На третий взгляд, или Написанному верить!

–– А по-моему, мы просто обязаны выпустить бедного джинна наружу, – без всякого вступления предложила я, вполне убедительно скорчив многозначительную мину и округлив глаза.

–– К-какого ещё джинна? – не понял мой временами жутко сообразительный муженёк, уставившись на меня, как на зелёного человечка в скафандре.

–– Который находится в бутылке, – терпеливо объяснила я, взглядом ища поддержки у поскучневшего официанта.

–– Ваш знакомый… то есть незнакомый… – внезапно встрепенулся тот, – одним словом, тот посетитель, который вручил мне бутылку, тоже упомянул о джинне. Я тогда подумал, что он говорит о джине, английской водке… Это ещё одна причина вскрыть сосуд, – неожиданно заключил он и тут же умолк, испугавшись собственного умозаключения.

Игорёша, окончательно сбитый с толку нашими откровениями, присмирел и морально сдался, подчинившись настойчивому давлению большинства. Он уже не так враждебно смотрел на предмет нашего ненаучного спора, не так вальяжно сидел в кресле и не так уверенно держал рюмку.

–– Так я унесу её, чтобы открыть? – окончательно осмелел официант, обхватив двумя руками злосчастную бутылку, словно будущую жертву злодейского преступления.

Меня так и подмывало бросить небрежное Игорёшино «действуйте», но я сдержала свой душевный порыв, предоставив ему реальную возможность проявить своё мужское начало.

Однако Игорёша предпочёл его не проявлять и повёл себя совершенно непредсказуемо. Повернувшись ко мне, он почти робко спросил:

–– А ты как считаешь, Гутя?

Мой муж советуется со мной, да ещё в присутствии третьего лица! Будь я стервой, это судьбоносное событие могло бы стать поворотным пунктом в наших отношениях…

–– Мы просто обязаны это сделать, – трагическим шёпотом ответила я, не поддавшись искушению воспользоваться его минутной слабостью в заведомо корыстных целях.

Жидкость, вылитая из бутылки в фужер, оказалась абсолютно прозрачной.

–– Вы можете это попробовать? – поморщился Игорёша. – Или это не входит в ваши обязанности?

–– Я на работе… Мне нельзя…– пробормотал официант, не спуская глаз с фужера. – Разве только один глоток…

–– Разумеется, всего один, – нервно подбодрил его Игорёша. – Это справедливо можно расценить как профессиональную дегустацию.

Официант нерешительно взболтнул содержимое фужера, принюхался и сделал внушительный глоток. Никто, кроме дарителя, не мог предвидеть, чем этот рискованный шаг мог закончиться для него, да и для всех окружающих.

–– По-моему, это что-то совершенно безалкогольное, – разочарованно пробормотал горе-дегустатор, скривив губы.

–– Может, это всего-навсего аш два о? – переведя дух, насмешливо поинтересовался сразу порозовевший Игорёша.

–– Я же вам ясно сказал – ни одного градуса, – обиделся официант. – Попробуйте сами, если не верите.

Игорёша наполнил рюмку, предназначавшуюся для родимой сорокаградусной, и с вызовом глянул на надувшегося официанта:

–– И попробую.

Опустевшая рюмка на мгновение застыла в его пальцах, но в следующую секунду с прощальным хрустальным звоном ударилась о край тарелки и разлетелась на множество радужных осколков. А сам Игорёша, до краёв заполнивший своим упитанным телом удобное ресторанное кресло, медленно растворился в воздухе и… исчез.

–– Вы это видели? – ошарашенно спросила я, тупо уставившись на официанта.

После произошедшего несколько секунд назад и пережитого за последние дни я была готова к любым ответным действиям с его стороны, но тот сумел незабываемо впечатлить не только меня, но и всех присутствовавших в этот вечер в ресторане.

Небрежно скинув чёрные лаковые туфли и бархатный пиджак с блестящими пуговицами, официант, оставшись в одних носках, изогнулся всем телом, как пойманный угорь, и принялся выделывать такие акробатические фортеля, что музыканты перестали играть, посетители – жевать, а обслуживающий персонал – сновать между столиками. Он так отчаянно растягивался и извивался, что в какой-то момент мне даже показалось, что вместо спинного хребта у него эластичный резиновый жгут.

Представление закончилось так же внезапно, как началось – у танцора будто разрядилась батарейка. Он натянул туфли и, подхватив пиджак, скрылся в подсобном помещении. В зале всё вновь пришло в движение: музыканты заиграли что-то внушительно-мажорное, посетители добросовестно заработали челюстями, а официанты активизировались, как юркие аквариумные мальки.

Я поманила пальцем одного из них, проплывающего мимо в раздувающемся парусом пиджаке:

–– Можно вас?

–– Собрались уходить? – дежурно улыбнулся тот.

–– Мне бы вашего коллегу, обслуживающего мой столик.

–– Вы что-то хотели? – не переставая улыбаться, поинтересовался официант.

–– Чтобы вы его позвали.

–– На весь оставшийся вечер я – к вашим услугам.

Злясь на его непрошибаемую непонятливость, я изо всех сил старалась сохранить подчёркнуто вежливый тон:

–– А его никак нельзя позвать?

Официант тоже, кажется, не намерен был уступать мне в изощрённой любезности:

–– Никак. Его смена закончилась. Желаете сделать новый заказ? – Он стремительно подался вперёд, при этом в его правой руке мгновенно появился потрёпанный блокнот, а в левой – остро отточенный карандаш, которым он взмахнул, как дирижёрской палочкой, прочертив в воздухе замысловатую геометрическую фигуру.

–– Желаю расплатиться.

Блокнот и карандаш исчезли так же внезапно, как появились, но предупредительности в его голосе и позе нисколько не убавилось.

–– Не беспокойтесь – уже заплачено. И даже более того… – Глаза официанта заволокло сладкой патокой.

–– Кем?

–– Вашим спутником.

Уверена, что мой тон нисколько не изменился и не выдал моих истинных чувств:

–– Он лично с вами рассчитывался?

А вот нервы официанта явно стали сдавать и в его голосе появились едва различимые нотки нетерпения:

–– Нет, он имел дело с Гошей. А какое это имеет значение?

–– Для вас – абсолютно никакого, так что расслабьтесь. Это, – я указала взглядом на жёлтую бутылку, – я заберу с собой, дабы избежать непредсказуемых последствий массового характера.

Подозреваю, что после нашего замечательного диалога коллега Гоши, благополучно выпроводив меня из ресторана, облегчённо вздохнул и многозначительно покрутил пальцем у виска. Жаль, что пока не придумано жеста, выражающего чрезмерную нормальность. А то и я могла бы что-то такое изобразить, чтобы выплеснуть раздражение и попытаться в полной мере ощутить своё неоспоримое и безоговорочное превосходство над ним, тем самым облегчив душу.

Сейчас мне предстояло выяснить, что стало с моим мужем после его внезапного исчезновения. Я была уверена, что сюрпризы на этом не закончились.

Так и есть: моё уже почти личное такси поджидало меня у дверей ресторана, а мордастый парень в беретке увлечённо читал газету, разложив её прямо на руле. Подойдя ближе, я с изумлением обнаружила, что буквы в ней латинские, но какой именно это язык так и не поняла. Заметив меня, парень быстро сложил газету и поспешно сунул её в бардачок.