, потом они оба решили, что это мусульманская демонстрация, и, наконец, увидели носилки, накрытые покрывалом с золотым шитьем, которые торжественно плыли над головами, поддерживаемые множеством вытянутых рук. Мусульманские похороны – осенило более опытного Санька. Образовавшаяся давка была сродни шествию обезумевших футбольных фанатов, люди падали в толпе и не могли подняться. У споткнувшегося и поваленного толпой Лени тоже не было никаких шансов встать на ноги, если бы не юркий и крепкий Санек, который умудрился его вытащить с минимальными потерями – разорванной одеждой, синяками и ушибом ребер.

– На днях показывали похороны этого лидера, – вспомнила Лиза свои одинокие вечера у телевизора, – это было в районе Бхенди Базар, где проживают шииты. Двести тысяч мусульман сопровождали гроб, когда его переносили из одного мавзолея в другой; в толчее, пострадали многие, а восемнадцать человек погибли.

Она вложила столько грусти в эту фразу, что, вскинув на нее взгляд, мужики прекратили на момент пережевывать пищу и затихли. Лиза с раздражением продолжила:

– Странный город, невообразимое соседство шикарных отелей и небоскребов с трущобами безграмотного люда, прикочевавшего из деревень для зарабатывания попрошайничеством и проституцией. Не понимаю, как нормальные люди уживаются с уличными.

– Так устроен индийский мир, – философски заключил Роман. – Если разобраться, то в местном укладе есть что-то рациональное – все на своих местах, и те, кто проживает свою жизнь с комфортом и смыслом, и те, кто обеспечивает и оттеняет собой этот комфорт и смысл.

Лизе показалось, что он глядит на нее слишком мягко, может, даже жалеет. Он знает про Вихана и все понимает. Как все пошло – она обычная любовница женатого мужчины, и, как все любовницы в мире, с вечными ожиданиями, ревностью и надеждами.

– Люди, живущие на улице, меня больше не удивляют, – вдруг оторвался от своей тарелки с сырным ассорти, орехами и креветками Леник.

Он больше не рвался уехать, теперь его и палкой отсюда не вышибить. Этот город засосал даже такого домоседа как Леник.

– Конечно, – раздраженно ухмыльнулась Лиза, – мы ведь не на улице живем, а в пятизвездочном отеле.

Лиза поднялась первой и, одарив всю компанию милой улыбкой, направилась к лифтам. Ужин прошел в напряженной обстановке, да еще с ощущением напрасно вымытой шеи. Телефон молчал – ни звонков, ни сообщений.

Судьба, наконец, смилостивилась, не успела Лиза дойти до своей двери, как раздался долгожданный телефонный звонок, а потом явился Вихан, как ни в чем не бывало, с коробкой сладостей. Настроения у Лизы не было, в голову лезли всякие глупости и подозрения. Ей вдруг стало небезразлично, что персонал гостиницы знает о них, и Рома знает, а Геныч давным-давно догадался. И все это можно было бы пережить, если бы не дурные предчувствия, страхи и сомнения, которые все чаще бередили ее душу. Лиза беспричинно вздыхала, хмурилась и отворачивалась от него. Если им суждено расстаться, то чем раньше, тем меньше будет боли. Куда ей бороться с индийскими традициями, с этой семьей, которая создавалась веками, и будет во что бы то ни стало отстаивать свои интересы, – думала она. И опереться ей здесь не на кого, как собственно и в целом свете. Свидетелем Лизиной хандры Вихан был не в первый раз, на упреки он обычно не отвечал, пережидал, пока она отбушует и все накопившееся из нее выйдет. Он лежал на спине, разбросав руки, простыня едва прикрывала его нагое тело, как будто своим видом говорил: «Давай, извергай свой гнев, топчи меня сколько хочешь». Что-то дикое, что она в себе ненавидела, выходило вместе со словами – и потом становилось легче. Выговорившись, она успокоилась и обессиленная упала в его объятия, как будто искала защиты, и он гладил ее волосы и целовал. Разговор постепенно перетекал в нейтральное русло, и он никогда не упрекал ее и не напоминал о несдержанности, превращающей милую женщину в истеричку. Убедившись, что Лиза притихла, он начал разговор.

– В следующее воскресенье я познакомлю тебя с родителями. Поедем с тобой в Гургаон.

– Ты говорил им обо мне? Что они сказали? – нервно вскинула брови Лиза.

– У нас говорят, что женитьба – это встреча на дороге, – отшутился Вихан.

– Действительно, что может сказать индийская семья в нашем случае… – вздохнула она.

– Я чту индийскую культуру, но вижу мир шире и хочу жить по-европейски, – он смотрел спокойно и открыто.

Легкость Вихана просто озадачивала. Неужели он не понимает, что препятствия, как говорится, системные. Если бы он мог что-то сделать, то уже давно бы сделал.

– А правда, что у вас есть такое правило: если жена не может родить ребенка, то муж женится на ее сестре или просто заводит от нее наследника? – спросила Лиза.

– Некоторые люди так поступают, если им удобно, – ответил Вихан.

– А у твоей Рашми есть сестра?

– Есть, – он взял ее за руки, – Чадрани, не засоряй себе голову всякой ерундой. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Что ты делала без меня?

– Помнишь, я тебе рассказывала про англичанина, – начала Лиза, надеясь вызвать его ревность, – я опять его встретила, недалеко от Ворот в Индию, и до этого тоже видела в районе Форта. Он меня все время приглашает на Элефанту. Однажды он даже позвонил мне в гостиницу. Но я ему не давала никаких телефонов, – говорила она, – мне это не нравится, что ему надо?

Но у Вихана на лице ни один мускул не дрогнул, он слушал ее с улыбкой и также, улыбаясь, ответил:

– Не переживай. Во-первых, найти в отеле белую женщину по описанию не проблема, а во-вторых, экологи вряд ли живут в «Тадже». Как его зовут?

– Стив, – сказала Лиза, – он такой высокий и симпатичный.

– Помнишь статью в «Бомбей Таймс» про пожар на корабле? Она была подписана инициалами S.W. И вряд ли твой Стив англичанин, он скорее американец. В районе Форта разные люди крутятся. Не думай об этом, если будет домогаться, скажи мне. Этот S.W. пишет всякий треш в газеты, а может, и другими делами занимается. Лучше я расскажу тебе, как был построен отель «Тадж Махал». Слушай. Богатый парс Джамсетджи Нуссерванджи Тата вел дела с Вест-Индской компанией, и однажды ему понадобилось пойти на встречу в отель Уотсона, помнишь, в районе Кала Гхода, куда ты ходишь смотреть всякие выставки.

– С которого сыплются ажурные чугунные балконы?

– Точно. Но тогда это был самый шикарный отель в Бомбее, и на двери красовалась табличка: «Только для белых». Такие таблички были во всех английских отелях, иногда даже писали: «Собакам и черномазым вход воспрещен». Лично к господину Джамсетджи это, конечно, не относилось, но все равно ему показалось оскорбительным. И он принял решение построить роскошный отель-дворец, куда будут пускать всех. В его новом отеле останавливались даже шейхи и венценосные особы.

– Я, кажется, засыпаю, – прошептала Лиза, прижавшись к прохладному плечу Вихана, – сегодня было так жарко.

Отходя ко сну, она совсем успокоилась, ведь, в сущности говоря, день был не так уж плох, он принес ей новую надежду.

Разрушение и созидание

Сезон муссонов не принес серьезного облегчения – температура днем опять поднималась выше тридцати градусов по Цельсию, хотя дожди поливали как из ведра, – но очень кратко, как будто это ведро переворачивали, чтобы освежиться после парилки. Но, несмотря на краткость ливней, канализация не справлялась, и в низких местах вода после дождя доходила до колена. Уличные обитатели пропали, а попрошайки на Колабе стали еще агрессивнее. Выходя из прохлады отеля, Лиза теперь попадала не в сауну, как она считала раньше, а в турецкий хамам. И маршруты пеших прогулок пришлось выбирать с учетом рельефа местности.

В цехе цикл работ пошел по второму кругу. Многие уехали домой, но постепенно стали подтягиваться новые специалисты. На днях собирался отбыть Роман. Он зорким взглядом окидывал участок, обсуждал что-то с Гришей, недавно вернувшимся из отпуска, потом наставлял Джозефа Альдею, для которого он был большим авторитетом. Андрей Томилин не выходил из конторки – составлял план работ и постоянно говорил по телефону с начальством в Петербурге. Для Лизы работа превратилась в монотонную текучку – диалоги с младшим лейтенантом Гулати в духе «моя твою не понимает», однообразные совещания в прохладных кабинетах административного здания; а на участке все те же птицы над стендами и верстаками, да еще в придачу проказница обезьяна. Снова появилась собака Жуля, теперь уже с двумя щенками. Индус Альмаду вылечился бусами и мантрами, прибавил в весе и теперь каждый день совершал благодарственную пуджу перед портретом божества.

Еще никогда у нее не было такой работы, где изо дня в день приходилось повторять одни и те же слова. Новым развлечением стали кокосы, которые созрели в цеховом садике; их сбивали камнем или гранатой, так называли бутылку с водой, и вскрывали подручным инструментом, хотя не так ловко, как это делают уличные торговцы своей секирой. Сбивание кокосов на высоте пятиэтажного дома грозило серьезной опасностью, если кокос свалится на голову, то в лучшем случае – сотрясение мозга, а в худшем – индийский морг, если он вообще существует как промежуточный этап по дороге к костру.

Лиза сидела на своем высоком табурете и изучала приложение к «Таймс оф Индиа», посвященное Болливуду и моде. Она уже несколько дней была озабочена проблемой – что надеть на встречу с родителями Вихана. Подошел, явно соскучившийся по индийской жизни, Гриша, глянул на болливудских красоток и спросил:

– Что там, в газетах пишут? Я знаю, что пока меня не было, Соню Ганди сменил Нарендра Моди – выбрали все-таки. Молодец, он из невысокой касты, сам себя сделал. Я уважаю таких людей.

– Как обычно, – ответила Лиза, шурша газетой, – то тигр кого-то съел на окраине деревни, то кобра из унитаза выползла. Про изнасилования пишут через день. На Дадаре несколько ограблений ювелирных магазинов. А пока тебя не было, во время предвыборной кампании, мне попалась заметка, о том, что у одной тротуарной женщины украли ребенка, и полиция гордилась тем, что очень быстро его нашла. Ведь обитатели тротуаров и те, кто живет в трущобах, тоже голосуют. Хотя, может, этой женщине ребенок и вовсе не был нужен, особенно, если это девочка. Много было заметок про нищих, у них, оказывается, есть права на «тротуарные квартиры» и на безналоговую торговлю в пределах «своих» территорий. Но забредать в другие районы им запрещается.

Два слесаря привезли на тележке гидравлический узел. Гриша встрепенулся и помчался им навстречу.

– Сейчас будем испытывать под давлением, – сказал он.