Пульс

Я, помешкав, упала на колени, но мысленно продолжала взывать к богу, хотя ни одной молитвы до конца не знала.

– Да нет здесь никакого бога, – скучающим тоном заметил блондин. – Что за глупые суеверия у вас, людей. В реальности дело обстоит так. Мы – кэлюме, высшая раса, единственная высшая сила на земле. Вы, идиоты, называете нас вампирами, упырями. Можно подумать, сами вы – ангелы небесные. А на самом деле мы – хозяева планеты. Мы приказываем – вы подчиняетесь. Вы – тину, людва, низшие существа. Ты запоминаешь? Я к тебе обращаюсь.

Я затрясла головой. Я уже готова была с чем угодно согласиться, даже с тем, что они – пришельцы с другой планеты, а я – китайский император. Он непринуждённо провёл пальцем вниз по моей шее к груди.

– Так что от тебя не убудет, если мы тебя трахнем. Ты радоваться должна. Или ты предпочитаешь от соседа Пети заразиться сифилисом? Или залететь от чужого мужа?

– Пожалуйста, отпустите меня, – повторила я. Он больно сжал пальцами мой сосок. Я замолчала и снова стала мысленно обращаться к богу. Блондин внезапно отошёл и уселся на диван, наблюдая за мной рассеянным взглядом. Потом взял бокал.

– Подай вина, – негромко бросил он, как бы ни к кому не обращаясь. Я растерялась. В этот момент одна из девушек впервые взглянула на меня и торопливыми жестами показала, что я должна взять одну из бутылок и наполнить его бокал, а потом снова уставилась в пол. Я нерешительно потянулась к той бутылке, которую она указала, и направилась к блондину, но та же девушка, схватив меня снизу за локоть, показала, что я должна сначала встать на колени. Мне казалось, что я попала в сумасшедший дом. Они тут что, все немые?..

Наполнив бокал, я отползла в сторону. Блондин, казалось, тут же забыл обо мне; между мужчинами завязался какой-то разговор, из которого я не поняла половины слов, но определённо не имевший никакого отношения ни ко мне, ни к тому, что здесь только что произошло; похоже, возобновилась беседа, которую я временно прервала своим появлением. Девушки делали мужчинам массаж, меняли пепельницы, подносили зажигалки, подавали вино. Присмотревшись к ним, я ещё раз поразилась их болезненному внешнему виду: бледная до синевы кожа, запёкшиеся губы, запавшие глаза; некоторые из них буквально с трудом держались на ногах. На лицах у всех застыло заторможенное, бессмысленное выражение, сменявшееся порой испугом; на теле у многих виднелись синяки и шрамы. Впрочем, заметно было и то, что все были когда-то красавицами; их стройные, высокие фигуры и пышные длинные волосы всё ещё выглядели эффектно.

Улучив момент, я шёпотом спросила у одной из девушек:

– Что здесь происходит?

Она взглянула на меня с отчаянием.

– Слушайся и молчи, – едва слышно посоветовала она, опустила взгляд в пол и больше не ответила ни на один вопрос.

Между тем вечер, видимо, перешёл в решающую фазу. Один из мужчин уложил служанку на диван и без лишних церемоний овладел ею; я смотрела на это, просто не зная, как себя вести. Худшие мои опасения подтвердились. Это публичный дом. Неужели все служанки здесь – ещё и наложницы?.. Мне казалось, что такое мучение просто невозможно пережить. Другие мужчины совершенно спокойно продолжали разговор или ощупывали хлопотавших вокруг них девушек, как подвернувшиеся под руку вещи. У них что, совсем нет стыда?.. Похоже, секс для них не предполагал никаких личных чувств. Внезапно насилуемая девушка болезненно вскрикнула; второй вампир, не обращая внимания на первого, взял её руку, прокусил вену и принялся сосать кровь. Я почувствовала, что у меня всё плывёт перед глазами.

– Эй ты, новенькая, – донёсся до меня ленивый голос; я обернулась. Блондин, невозмутимо глядя на меня, молча поманил меня пальцем. Всё во мне похолодело. Неужели мне предстоит то же самое?..

Я подошла, едва держась на ногах, и снова упала на колени.

– Пожалуйста, не мучайте меня! – взмолилась я. – Пожалуйста… – Я снова почувствовала его пальцы на своей шее и неожиданно для себя разрыдалась. Он крепко ухватил меня за шею и потащил куда-то к дальней стене. Я почти ничего не видела от слёз. Он начал надевать на меня какую-то странную кожаную сбрую; я ещё раньше заметила эти причудливые ремни, но просто не могла понять, зачем они нужны. Внезапно на лицо мне лёг большой кляп, похожий на намордник; я чувствовала, как блондин застёгивает это кошмарное устройство у меня на затылке, затягивая потуже. Мне стало трудно дышать. Потом кожаные ремни связали мне запястья за спиной. Мужчина подтянул к потолку петли, перехватившие в нескольких местах моё тело, и я оказалась висящей в воздухе, без опоры, совершенно беспомощная; всё это было настолько непривычно и жутко, что мне казалось, я вот-вот потеряю сознание. Волосы упали мне на лицо, я видела только пол и собственное голое тело… Руки ужасно болели, я непроизвольно попыталась снова заговорить, но из-за кляпа смогла только глухо застонать. Пальцы мужчины проникли в меня, и он удовлетворённо усмехнулся.

– Прочувствуй знаменательность момента, – посоветовал он, и я с запозданием поняла, что он обращается ко мне. – Девственная кровь считается у нас деликатесом. Так что твоё расставание с невинностью – приятное событие не только для тебя, но и для меня.

Я уже ничего не соображала от ужаса. Всё, что он делал, было сплошной пыткой. Мои глупые представления о том, каким должен быть мир, кем должна быть я, развеялись, как дым. Я просто не представляла себе, как жить дальше, как примириться с собой – униженной, использованной, втоптанной в грязь. Вампир интересовался не столько сексом, сколько слизыванием крови с моих ног, а потом я почувствовала такую боль, что даже изнасилование отступило в сторону – он прокусил мне артерию с внутренней стороны бедра. Наверное, не надень он мне кляп, я визжала бы на весь дом. Нога у меня сразу онемела, да и вообще я уже почти не чувствовала своего тела. Потом он меня снова изнасиловал и оставил висеть на кожаных ремнях. Я видела, как с пальцев моих ног на пол капала кровь. Я сильно ослабела и впала в какое-то полузабытьё.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я почувствовала, как чьи-то руки отвязывают меня; должно быть, немного, хотя мне показалось, что я висела там целую вечность. Вечеринка продолжалась как ни в чём ни бывало. Мужчина – краем глаза я заметила, что это был уже другой вампир – вытащил кляп, и меня вырвало на ковёр; я закашлялась. Он пнул меня ногой в плечо; я подняла голову и увидела, что две-три девушки машут мне руками, подзывая к столу. По-видимому, от меня ждали, чтобы я снова приняла участие в прислуживании мужчинам. Видя, что я не двигаюсь, вампир схватил меня и за волосы отволок на место. Усевшись на диван, он выжидательно уставился на меня.

– Давай шевелись, принцесса на горошине, – холодно заметил он. – Здесь работать надо, а не только ноги раздвигать.

Плохо соображая, я взяла бутылку и бокал, но руки не слушались меня, и вино пролилось. Я вдруг почувствовала ужасную усталость. Отбросив бутылку, я закрыла лицо руками. На то, чтобы говорить, сил не осталось, и я только подумала: «Подите вы все к чёрту». Меня тут же подхватили чьи-то руки – много рук со всех сторон – и уложили на диван. Я была в предобморочном состоянии и помню только, что меня по очереди изнасиловали и укусили ещё несколько вампиров.

* * *

Следующие несколько суток я провела в бреду; когда я очнулась, то увидела тускло освещённую анфиладу комнат, похожую на общежитие; на соседней кровати сидели две девушки и при свете ночной лампы играли в карты. Равнодушные голоса отмечали:

– Туз…

– Десятка пикей…

– Всё.

Я вздохнула и попыталась приподняться. В голове шумело.

– Девочка очнулась, – безучастно заметил третий голос откуда-то из угла. Затем ко мне приблизился силуэт высокой женщины. Она присела на край кровати и положила руку мне на лоб.

– Очнулась? Лежи тихо, – сочувственно произнесла она.

– Где… я?.. – я с трудом разлепила губы.

Женщина вздохнула.

– Где? – переспросила она. – Ты в помещении для обслуживающего персонала, – с этими непонятными словами она поднялась и куда-то ушла.

– В вампирском публичном доме, – помолчав, конкретизировала она из девушек, игравших в карты.

– Хотя у кэлюме это называется «закусочная», – добавил голос из угла.

Я в изнеможении откинулась на подушку.

Так значит, это был не бред?.. А что происходит? Как долго я здесь пробыла? Кто эти женщины?

Я бросила по сторонам беспомощный взгляд. Из-за плохого освещения я видела только силуэты. Продолжать расспросы не было сил. Я закрыла глаза.

Через некоторое время высокая женщина вернулась, держа в руках чашку бульона. Стуча зубами о край чашки, я сделала несколько глотков и почувствовала, что комок подступает к горлу. Женщина успокаивающе положила руку мне на плечо.

– Не волнуйся. Лежи. Экономь силы. Они тебе ещё понадобятся.

* * *

– И хотелось бы тебя порадовать, да нечем, – монотонно говорила худощавая темноволосая рабыня – «Шоколадка», как она представилась. По матово-бронзовому оттенку её кожи действительно можно было предположить, что когда-то она была смуглой. Откинувшись на измятую подушку, она курила сигарету за сигаретой. – Одно могу сказать: нам жаль, что всё так случилось. Ну, что с тобой было. Но, как бы для тебя это сейчас возмутительно ни звучало, всё же поверь нашему опыту: здесь бывает и гораздо, гораздо хуже. Мы просто тебя сейчас пугать не хотим. Поправляйся пока. И мой тебе совет: не ерепенься. Здесь все через это прошли. Пути наверх отсюда нет, это билет в один конец. Всё, точка.

Я слушала и не могла избавиться от ощущения нереальности, какого-то безумного фарса. Просто не верилось, что живой человек способен говорить такие вещи. Девушки все как одна с таким упорством убеждали меня в бесполезности какого-либо сопротивления и в том, что мне даже «повезло», что казалось, они меня разыгрывают.

– Но… как же вы можете… так жить?.. – едва слышно прошелестела я; говорить было трудно, но оставаться в неведении – ещё труднее. «Шоколадка» равнодушно на меня посмотрела.

– Тех, кто не может «так» жить, нет в этой комнате. Они умерли, – хладнокровно пояснила она.

– И… многие умерли?.. – с ужасом пролепетала я, не веря, что мне приходится произносить такие слова. «Шоколадка» окатила меня ещё одним равнодушным взглядом.

– Я здесь около полугода. За это время – только на моих глазах – убили около двухсот девочек, девушек и женщин. Искалеченных в подполе – несколько десятков. Без рук, без ног, с переломанными костями. Нам иногда жареную человечину вместо обеда подают, для устрашения. Женскую ручку или ножку в собственном соку. И следят, чтобы все съели по куску. Поняла? Я не пугаю тебя, просто запомни: в Красном доме – так называется заведение, где ты теперь работаешь – есть места похуже гостиной. Попадёшь на нижний этаж – будешь умирать медленно и мучительно.

– А… за… что туда попадают? – прошептала я. «Шоколадка» усмехнулась.

– Грамотный вопрос. За непослушание. За неловкость. За нерасторопность. За неправильные мысли. Ты уже поняла, что они умеют читать мысли?..

Я так заволновалась, что даже села на постели.

– Послушай, – неуверенно прошептала я, – это что, правда настоящие вампиры?.. – я всё ещё сомневалась, не сошла ли я с ума. «Шоколадка» пожала плечами.

– Они называют себя «кэлюме». Высшая раса. Обладают разными сверхспособностями. С людьми не скрещиваются. Невозможно родить ребёнка-полукровку от вампира, невозможно стать вампиром от их укуса. Это всё, что я знаю. Они не поощряют интереса к их миру.