На третий взгляд, или Написанному верить!

–– Вы что, отказались от всех остальных клиентов и приняли решение обслуживать только меня? – насмешливо спросила я, чтобы скрыть смущение.

–– К сожалению, клиентов не так уж много, чтобы можно было выбирать, – печально вздохнув, ответил тот.

–– Ну если так, то нам просто суждено познакомиться. Меня зовут Августа Яковлевна, – я вопросительно уставилась на парня. – А вас как величать?

–– Не положено нам, – ещё печальнее вздохнул он, отведя глаза.

–– Не положено представляться пассажирам?! – изумилась я.

–– Представляться-то ещё как положено, но знакомиться – ни-ни.

–– Да вы не бойтесь, – расхохоталась я, – дальше этого наши отношения всё равно не зайдут, даже если вам будет положено.

Давно я так не смеялась, лет десять, пожалуй. У меня даже слёзы на глазах выступили.

–– Какие отношения? – окончательно струсил бедняга, упорно не желая разделять моё веселье.

–– Знаете, уважаемый имярек, если вы так строго блюдёте интересы своих работодателей и так сильно дорожите собственной репутацией, – заявила я со всей серьёзностью, на какую только была способна в тот момент, – то вам действительно лучше мне не представляться. Оставайтесь для меня мистером Икс или господином Инкогнито. Что вам больше нравится? – Как ни старалась, я не смогла удержаться, и у меня начался новый приступ хохота.

Испуг на лице парня сменился искренним недоумением:

–– Заметьте: это вы сказали, а не я.

Мой запас смеха на сегодняшний день был исчерпан. Я в изнеможении откинулась на спинку сиденья и скрестила пред собой руки:

–– Всё. Иначе мне грозит нервный тик. Предлагаю вам перейти непосредственно к исполнению ваших служебных обязанностей. Надеюсь, вы не будете возражать?

Поглубже натянув беретку, он включил зажигание:

–– Вот это по-нашему. А то какие-то отношения… – парень боязливо втянул голову в плечи.

Да, здорово же меня позабавил этот беспредельно простодушный чудак! Просто настоящий смехотерапевт!

К дому мы подкатили так быстро, как будто мчались на гоночном автомобиле и все машины, словно по команде, уступали нам дорогу.

–– За такси уже, разумеется, заплатил мой муж, верно? – почти равнодушно поинтересовалась я, вылезая из машины.

–– А как вы догадались? – удивлённо присвистнул таксист. – А он так хотел сделать вам приятный сюрприз.

–– Моего мужа тоже всегда поражает моя догадливость, – понимающе улыбнулась я. – Передайте ему при случае, что у него получилось. Нельзя разочаровывать людей, а то они совсем перестанут делать друг другу сюрпризы.

Безымянный таксист радостно кивнул мне в ответ:

–– Не сомневайтесь – я умею хранить молчание.

Во всём доме одиноко светилось только окно нашей с Игорёшей спальни. Но когда я обошла дом с другой стороны, то обнаружила, что среди наших соседей немало отчаянных полуночников. К примеру, у небезызвестной Зинаиды Филипповны зазывно светились все четыре окна. Вы можете счесть меня чересчур любопытной, но… хотела бы я знать, чем она занимается в такое время?

Дверь мне открыла Натуся. Ещё одна неожиданность!

–– Мамуль, папа уже заснул. Ты на него не сердись, за то, что он тебя не встретил, ладно? – попросила она умоляющим голосом. – Он и так полностью признал свою вину и раскаялся, а значит, заслуживает снисхождения.

Заспанная, растрёпанная, без привычной косметики, в ночной рубашке, сползшей на одно плечо, она выглядела такой милой и послушной пай-девочкой, что я просто не могла ей отказать.

–– Ну, конечно, заслуживает, – успокоила её я.

Игорёша действительно спал сном праведника, благородно оставив включённым не только ночник, но и общий свет.

А может, он его не выключил по причине свой всегдашней забывчивости или по рассеянности, и благородство тут ни при чём? Но я решила мыслить позитивно и, поколебавшись с минуту, выбрала первый вариант. Он вселял в меня значительно больше оптимизма, чем второй.

Утро встретило меня очередным сюрпризом. Открыв глаза, я увидела перед собой тщательно выбритого Игорёшу, держащего в руках поднос с завтраком. При более пристальном рассмотрении выяснилось, что завтрак состоял из моего любимого лимонного сока с оливкой, парочки тостов, намазанных сливочным маслом и персиковым джемом, ну и конечно большой чашки ароматного горячего шоколада с кружевной жёлтой пенкой. Сколько же времени он потратил, чтобы создать всю эту аппетитную художественную композицию? Мне стало не по себе.

–– Что случилось? – с трудом выдавила я, ожидая самого худшего из того, на что был способен мой муж.

–– В мире каждое мгновение что-то случается, – растаял в улыбке Игорёша. – За всем и не уследишь. – Он поставил поднос на мой туалетный столик. – Угощайся. Приготовлено лично мной.

–– А ты не присоединишься?

–– Я уже позавтракал. Меня Натуся угостила своим именным салатиком. Не поверишь: просто объедение.

–– Тебе же он раньше не нравился.

–– Вкусы меняются, – загадочно улыбнулся Игорёша, – а вместе с ними и люди.

Определённо, за сегодняшнее утро мой муж выдал годовую норму улыбок. Что бы это значило? Я решила поразмышлять над этим вопросом как-нибудь позже и принялась за завтрак.

Сок был нужной консистенции, тосты – требуемой толщины и поджаристости, а шоколад – с той самой необходимой горчинкой, которой даже мне не всегда удаётся добиться. Да, моё мнение об Игорёше претерпело значительные изменения! Ведь я всегда считала, что он способен только поглощать пищу. Ещё одно заблуждение!

–– Игорёша, я не хотела начинать этот разговор натощак, но коль скоро мы оба позавтракали, мне не терпится узнать, что всё-таки произошло вчера вечером после того, как ты отхлебнул этой странной жидкости из жёлтой бутылки?

Игорёша тяжело вздохнул и смущённо потупился:

–– Мне тоже хотелось бы знать.

–– Неужели… Ты что же, ничего не помнишь?

–– Увы!

–– С какого момента?

–– С того самого, как влил в себя содержимое фужера.

–– А где и когда ты очнулся?

–– Сегодня утром в этой постели. Вот такие пельмешки, дорогая. Колюня утверждает, что я был в колбу пьян.

–– Ничего не понимаю. В какую колбу?

–– Ну, это он так образно выразился. Сказал, что сапожник бывает пьян в стельку, печник – в дым, плотник – в доску, извозчик – в дугу, пастух – в дуду, рыбак – в уду, охотник – в дупель, а учёный – выходит, в колбу.