На третий взгляд, или Написанному верить!

Игорёша, не будучи доктором математических наук, удивительно точно подсчитал количество времени, потребовавшееся нам на то, чтобы добраться до дачного домика Регины Наумовны, в котором «губил свою жизнь» её блудный муж. С каждым часом я обнаруживала у моего благоверного всё больше и больше достоинств и скрытых талантов, волнующих моё воображение и переполняющих меня гордостью за мой столь удачный выбор, сделанный двадцать с лишним лет тому назад. Но вернёмся непосредственно к цели нашего визита в Топтыгино.

Можно сказать, что после моей последней поездки посёлок не слишком изменился, чего нельзя сказать о доме Регины Наумовны. С первого взгляда было понятно, что над ним кто-то долго и вдохновенно трудился, преобразив его до неузнаваемости. Стены, ставни, крыша и даже сарайчик во дворе были разрисованы непонятными знаками и иероглифами, а все деревья и кусты увешаны разноцветными лоскутками, ленточками и верёвочками, сплетёнными в косички.

Дав себе слово сохранять нейтралитет и не делать поспешных выводов, мы с набитыми едой пакетами вылезли из машины и, миновав незапертую калитку, решительно направились к дому. На наш настойчивый стук никто не отозвался, и мы с некоторой опаской заглянули внутрь.

В комнатах, увешанных всевозможными масками разных цветов, форм и размеров царил образцовый порядок. В кухне радушно тикали на стене часы с кукушкой, а на плите домовито булькал накрытый крышкой горшок с обедом. В ванной на высокой деревянной табуретке свернулся калачиком гигантский, абсолютно белый кот с серебряным колокольчиком на шее. Когда загорелся свет, он, нехотя повернув голову в нашу сторону, лениво повёл ушами, широко зевнул во всю свою зубастую розовую пасть и равнодушно уставился на нас голубым левым глазом. Правый был скрыт под чёрной повязкой, что делало его похожим на средневекового пирата, какими их изображали в приключенческих книжках моего детства.

–– И где же ваш хозяин, уважаемый Василий Котофеевич? – с напускной серьёзностью обратился к коту Игорёша. – Мы проделали немалый путь, чтобы его повидать.

Кот ловко соскочил с табурета, сладко потянулся, выставив вперёд когтистые лапы и, подняв хвост трубой, скрылся из вида.

–– Уверен, гостеприимство не входит в число его добродетелей, – недовольно проворчал Игорёша.

–– Если учесть, что никто не присылал нам официального приглашения, то мы ещё легко отделались, – вступилась я за кота. – Незваные гости хуже тараканов.

–– Счастлив приветствовать вас в своём скромном жилище, – услышали мы за спиной знакомую хрипотцу Бориса Михайловича.

Меньше всего я ожидала увидеть его в растоптанных ботах времён моей покойной бабушки, старых тренировочных брюках, уродливо пузырящихся на коленках, и выцветшей футболке с фривольной надписью «Встаю по первому требованию дамы». А где же обещанная мамой хламида и венок из перьев? Не знаю, как мой муж, а я была здорово разочарована. Стоило ли, вообще, тратить законный Игорёшин выходной на реализацию безумно-бредовой затеи Регины Наумовны?

–– Рады вас видеть в полном здравии! – с преувеличенной бодростью в голосе отозвался за нас двоих Игорёша, явно не терзаемый никакими вопросами, а тем более сожалениями. – А мы к вам на пикник пожаловали. Не откажетесь принять?

–– На пикник, так на пикник, – хитро прищурился Борис Михайлович. – Отчего же не принять? Мы с Мефодием Митрофановичем – народ гостеприимный. – Он обернулся в сторону соседней комнаты, обращаясь, по-видимому, к кому-то, кто сейчас находился там.

–– Вы не один? – недоумённо спросила я, с опаской покосившись на сияющего Бориса Михайловича.

–– Я же говорю, с Мефодием Митрофановичем, – удивился моей непонятливости тот. – Разве вы с ним тут не встретились?

–– Не видели мы никакого Мефодия Митрофановича, – заволновался Игорёша. – Вы что, нам не верите?

–– Как же так? – озадаченно развёл руками Борис Михайлович. – Мефодий Митрофанович! Пожалуйте к нам! – просительно крикнул он в приоткрытую дверь.

Послышалось лёгкое шуршание, и на пороге появился наш знакомец – огромный белый кот с колокольчиком на шее и чёрной повязкой на глазу. Его высокомерная физиономия выражала явное недовольство. Не удостоив взглядом меня с Игорёшей, он, потёрся о боты Бориса Михайловича и, выгнувшись всем телом, возмущённо промяукал что-то невразумительное.

–– Именно так я и подумал, Мефодий Митрофанович, – покачал головой Борис Михайлович, обращаясь к коту. – Не стану вас больше задерживать.

Кот удовлетворённо стукнул хвостом о пол, и презрительно фыркнув, величественной походкой уверенного в своей правоте субъекта удалился из комнаты.

Борис Михайлович смотрел на нас смеющимися глазами. Диалог с Мефодием Митрофановичем, казалось, развеселил его, а может, позабавила и наша растерянность.

–– Что вы на это скажете? – оживлённо спросил он, переводя взгляд с меня на Игорёшу и обратно.

Мы уже вышли из ступора, в который нас вогнали эти двое, и, вспомнив наставления мамы, приступили к выполнению той невыполнимой миссии, ради которой она откомандировала нас в это сомнительное путешествие.

По старшинству и по привычке первым начал Игорёша:

–– Простите, но мы никак не могли предположить, что речь идёт о коте.

–– Понимаю, понимаю, – потирая руки, радостно заулыбался Борис Михайлович.

–– К тому же, он нам не представился, – продолжила я, сразу взяв шутливый тон.

–– Вы правы, – захихикал Борис Михайлович, все своим видом показывая, что ему не чуждо чувство юмора. – Я этого не учёл.

–– Надеюсь, мы не нарушили ваших планов? – поинтересовался Игорёша, озираясь по сторонам в поисках стула или, по крайней мере, табуретки.

–– Пройдёмте на веранду, – перехватил его взгляд Борис Михайлович. – Там у меня всё уже приготовлено к вашему приезду.

–– Позвольте, уважаемый Борис Михайлович, как вы могли узнать о том, что мы приедем, если мы сами узнали об этом не более трёх часов тому назад? – выразил наше совместное удивление Игорёша.

–– А третий глаз на что, не менее уважаемый Игорь Вениаминович? – похлопал себя ладонью по лбу Борис Михайлович.

–– И давно вы им пользуетесь? – умело скрыл растерянность Игорёша.

–– Сегодня ровно тридцать девять день как он открылся, – с готовностью ответил Борис Михайлович.

–– А с чего всё началось? – вмешалась я.

–– С маски вождя племени Синоку. Остальные подробности вам хорошо известны со слов вашей матушки Виолетты Евгеньевны. Или я ошибаюсь?

–– И всё-таки интересно было бы получить информацию из первых рук: она, как правило, достовернее, – резонно заметил Игорёша, самоотверженно бросившись мне на выручку.

–– Ну что ж, я согласен – не стал сопротивляться Борис Михайлович. – Но при условии, что мы продолжим нашу беседу на веранде за накрытым столом.

–– Если вы так настаиваете…

–– Именно настаиваю, – закивал головой Борис Михайлович. – Прошу…

Вы можете считать это простым совпадением, но стол был накрыт ровно на три персоны. В воздухе пахло горячим овощным рагу и свежеиспечённым хлебом. Мы с Игорёшей на время забыли о цели нашего визита и принялись увлечённо работать ложками, опустошая тарелки.

–– Я и не подозревал, что вы так великолепно готовите, – завершая трапезу, восхищённо констатировал Игорёша.

–– Уверяю вас, это не моя заслуга, – замахал руками Борис Михайлович. – Всё дело в горшочке. Главное – не забывать подливать воды и время от времени помешивать.

–– Прямо как в сказке про волшебный горшок, – поддержал его шутку Игорёша.

–– Я прежде тоже думал, что такое только в сказках бывает, – понимающе закивал Борис Михайлович.

–– И где же такие чудо-горшки продаются? – с наигранным любопытством спросила я. – Нам бы он очень даже пригодился. Верно, Игорёша?

–– Боюсь, это штучное изделие, и в магазине его не купишь, – развёл руками Борис Михайлович.

–– Жаль… – вздохнула я. – А где вы его раздобыли, если не секрет?

–– Не секрет: он сам меня нашёл. Такова уж особенность волшебных предметов: они сами выбирают себе хозяев. И ничего с этим не поделаешь. Подобное притягивается.

–– Хотите сказать, что вы волшебник? – осторожно спросил Игорёша, незаметно подмигнув мне.

–– Вам трудно в это поверить? А вот для вашей супруги волшебство – дело привычное. И встречаться с волшебниками ей уже приходилось, – хитро улыбнулся Борис Михайлович. – Или я ошибаюсь, Августа Яковлевна?